Эдуард Веркин - Спасти Элвиса

– Стоп! – перебил его я. – Стоп! Если эта крыса... ну, этот Элвис такой уж суперценный, то у него должен быть какой-нибудь чип! Я видел по телику, что всем ценным животным на западе вшивают чипы...

– Он у него есть, – сказал Питер. – В ошейнике. Только у нас нет сканера... и спутники тут, наверное, не проходят...

Да уж. Со спутниками у нас туго. Мусохранск, что поделаешь.

– Так что придется искать вручную. – Тоска похлопала меня по плечу.

Отлично. Крысу мне еще никогда искать не приходилось. Это, конечно, немного отдает кретинизмом, да и вообще...

– Найти невозможно, – отрезал я.

– Почему?

– Найти крысу гораздо сложнее, чем найти иголку в стоге сена. Школа у вас самая большая в городе, площадь немаленькая. Народу тоже было... полтыщи, наверное. И вообще, а вы уверены, что эта крыса сама не сбежала? Крысы имеют обыкновение сбегать...

– Она не сбежала, – сказала Тоска. – Она была в клетке, клетка была вскрыта...

– Ну, – развел я руками. – Это все нереально. Кто меня в вашу школу пустит? Неплохо бы также посмотреть запись с системы видеонаблюдения, походить туда-сюда...

– Вацлав Тимофеевич обещал полное содействие! – заверила меня Тоска.

– Что еще за Вацлав Тимофеевич?

– Это наш директор.

– А чего директор сам не поищет? Крысу? Если он Вацлав Тимофеевич?

– Он сейчас не может – водит американцев по городу, знакомит в свою очередь с нашей культурой...

– Ну да... – кивнул я. – Это, конечно, важно. Пред этими грандиозами меркнет пропажа какой-то там крысы, пусть даже самого Элвиса.

Мы помолчали.

– Так, может, это... – Я зевнул. – Может, просто в милицию обратиться? Пусть Вацлав Тимофеевич позвонит. У нас в городе есть отличная кинологическая служба – вызовут овчарку, ну, или спаниеля, пока след не остыл – они быстренько эту шиншиллу вынюхают. На раз-два. А я лучше посплю.

– Я обещала, что мы поможем, – вздохнула Тоска. – И потом милицию нельзя вызывать – тогда получится огласка. Да и... Милиция не возьмется. После этого над ними весь город смеяться будет. К тому же если журналисты прознают...

Ну, это правильно, подумал я. Милиция вряд ли возьмется, там тоже люди умные работают. А тут...

Если я найду эту крысу, то сам губернатор Оклахомы будет у меня в долгу. Можно будет съездить туда, в самое сердце настоящей Америки...

– И за сколько мне нужно найти эту морскую... тьфу, эту крысу? – спросил я.

– Мы завтра вечером уезжаем, – сообщил Питер. – Так что два дня, даже меньше...

Я почесал голову. Сроки, конечно, экстремальные. Два дня. За два дня эту крысу малореально найти.

– Как хоть она выглядит?

– Вот так, – Питер полез в карман и достал фото.

На фотографии была та самая девчонка, которая зачем-то подарила мне губную гармошку. Девчонка держала на руках крысу. Большую.

– Мэри – племянница губернатора штата Оклахома, – со значением сообщила мне Тоска.

Будто это она была племянницей губернатора Оклахомы. Оклахома. Подумал тогда про Оклахому – она и привязалась ко мне. Думать надо меньше.

– Любимая племянница, – вздохнул Питер. – А ее дядя вхож на самые верха Капитолия... Он конгрессмен! И владеет нефтяным бизнесом на Ближнем Востоке.

Я спросил:

– То есть вы хотите сказать, что если мы не найдем эту крысу, то в нашу речку войдет Шестой флот США?

– Ну... – Питер задумчиво уставился в потолок, – Шестой флот, конечно, не войдет, но точечные ракетные удары, высадка десанта... это может быть.

А он шутник.

Я снова вернулся к фотографии. Пухлая девчонка держала в руках (ну, или если точнее сказать, на руках) огроменную крысу. Она была раза в два больше обычной. То ли разожравшаяся просто, то ли порода. На шее что-то болталось. Стеклянное, кажется.

– Что это? – спросил я.

– Слезы Элвиса, – пояснил Питер.

– Что?!

– Слезы Элвиса, – повторил Питер.

– Это как?

– Элвис ведь очень был добрый человек, – сказал Питер. – На самом деле добрый. Он дарил многим машины, квартиры, драгоценности. Но его поклонники хотели чего-то большего, ведь настоящему ценителю важно другое, нематериальное. И поэтому Элвис каждый день наплакивал небольшой пузыречек слез, а потом, на концертах, он кидал их в толпу поклонников. И у нашей Мэри как раз был такой пузыречек.

Я с удивлением поглядел на Тоску. Та пожала плечами. Нет, мне определенно никогда не понять девчонок. Хранить пузырек со слезами Элвиса. Да уж...

– Она хранила его как раз на шее своей любимой крысы.

Хранить пузыречек со слезами Элвиса на шее любимой крысы...

Это что-то.

– Оригинально, – сказал я. – Очень оригинально...

Дело обещало быть веселым.

Тоска уставилась на меня с непонятной надеждой, раньше я в ней не замечал отсутствие чувства юмора.

– Ты поможешь? – с надеждой спросила Тоска. – У нас всего два дня...

– Только ради тебя, дорогуша.

Она хотела сказать «я тебе не дорогуша», но передумала. Ради нашей вечной дружбы со штатом Оклахома, столица Оклахома-сити. Оклахома. Меня преследует теперь Оклахома, будь она неладна, зря я ее вспомнил.

– Спасибо! – проникновенно сказал Питер. – Мне Антонина много про тебя рассказывала.

Интересно, когда это она успела?

– Тогда нам надо идти, – сказал я.

Тоска набрала воздуха и выдохнула:

– Я думаю, первым делом надо определить круг подозреваемых...

– Первым делом – место преступления, – перебил я. – И вообще, Антонина, если ты думаешь сама командовать, то тогда зачем меня надо было приглашать?

– Ладно, ладно, – Тоска сдулась. – Ты начальник.

Питер тоже против этого ничего не имел.

– Ну что ж, – я подцепил из банки шпроту, – в залог успеха нашего предприятия давайте съедим по шпротине.

И отправил рыбешку в рот. Питер с недоумением поглядел на Тоску. Тоска кивнула. Делай, мол, как говорит этот дурачок.

Мы съели по шпротине и отправились на место преступления.

Школа № 18 продолжала встречать нас гостеприимным лозунгом, цветочками, гирляндами, прочей ерундой. Мы вошли. Я с умным шерлок-холмсовским видом принялся осматривать вестибюль, хотя прекрасно понимал, что осматривай его не осматривай – толку никакого не будет. Но я все же походил вдоль раздевалки, вдоль наглядной агитации на стенах, сказал три раза «так-так» и один раз «все понятно» и «гхм» без счету.

Вестибюль без американцев оказался тревожным помещением – агитация вся какая-то странная: что делать в случае пожара, в случае атомного удара, в случае наводнения и других экстремальных событий. Но особо агитация напирала все-таки на пожары. Видимо, пожары в восемнадцатой школе были больным местом.

Я прошелся по периметру вестибюля два раза, заметил камеру видеонаблюдения, больше ничего интересного. Велел Тоске проводить нас в учительскую.