Мария Некрасова - Большая книга ужасов – 52 (сборник)

Математичка вдруг развернулась и пошла к нему навстречу. Что-то в ней было не так. Ах да, она не двоилась в глазах, как обычно днем, она была прозрачной. Как чудо-санитарка по ночам или Ванькин фантом. И что это значит? Кто бы разобрал эту нечисть?!

Одноухий на плечах шипел, как сковородка под краном. Владу показалось, что он даже дымится от негодования. Протянуть руку и осадить кота он однажды попробовал, но с тех пор завязал. Математичка подошла вплотную. Сквозь ее лицо было видно серую грязь подвала, трубы и лужу с плавающими окурками. Она злилась.

– Ты! Сжег мой дом.

– Я? – Вот уж от кого Влад не ожидал обвинений. – Да я же… Вы же сами…

Одноухий взвыл и мазнул когтистой пятерней сквозь прозрачное лицо. Математичка почему-то отпрянула, как будто не знала, что кот ее не поранит.

– Скажи спасибо Елене, что она вас иногда пересчитывает! – Она ушла быстро и бесшумно, а кот все продолжал шипеть и махать лапами.

– Не, ну ты видал?! – Влад повернулся к коту, да и получил шальной лапой в бровь. Кот виновато глянул на царапину и быстро свалил в темноту.

Идти к Елене расхотелось, хотя после того, что наплела математичка, было нужно не идти, а бежать. Если накосячил и не попадаешься на глаза, уровень доверия к тебе падает каждый час. Елена сидит себе в кабинетике и выдумывает все новые подробности твоего преступления, подгоняя их под факты. Надо было сразу ей объяснить… «Что объяснить-то?» – спросил себя Влад и сел на трубу.

Ночь не кончалась. В темноте подвала сновали разнокалиберные коты, иногда громыхали мимо тележки, запряженные работниками кухни. На Влада никто не обращал внимания, да и плохо его было видно в темном углу на трубах. Пять минут прошло или пять часов, но, когда Влад решился идти, Елена возникла перед ним сама.

– Вот ты, значит, где? Заходить уже боишься?

Влад пожал плечами и добавил для ясности:

– Думай, что хочешь, а математичку я не поджигал. Хотя она мне тоже не верит.

Елена подняла брови над очками (неужели поверила?!) и на всякий случай одернула:

– Не математичку, а Татьянсанну. И меня, будь добр, называй на «вы». Это Васечке можно для адаптации, а ты-то… – Кажется, она хотела сказать «не дурак», но отчего-то промолчала.

– Я тоже дурак, – заявил ей Влад. – Не надо было вас предупреждать, сейчас бы жил себе спокойно.

– Не передергивай. Просто…

– Что просто? Свалить больше не на кого?! – Влад сперва ляпнул от обиды, а потом понял, что угадал. Что так оно и бывает: кто первый поднял тревогу, на того и падают подозрения. Даже поговорка вроде какая-то есть на эту тему… Забыл.

У Елены стало такое беспомощное лицо, что Влад понял: самое время повернуться и гордо уйти. Что он и сделал. Парень боялся, что Елена его окликнет, даже извинится и вынудит-таки зайти в кабинет на разговор. Что он тогда скажет? Лучше обиженно молчать. Дураком он уже прослыл, только ярлыка психа недоставало. Или экстрасенса. – Жирный Дима любит красивые прозвища.

Влад почти убегал по подвалу и все-таки расслышал за шумом собственных шагов, как Елена разочарованно уцокала к себе в кабинет.

На пути ему встретился Васечка и долго допытывался, почему Влад идет не к Елене, а обратно. Просил пойти с ним или хоть проводить, а то он крыс боится. Что Влад ему наплел – сам не помнит.

Вышел во двор, а там – вся группа. Жирный Дима, конечно, в центре внимания со своими бородатыми анекдотами. Увидел Влада, что-то сказал, все сразу – давай ржать и перешептываться. Надпись на двери не осталась без внимания. Красным маркером, перечеркивая «Диму», шла надпись: «Воробьев, я тебя убью».

«Дикие люди, – подумал Влад Воробьев без особого страха. – Настенная переписка, наскальная живопись. Интернет же есть!»

Ночью пришла математичка. Васечка давно спал, в частном секторе погасли все окна, Влад уже клевал носом, а тут – она. Прозрачная, как днем в подвале, и злющая.

– Ты поджег мой дом.

– Да с чего вы взяли-то?! – Влад сел на кровати, но ведьма толкнула его назад. Влад ударился головой о подоконник и решил, что лучше не спорить.

– Видеть тебя не могу. Убирайся отсюда, а то тебе несдобровать.

– Прямо сейчас?

– Подерзи мне еще! И чтобы никто не узнал о том, что произошло в санатории, ясно?

– А что произошло?

– Понял, молодец. – Хотя Влад ни черта не понял. Она из пожара хочет сделать тайну? Да его весь поселок видел и весь санаторий!

– Завтра ночью, если ты еще будешь здесь, приду и накажу. – Она шагнула назад и пропала.

На следующий день после обеда, когда все разбрелись по кружкам, Влад потихоньку собрался, оставил записку на подушке Васечки, легко и бесшумно стащил ключи у Жирного Димы (почему он не сделал этого раньше?!) и поехал домой. Пусть сами разбираются, кто там кого поджег. Влада и так уже задразнили.

А как дома-то хорошо! На своем диване, на своей подушке, под своим ночником, напротив окна с давно привычным видом. Бабка в углу храпит, но она тоже своя. Влад, сколько себя помнил, засыпал под эти звуки.

Сквозь тюль просачивался свет фонаря. Невидимый друг был на своем посту. За окном дома напротив под нелепым розоватым торшером в кресле сидел человек и листал газету. Из-за развернутой газеты было совсем не видно его самого. Только рука иногда взлетала, плавно, как у пианиста, чтобы перевернуть страницу.

Бабка храпела. Влад смотрел в окно на своего Невидимого друга, и ему казалось, что никуда он не уезжал. Что не было этого санатория, этого пожара, Васечки, парня-фантома, училки-ведьмы и чудо-санитарки. Отдельно не было Жирного Димы и его тупой компании, которую веселят Димины боянистые анекдоты. Влад их представлял и мысленно зачеркивал кислым маркером, который нашел у двери в подвал. Никуда он не ездил. Ничего этого не было, все приснилось. Он спал все это время на своем диване под бабкин храп, и Невидимый друг сторожил его сон.

Газета за окном напротив странно замерла и легла на подоконник. Силуэт человека в кресле, Владькин Невидимый друг повернул голову и посмотрел в окно. Никогда он раньше этого не делал. Свет от торшера падал так, что Влад по-прежнему не видел, молодой там человек или старый, мужчина или женщина… Судя по стрижке, все-таки мужчина.

Влад поежился и сел на кровати. Казалось, что Невидимый друг смотрит прямо на него, хотя, что он там разглядит в темной комнате из дома напротив?! Человек за окном встал, чего тоже никогда не делал раньше. Влад даже думал, что он инвалид, потому что никогда не видел, как он приходит или уходит. А тут он встал у окна, продолжая смотреть как будто прямо на Влада.

Бабкин храп на секунду оборвался. Сейчас проснется, скажет: «Чего торчишь, ну-ка быстро спать!» Но Влад сидел на кровати, не в силах оторвать глаз от окна. А Невидимый друг поднял руку и помахал.