Софья Прокофьева - Приключения желтого чемоданчика. Новые приключения желтого чемоданчика (сборник)

Вова попробовал сползти с сугроба, но только провалился с головой в своё пальтишко, ставшее за это время просто огромным.

И вдруг Вова почувствовал, что он куда-то поднимается, затем куда-то падает.

– Ох, ночь-то какая холодная! – услышал Вова чей-то голос. – Ветер-то как воет, будто ребёнок плачет… Отвезу сейчас снег за город, высыплю в поле и всё. Сегодня последний рейс. Ну, пора в путь…

– Не хочу в поле! – закричал Вова. – Я не снег, я мальчик! Ай!..

Вова почувствовал: машина тронулась и поехала. Он с трудом высунул голову из своего пальтишка и оглянулся. Он сидел полузасыпанный снегом в кузове большущего самосвала, и тот увозил его всё дальше и дальше. Мимо проплывали большие тёмные дома с уютными разноцветными окнами. Там, наверное, разные мамы кормили ужином своих счастливых детей.

И тут Вова почувствовал, что ему тоже хочется есть. Но почему-то больше всего на свете ему захотелось тёплого молочка, хотя обычно он его просто ненавидел.

Вова громко закричал, но тёмный ветер подхватил его крик и унёс куда-то далеко. Вове стало страшно. Руки у него окоченели, ботинки и носки свалились с маленьких ног.

Вова поджал свои голые пятки, уткнулся носом в холодную подкладку пальтишка и тихо заревел от дикой тоски и страха.

А тем временем машина ехала и ехала. Светофоры встречались всё реже, а промежутки между домами становились всё больше. Наконец самосвал выехал за город. Теперь он поехал ещё быстрее. Вова уже боялся высовываться из пальтишка. Нижняя пуговица расстегнулась, и он только иногда в тупом отчаянии поглядывал в полукруглую дырочку петли… Но он видел только страшное чёрное небо и серые поля.

А тёмный ветер громко кричал: «У-у-у…», завивался кольцами и столбами поднимал снег.

Вдруг машина куда-то резко повернула. Затем её сильно тряхнуло, и она остановилась. Кузов наклонился, и Вова, весь засыпанный снегом, очутился на земле.

Когда он высунул голову, самосвал уже уехал. Вова был совсем один в большом и пустынном поле.

А в поле гудел злой ветер. Он поднимал холодный снег и кружился над Вовой.

«Мама!» – в отчаянии попробовал крикнуть Вова, но у него получилось только «Уа-уа!»

Вечерняя улица была освещена высокими фонарями. Вокруг них роями кружились белые звёздочки снежинок.

Вконец озябшая Катя шла от фонаря к фонарю, заглядывая в пустые ворота, сворачивая из переулка в переулок.

– Пока не боюсь… – прошептала она. – Вот найду Вову, тогда, наверное, опять буду бояться. Только где он? Может быть, он меня ищет?..

Навстречу Кате шёл старичок, постукивая палочкой по накатанным ледяным дорожкам.

– Вы тут мальчика не видели? – бросилась Катя к старичку. – Такой маленький, а пальто на нём слишком большое!

– Рано тебе, девочка, в темноте мальчиков искать! – с осуждением сказал старичок и сердито постучал палкой по ледяной дорожке.

– Нет, вы только посмотрите на неё! – возмущённо воскликнула высокая женщина. Она держала в руке торт в прозрачной коробке, перевязанной верёвочкой. – Вы только посмотрите! Одна по улице гуляет, кавалеров ищет. До чего дожили!..

Катя шарахнулась от неё, как-то мельком подумав: «Есть хочется… Мне бы кусочек торта вот тот, с розочкой». Но она тут же забыла о торте и о том, как у неё озябли руки и ноги. Она думала только об одном: где Вова? Не случилось ли с ним какой-нибудь беды?

Катя снова вернулась к кинотеатру. Снег засыпал все следы. По площади торопливо проходили одинокие прохожие, высоко подняв воротники.

Катя не видела, как из-за угла, пригибаясь, стараясь быть незаметными, появились Гвоздь и Бочка.

Гвоздь достал из кармана фотографию.

– Вроде она… Точно. Эта девчонка.

Бочка посмотрел на фотографию, потом на Катю, сравнил и кивнул головой:

– Шапка розовая, с помпоном! Подходим, хватаем, тащим…

Низко натянув капюшоны, они подошли к Кате и цепко схватили её за руки.

– Кто вы? – в ужасе крикнула Катя, изо всех сил стараясь вырваться. – Пустите меня, пустите! Я вас не знаю. Помогите!

– Нас не знаешь, – зарычал Бочка, – зато знаешь, где твой Вовочка. Говори!

На площадь въехала длинная серебристая машина и остановилась, врезавшись в самый высокий сугроб.

Гвоздь и Бочка изо всех сил удерживали скользкую, как рыбка, Катю, которой отчаяние придало новые силы.

Из машины, путаясь в длинной шубе, проваливаясь в снег, выбралась Марго Ивановна.

Одной рукой она вцепилась мёртвой хваткой в Катино плечо, другой, вырвав у Гвоздя фотографию, сунула её девочке прямо в лицо.

– Хочешь жить – говори! Говори, где этот мальчишка? – ярость сжимала ей горло, она могла только хрипеть.

– Это Вова, – прошептала Катя.

– Сама знаю, что Вова. Я тебя спрашиваю, где он? Где? – вне себя от бешенства завопила Марго.

Катя молчала. Если бы она только знала, где Вова.

– Мои кретины вместо этого мальчишки принесли какого-то младенца. И пальто такое же, и шапочка с собачкой… А развернула – там ужас! Говори, где мальчишка! Не то так получишь, мало не покажется! – прошипела Марго.

– Где он, где? Где малыш в шапочке? – вырываясь, крикнула Катя. – Говорите! Не то я милицию позову! Спасателей!..

Услыхав про милицию, Гвоздь и Бочка отпустили Катю и шарахнулись в разные стороны.

Почувствовав свободу, Катя вцепилась изо всех сил в мохнатую шубу Марго.

Исчезла робкая, пугливая девочка. Марго и Катя глядели друг другу в глаза. Теперь это были две женщины, только одна взрослая, другая – тоненькая, совсем юная девочка. Но обе были готовы бесстрашно сражаться, каждая за своего «Вову».

– Так вы знаете, где малыш? Где он? – Катя вырывала клочья меха из шубы Марго.

– Тихо, тихо, ещё в лицо вцепишься! – Марго невольно отступила перед страстным напором Кати, глядя в её сверкающие глаза. – Ну, выкинула его и всё…

– Как это выкинула? – в ужасе вскрикнула Катя. – Куда? Куда выкинула?!

Она так вцепилась в шубу Марго, что у неё остались в пальцах клочья меха.

– Не тронь шубу! – взвизгнула Марго. – Знаешь, сколько она стоит? Ну, в сугроб выкинула. Там, за углом в переулке, под первым фонарём. Велика важность! Эй, куда ты? Стой!

– Вы злая, злая, злая!.. – Катя со всех ног бросилась в переулок.