Эдуард Веркин - Капкан на оборотня

– Так тебе и надо, – злорадно усмехнулась Тоска. – К таким переводкам всегда прилагается специальный раствор для их удаления. А ты его, видимо, позабыл прикупить. Теперь мучайся.

Я стал мучаться.

После завтрака мы вновь были отправлены за молоком с довольно строгим указанием быть внимательными при совершении покупки. «Чтобы тут ничего, кроме молока, не плавало», – сказала бабушка, подавая нам банку.

И мы пошли.

Погода была премерзкая, мелкий дождик зацедил прямо с утра. Чмокая по лужам антикварными галошами, мы невесело брели к молочному месту дожидаться фермеров. Хотя, по мнению Тоски, шансы их дождаться были невелики, состояние дорог в сорняковском уезде оставляло желать лучшего. Впрочем, в этот раз фермеры приехали даже раньше, и мы вполне спокойно, не парясь, купили молочка.

А вот обратный путь в очередной раз был омрачен.

До бабушкиного дома оставалось всего каких-то пару шагов, мы уже свернули в проулок, как вдруг послышались крики. По улице Фадеева бежал совсем мокрый мальчишка лет семи-восьми. Он бежал под дождем в одной футболке и легких спортивных штанах, ни плаща, ни зонтика. Пацан утирался кулаком, только было непонятно от чего: то ли от слез, то ли от дождя. Потом паренек остановился и крикнул:

– Бараны придурочные, вы меня не догоните!

Тоска сразу его узнала:

– О, Ванька Китов бежит, он из соседней деревни. Интересно, кого это он так прикладывает?

Мы проводили Ваньку взглядами.

– Это становится доброй традицией, – невесело произнес я и указал пальцем.

На горизонте появились знакомые нам фигуры – Мобила и Рукасов. Первый ехал на велосипеде, колеса которого вращались как-то сами по себе, а второй скакал рядом. Оба улюлюкали и свистели, причем довольно отвратительно. Были похожи на двух невоспитанных горилл. Нас в проулке они не заметили.

– Теперь понятно, – вздохнула Тоска. – Тянитолкай взялся за старое. Опять Ваньку мучают. Все никак не уймутся, гады.

– Ну-ка, сбегай домой, занеси банку, – сказал я. – Думаю, нам еще разик стоит поучить уму-разуму безмозглых тянитолкаев. Они, тянитолкаи, ведь как? Пока им по рогам не настукаешь, маниоку собирать не будут. Давай, дуй.

– А может...

Но я взглянул на Тоску так строго, что никаких «может» не предполагалось просто. И она побежала.

Я вышел на дорогу. Увидел, что Рукасов и Мобила Ваньку уже догнали и теперь волокли в следующий переулок. Ванька не кричал и не звал на помощь. Он сопротивлялся молча. Троица исчезла из виду. Я быстрым шагом направился за ними.

– Один хотел? – догнала меня Тоска.

– Просто хотел посмотреть...

– Пойдем вместе посмотрим. На, кстати.

И Тоска сунула мне томагавк.

– Кстати, – сказал я. – Это кстати.

Действительно, кстати. Один вид томагавка обращает в бегство таких негодяев, как Рукасов и Мобила. Хотя по большому счету томагавк рассчитан на более крупную дичь. На вампиров, гигантских кондоров, левиафанов разных. На волколаков тож.

– Они свернули возле того дома, – я указал рукой.

– Тогда побежали?

Мы побежали.

Тоска побежала так быстро, что я за ней не поспевал. Причем моя компаньонка не только неслась, она еще успевала меня знакомить с Ванькиной жизнью.

– Ванька живет с бабушкой во Фрякине, помогает ей по хозяйству, а сюда в магазин бегает, – выкрикивала Тоска, – его родители ездят на заработки в соседнюю область. Вот эти гады и пользуются тем, что пацана некому защитить. И пожаловаться ему некому. Развлечение нашли, придурки, мучить малолетнего...

В переулке никого не оказалось. Дома с одной стороны, дома – с другой. Кажется, нежилые. Все.

– Что будем делать? – спросил я.

– Плохо, что ты не запомнил, куда точно они побежали, – посетовала Тоска.

– Давай рассуждать логически. Рукасов с Мобилой могли затащить Ваньку в один из этих домов? Они сами здесь живут?

– Нет, Мобила с Ванькой из одной деревни, я уже говорила, а Рукасов живет там, – и Тоска махнула рукой в противоположную сторону.

– Тогда вспоминай, что там дальше. Чем заканчивается этот проулок?

Тоска хлопнула себя по лбу:

– Ну конечно! Как я раньше не догадалась! Там же старый школьный стадион и... – Тоска о чем-то вспомнила, и ее глаза округлились.

– Спокойно, спокойно. Вздохни, выдохни. Не надо так переживать. Ничего по-настоящему плохого они сделать не смогут, – сказал я. – Показывай дорогу, не будем же мы тут стоять и просто так мокнуть под дождем.

До стадиона оказалось совсем недалеко. Всю дорогу Тоска молчала.

Стадион тоже руинизировался. Единственное, что сохранилось на стадионе более-менее в целости, это асфальтовая беговая дорожка. Спортивные снаряды были разобраны и унесены в пункт приема металла. Зрительские скамейки большей частью выломаны или сгнили. Через некоторые даже деревья проросли – рябина, белая черемуха, радость поэта.

Тоска указала мне рукой на небольшое строеньице, расположенное за футбольными воротами.

– Вот, они в этой сарайке, больше быть им негде. Там у них штаб.

В моей голове возникла картина: Мобила и Рукасов в форме наполеоновской армии, в смешных шапках и высоченных ботфортах склонились над картами. Маршал Мюрат, маршал Ней.

Прятаться и потихоньку подбираться к штабу французской армии смысла не было. В сарае не было окон, а дождь скрадывал практически любой шум.

Мы подошли поближе и прислушались. Тихо. Вдруг дверь распахнулась, Тоска едва успела отскочить и спрятаться за стену. Я затаился за дверью. Рукасов выволок Ваньку на улицу и усадил прямо в грязь.

– Давай, пей воду из лужи, – велел он.

Ванька отрицательно замотал головой.

Рукасов взял его за шиворот и как щенка ткнул лицом в наполненную водой канавку. Эту операцию он проделал несколько раз, сопровождая ее поучениями:

– Некому твоим воспитанием заниматься, потому ты такой... такой...

Какой именно, Рукасов-Ней с ходу не мог придумать и поэтому делал паузы.

– Ты должен слушаться старших! Говорят тебе, принеси нам яблочек моченых – так принеси, не кочевряжься! У твоей бабули яблочки хорошо получаются...

– Принеси! – кивал Мобила-Мюрат. – Принеси, не кочевряжься.

Я не только услышал противный голос Мобилы, но и увидел его гнусный профиль в щель двери. Он стоял на пороге сарая, ковыряясь в носу.

– Говорят тебе – почистить наши ботинки...

– Так ты почисти, – опять вставил Мобила и размазал о дверь свою козявку.

Свинья.

– Говорят тебе, отполируй языком...

С меня было достаточно. Дальше эти гнусности мне слышать не хотелось. Я со всей силы толкнул руками дверь, и она здорово стукнула Мобилу по лбу. Мобила ойкнул и завалился внутрь строения.

Рукасов от неожиданности выпустил свою жертву из рук. Ванька не растерялся. Отбежал на небольшое расстояние и с разбегу боднул Рукасова в живот. А потом схватил за руку и укусил.