Кэтрин Ласки - Ледяной

— Ты называешь надеждой «духовную пищу», которую тебе оставляли голодавшие танцоры?

Глаз Сарк задергался, волчица задрожала от возмущения.

— Фаолан прав. Не смей говорить о надежде. Ты предлагал не надежду — отчаяние. Ты слишком глуп, чтобы понять разницу? Думаешь, стоит надеть шлем настоящего героя, и просьба о смерти тут же превращается в надежду?

Лайам МакДункан что-то залепетал, но Сарк сжала ему лапой пасть.

— Я дарую тебе смерть, раз ты так просил об этом! Но ты умрешь в одиночестве и в отчаянии. Ты этого боялся? Умереть одиноким, никому не нужным? Захотел и других повести за собой, чтобы не было так страшно? Только так ты мог стать настоящим вождем. Но никакой ты не вождь. Великий Люпус, как твой отец, должно быть, сокрушается сейчас в Пещере Душ, опустив хвост между ног и прижав уши к голове в знак позора! Даже на небе его душа не смогла найти покоя!

— Не надо! Не убивай его! — крикнула Гвиннет, увидев, что Сарк раскрыла пасть и приготовилась вонзить зубы в горло Лайама. — Он единственный знает, где умер мой отец. Пусть отведет нас туда.

— Я отведу! Покажу путь! — умоляющим голосом завопил Лайам, словно щенок, которого оторвали от матери. Зрелище было настолько отвратительным, что Гвиннет срыгнула погадку.

Сарк немного успокоилась, пришла в себя, посмотрела на Фаолана, Эдме и Гвиннет и сняла лапу с морды Лайама.

— Ладно, живи пока, — сказала она тихо. — Ты еще должен исправить то, что натворил. Понятно?

Она вздохнула и продолжила:

— Я всегда была одинокой волчицей, но я знала свое место в мире и в стране Далеко-Далеко. Да, я косилась на некоторые обычаи и ритуалы волков, на клановый кодекс поведения, но ты, Лайам, перешел все границы! Ты происходишь из старинного, достопочтенного рода, начало которому положил первый фенго, основатель Стражи Кольца Священных вулканов. И ты докатился до такого! Своими безумными плясками ты сводил волков с ума и обещал им легкую смерть. Ты должен остановить эти пляски, слышишь? Должен остановить! — возвысила она голос. — Сейчас мы переживаем худшие времена, а в тебе не осталось и капли той храбрости, которая всегда отличала представителей клана МакДунканов. Вместо того чтобы придавать нам силы, ты подталкивал нас к пропасти. Страшной, вонючей пропасти. И сейчас я чую только эту вонь, ничего больше.

Сарк замолчала и склонила голову.

Офицеры Кровавого Дозора собрались на гаддерхил, на который допустили и Мхайри с Дэрли. Фаолан и Эдме с двух сторон охраняли Лайама МакДункана, а Сарк стояла позади него. Чуть поодаль расположилась Гвиннет, поставив лапу на шлем своего отца.

— Объясните, что произошло, — сказала Тамсен, строго посмотрев на Лайама. — И почему ты, Гвиннет, принесла шлем своего отца?

— Так вы узнали его? — спросила сова.

— Конечно узнала. Я успела принять участие в Войне углей, хотя и была тогда совсем еще юной. Но, насколько я помню, в честь заслуг Гвиндора в той войне над его могилой оставили метку героя. Шлем с забралом должны были вечно покоиться в том месте. Таков был приказ великого Дункана МакДункана. Твоего отца, Лайам.

— Они там и покоились, — ответил Лайам.

Зрачки Гвиннет расширились. «Неужели это правда, и Лайам действительно знает, где это место?» — подумала она.

— Так почему они здесь?

— Они здесь, потому что я оскорбил честь и достоинство своего древнего и благородного клана… Позабыв, что мне нужно решать насущные дела своего клана, я увлекся ложной надеждой, и решил, что смогу повести за собой всю страну Далеко-Далеко. Я пытался призвать на землю Скаарсгарда и вбил себе в голову, что стал его предвестником… пророком.

В гаддерхиле воцарилась мрачная тишина.

— Так это был ты? — пролаяла Тамсен. — Ты начал эти безумные пляски, ты надел на себя шлем героя Гвиндора?

Лайам не произнес ни звука, только стыдливо кивнул головой.

Тамсен повернулась к другим волкам.

— Как капитан Кровавого Дозора, я пользуюсь своей привилегией окончательного слова и говорю следующее: волка Лайама МакДункана, лживого предателя, следует провести по всем кругам танца, какие только встретятся вам на пути к Кольцу Священных вулканов, и показать его истинную морду обманутым волкам. Нужно сделать так, чтобы все узнали правду. Мы остановим эти пляски раз и навсегда!

Впервые за несколько лун у Фаолана с Эдме, у сестер и у Свистуна появилась надежда, что они действительно прекратят безумные танцы волков. Они как раз подошли к одной из площадок на равнине у реки, где собрались около дюжины изможденных волков. Четверо из них уже упали и не двигались. С замиранием сердца друзья следили за тем, как Лайам МакДункан, в шлеме и на негнущихся лапах, приближается к кругу танца.

— Подойди к тем, что еще танцуют, — прошипела Гвиннет.

Лайам сделал несколько шагов вперед.

— Послушай меня! — прохрипел он, обращаясь к одной оборванной волчице. Та тут же остановилась.

— Пророк! — выдохнула она восторженным голосом.

— Лжепророк! — выдавил из себя Лайам и наклонил голову так, чтобы маска соскользнула. Волчица склонила морду, внимательно всматриваясь в него. К ней подошел другой волк, вероятно супруг, и ткнул носом в бок.

— Продолжай танцевать, дорогая.

Похоже, танцор даже не заметил, что пророк на самом деле был Лайамом МакДунканом, несмотря на то что тот теперь совсем снял шлем и стоял перед ними на снегу с непокрытой головой.

— Как будто они продолжают видеть на нем шлем. Они не видят его истинного лица! — пробормотала Эдме, не веря в происходящее.

К паре исхудавших волков подбежал щенок.

— Мама, папа! Это же просто волк, а никакой не пророк. Это Лайам МакДункан, я однажды видел его. Он просто волк!

Но родители не слышали его. Они даже не посмотрели на своего щенка.

— Мама! — заскулил щенок. Он хватался лапами за бока матери и пытался дернуть ее за хвост. — Мама, послушай!

Но она отряхнула его, как отряхивают прилипшую к шерсти колючку.

— Щенок пойдет с нами, — сказал Фаолан решительно. — Я не оставлю его здесь умирать.

Он повернулся и окинул взглядом круг танца.

— Мерзкое зрелище! Прямо какое-то тумфро с живыми волками.

Никто не пытался что-то добавить. Все молчали.

Фаолан подошел и осторожно взял щенка зубами за шкирку, как берут совсем маленьких детенышей. Они продолжили путь. Щенок все время пытался оглянуться, пока его мама и папа не скрылись в поднимающемся от реки тумане. Он старался не скулить, а вспоминать приятные моменты — как они с мамой веселились на берегу реки, и она обещала научить его плавать и ловить рыбу, когда наступит лето. Но лето так и не наступило, только река всё больше покрывалась льдом. А теперь и мама с папой пропали.