Александр Белогоров - Ученик чернокнижника

Сергей Федорович, мамин отец, был крупным, полным, пышущим здоровьем, энергичным человеком, которого, несмотря на почтенный возраст, язык не поворачивался назвать стариком. Он жил в небольшом районном центре и никуда не собирался оттуда уезжать, хотя дети не раз предлагали ему поселиться у кого-нибудь из них, особенно после смерти его жены. Наоборот, Сергей Федорович нахваливал свой городок, «красоту кругом», свежий воздух и звал их уезжать из загазованной Москвы. Почти круглый год дед жил один и прекрасно справлялся со всеми домашними делами. Но летом у него всегда собиралось много народу: Максим со своими двоюродными братьями и сестрами. Заезжали на несколько дней и взрослые. Иногда Сергей Федорович и сам наведывался в гости, но подолгу не задерживался: он говорил, что не хочет надоедать, да к тому же в большом городе чувствовал себя немного не в своей тарелке.

Всю субботу Максим провел с дедом. Тот сделал свои покупки, за которыми, собственно, и приехал, а внук помогал ему ориентироваться в столице и словно экскурсовод показывал недавно появившиеся новые достопримечательности. Сейчас, конечно, это было не то беззаботное общение, что в раннем детстве, но и теперь с Сергеем Федоровичем скучать не приходилось. Дедушка сохранил свежесть восприятия и многие проблемы понимал куда лучше родителей.

Вечером, когда они, усталые и довольные, возвращались домой, им встретился Афанасий Семенович. Увидев его, дедушка замолк на полуслове и почему-то резко помрачнел. Тем не менее старики вежливо поздоровались, причем сосед оставался таким, как всегда. Глядя на них, трудно было удержаться от сравнения: встретились постаревшие русский богатырь и заморский чародей.

– Максим, ты завтра заглянешь ко мне ненадолго? – окликнул мальчика сосед.

– Да, конечно, Афанасий Семенович! – весело ответил Максим и вдруг почувствовал, как весь напрягся дедушка, сжавший его руку.

Дома весь вечер Сергей Федорович был непривычно мрачен и погружен в себя. Обычно он любил рассказывать какие-нибудь истории, чаще веселые, из своей долгой жизни или слушать рассказы других, но в этот раз он задумчиво сидел и молчал, рассеянно отвечая на обращенные к нему вопросы. Родители приписали такое поведение деда усталости после дня, проведенного на ногах, и неумолимым годам. Максим даже слышал, как мама с грустью шепнула папе, что «отец сильно сдал», а тот согласно кивнул.

Однако сам Максим связывал странное состояние деда со встречей на лестнице и ждал случая поговорить с ним об этом. Наконец, когда родители сели смотреть телевизор, он решился спросить у дедушки, что же его так расстроило. К его большому удивлению, Сергей Федорович вдруг засмущался и даже покраснел, чего раньше за ним никогда не наблюдалось.

– Понимаешь, на это, наверное, не стоит обращать внимания, – тихо, скороговоркой пробормотал он, как бы оправдываясь. – Наверное, это стариковское. Может, мне показалось… – Сергей Федорович окончательно смешался и замолчал, но чувствовалось, что ему хочется выговориться.

– Тебе не понравился наш сосед? – попытался навести его на тему Максим.

– А зачем ты к нему ходишь? – ответил дедушка вопросом на вопрос.

Максим с удовольствием рассказал о лаборатории Афанасия Семеновича и об опытах, которыми они занимались вдвоем. И тут он осекся на полуслове, настолько бледным стало лицо деда.

– Что с тобой? Тебе плохо? – Максим уже хотел позвать родителей, но Сергей Федорович остановил его.

– Не волнуйся, со мной все в порядке. – Дед попытался улыбнуться, но улыбка вышла у него не открытой и широкой, как обычно, а какой-то жалкой и вымученной. – Просто нахлынули неприятные воспоминания. Ваш сосед очень напомнил мне одного человека… – Он с трудом подбирал слова, будто боясь показаться смешным или глупым.

– И на кого же он похож? – Максим хотел все выяснить до конца. Личность Афанасия Семеновича очень интересовала его; ведь, несмотря на частые визиты к старику, Максим о нем почти ничего не знал.

– Эта история долгая и печальная, – вздохнул дед. – И очень давняя. Из моей юности. Даже скорее из детства.

– Так ты знал Афанасия Семеновича в детстве? – удивился Максим.

– Не совсем так… – Сергей Федорович опять замялся. – Знаешь, мне нелегко говорить. Так что, пожалуйста, не перебивай меня.

– Хорошо, дедушка. – Максим уже и так мысленно обругал себя за торопливость. Теперь же он весь обратился в слух.

– Я был тогда примерно в твоем возрасте, – начал дедушка. – Я рос обычным мальчишкой, а мой друг, Миша, он очень увлекался естествознанием, как это тогда называлось. Миша очень талантлив; все учителя так говорили, да мы и сами это понимали. Мы все думали, что он станет ученым, физиком или химиком. – Сергей Федорович надолго замолчал, погрузившись в нахлынувшие воспоминания, и Максим хотел уже поторопить его, вывести из задумчивости, но сдержался, помня о его просьбе. – В нашем городке жил аптекарь, – продолжил наконец дед. – Он точная копия вашего соседа. Я был бы готов поклясться, что это он! – почти выкрикнул Сергей Федорович. Он смотрел на внука, будто безмолвно умоляя поверить ему и не подозревать, что он сошел с ума. И в то же время в нем чувствовалась какая-то безнадежность. Такое случается, когда человек говорит правду, которая кажется нелепой, невероятной. Ему никто не верит, но все-таки это правда.

– Но он тогда был совсем молод. – Слова Максима прозвучали как-то успокаивающе, словно старшим из беседующих был он. – Неужели…

– Нет! – перебил его дед с какой-то страстной обреченностью. – В том-то и дело, что он был ну точь-в-точь как сейчас!

– Но ведь такое невозможно! – запротестовал Максим. – Ты, наверное, ошибся. Может быть, это какой-то его родственник.

– Сам знаю, что невозможно, – махнул рукой Сергей Федорович. – Но не могут два разных человека быть так похожи! Пусть даже и родственники. – Он закрыл лицо своими широкими морщинистыми ладонями.

Максим задумался. Он знал, что у дедушки превосходная зрительная память. Сергей Федорович мог безошибочно узнать человека, с которым и встречался-то всего один раз, мельком. Он был бы идеальным свидетелем. Дедушка, к примеру, легко узнавал Максимовых товарищей даже из детсадовского времени, которых и видел-то только совсем маленькими. Но в этот раз он просто не мог быть прав; оставалось предположить, что тем человеком был дед Афанасия Семеновича, очень на него похожий.

– Дедушка, а что произошло с тем аптекарем и твоим другом? – решился он наконец нарушить молчание.

– Этот аптекарь был очень странным человеком. – Дед открыл лицо. – Одни над ним посмеивались, другие его побаивались. Но сколько-нибудь тесных отношений у него не было ни с кем. Да что там тесных: он ни с кем и не разговаривал, кроме покупателей. Да и то только про лекарства. А целыми вечерами просиживал один взаперти. Старухи называли его колдуном; некоторые отказывались брать хоть что-нибудь у него в аптеке, а другие после встречи с ним крестились. Но мы только смеялись над этим.