Светлана Ольшевская - За чертой страха

Барак стоял на пустыре и казался обычной деревянной постройкой, которую забыли снести еще полвека назад. Остатков выбитой нами двери на траве уже не было. Я вошла внутрь. Теперь у меня не имелось с собой фонарика, но меч продолжал светиться в темноте, и я почти без труда отыскала дорогу. Вперед и вниз, никуда не сворачивая. Войдя в подземный зал, посреди которого возвышалась полусфера, я замерла: красные глазки иггов сверкали в темноте, они были здесь, похоже, в полном составе. Когда я вошла, они испуганно попятились.

Ни слова не говоря, я прошла к полусфере и изо всех сил ударила по ней мечом. Я думала, мое оружие отскочит от камня, а вместо этого услышала грохот — камень, из которого была сделана полусфера, треснул, как яичная скорлупа, только осколки посыпались. Полусферы больше не существовало, и я заглянула в пролом. Оттуда исходил бледный, тусклый свет, и я сразу узнала подземелье, виденное в кошмарах.

— Эй, там! — крикнула я. — Выбирайтесь, выход есть!

Конечно, никого я там не увидела. Но уж услышала! Словно легкий теплый ветерок устремился снизу, касаясь моего лица, и в нем были слышны тихие вздохи, тоненький смех, обрывки слов… Теперь, думаю, все, кто находится в бараке, очнутся, а души тех, кто в нем умер, обретут покой. Что ж, я рада за них. Только мне от этого не легче…

Повернувшись, чтобы уйти, я столкнулась с одним из иггов, подкравшимся ко мне сзади.

— Что, жить надоело?! — я замахнулась мечом. Игг с достоинством отступил и сказал:

— Тебе спасибо, конечно, но больше ты сюда не ходи! Это наши владения.

— Нужны они мне! — сквозь зубы процедила я.

— Вот и хорошо, — закивали они все. А первый продолжал:

— Прощай. Мы перекроем сюда путь, чтоб люди больше не приходили.

Я не стала больше ничего говорить, а просто направилась к выходу.

Добравшись до барака, я услышала шум и голоса. Мои приятели и остальные жертвы вампира пришли в себя и пытались выяснить, где они находятся, попутно срывая с себя остатки проводов-жил. Мое появление с сияющим мечом в руках заставило всех замолкнуть. Недолго думая, я в общих чертах обрисовала им ситуацию. Многие отнеслись к моему рассказу недоверчиво, а Колька с Егором тут же пошли посмотреть на вход в подземные чертоги. Напрасно — хода в подземелье больше не было, игги сдержали свое обещание.

Мы ушли, а барак так и остался стоять на пустыре — старая деревянная хибара, никому не нужная и больше не страшная. Правда, недолго простояла — вскоре ее повалило ветром, и она рассыпалась в труху.

Я не стала ничего скрывать от мамы, рассказала все в подробностях. Мама слушала внимательно, не охала и не ахала, только иногда задавала вопросы, а под конец всплакнула вместе со мной.

— И почему лучшие уходят первыми?! — вздохнула она.

Я поняла, что сейчас снова разревусь, и решила сменить тему:

— Кстати, Вальдемар был прав: я ничего не знаю о своем отце. Не пора ли…

— На твоего Вилора не похож ни капельки! — сердито выпалила мама. — Впрочем, нет, одно сходство имелось, угадай какое!

Уф, больше не буду эту тему затрагивать…

— Кстати, мама, откуда у тебя взялся этот меч?

— Он у меня давно. Мой отец, твой дедушка, был молодым, но подающим большие надежды научным сотрудником. Он просто бредил историей, даже написал несколько книг на исторические темы. Но потом начал пить, из-за чего потерял должность, и связался с какими-то сомнительными людьми… Так вот, у него были старинные карты, доставшиеся ему еще от его деда.

Мамин рассказ длился долго. Оказывается, меч ей вручил хранитель, предположивший, что она когда-нибудь станет матерью воина, который убережет наш край от катастрофы. Пару лет назад мама вспомнила это предсказание, поехала туда, где получила меч, и повинилась перед хранителем.

— Говорю: не оправдала я твоих надежд, не стала матерью воина, у меня вообще сыновей нет, только одна дочь. А он щурится хитро и отвечает: а ты свою дочь хорошо ли знаешь? Я подумала… И решила, что надежды все же оправдались. Вот это и стало причиной нашего переезда сюда, — завершила мама свой рассказ. — На самую южную окраину города, поближе к тому месту. А ты думала, это из-за твоей школьной драки?

— Да, мама, а почему ты, когда рассказывала, называла себя Тасей? Ты же Настя!

— Я Анастасия, а сокращать можно по-разному. Тасей звал меня отец, жаль, ушел рано. Не стоило ему пить… Кстати, видеть сквозь толщу земли я при желании и сейчас могу. Ой, это служебная тайна! — мама засмеялась.

Кстати, меч мама у меня забрала, а на следующий день, невзирая на мои протесты, увезла и вернула хранителю. «Такое оружие должно находиться в надежном месте, ведь может статься, столетия спустя кто-то вновь поднимет темную силу, такое уже бывало не раз. И тогда будет жизненно важно, чтоб оно досталось достойному человеку, а не угодило в какую-нибудь частную коллекцию, где почили с миром многие артефакты», — так она сказала, и я сдалась.

Этот случай расследовали сотрудники полиции, и они пришли к выводу, что в городе действовал маньяк, похищавший парней и девушек и державший их в наркотическом сне. Правда, с непонятными целями, ибо физически никто не пострадал. Зато имелся один морально пострадавший. Как записали в протоколе, один из похищенных, Алексей Проклов, по возвращении объявил себя наследником великого короля, рвался покорять весь мир и был направлен на лечение в психиатрическую больницу.

Правда об этой истории для широкой публики так и осталась тайной. Ни мои приятели, ни остальные находившиеся в бараке люди не стали никому рассказывать то, что услышали от меня, справедливо полагая, что им никто не поверит. Разве что Лешенька в расстроенных чувствах выдал следователю все, что знал, обвиняя во всех бедах меня. Помимо всего прочего, я была виновата в том, что помешала ему стать наследником великого короля и захватить весь мир. Вот после этого рассказа, собственно, его и определили в психушку, сделав вывод, что это обида на меня за те злосчастные пинки разрослась в его больном воображении до таких чудовищных фантазий.

Архиповну из больницы выписали, и теперь она ездит проведывать непутевого внучка. Былые подружки его забыли, наверное, считают позором общаться с пациентом дома скорби. А Клотильда вернулась к своей хозяйке и снова стала Муськой.

Несколько дней спустя мы с ребятами снова встретились на стройке. Мои друзья, отлежавшись, были веселы и полны жизни. Наташка, Колька, Таня — как я рада была снова их всех видеть живыми и здоровыми! Стас притащил музыку, все с удовольствием слушали. Все было как прежде, и я была почти счастлива. Почти. Потому что для меня уже ничего не будет как прежде. Я сама уже не прежняя. Конечно, я стараюсь этого не показывать, смеюсь, когда смешно, улыбаюсь людям, незачем им знать, какая тоска угнездилась в моей душе. Хотя друзья, конечно, кое-что заметили, говорят, я стала серьезнее и мрачнее. И в моем гардеробе как-то для меня самой незаметно стал преобладать черный цвет. Когда мне об этом говорят, я отшучиваюсь: я же Ника Черная, надо соответствовать!