Татьяна Писарева - Истории из санатория «Тихая бухта»

– Екатерина Александровна, с Димой все в порядке, он просто перегрелся вчера на солнце, еще и акклиматизация, скорее всего, тоже повлияла. Такое порой случается. Но мы его еще подержим здесь ночь, на всякий случай. А вы можете идти, отдыхать.

– Что вы, смеетесь что ли? Какой может быть отдых? Ребенок лежит при смерти, с высокой температурой, а я, оставив его одного пойду отдыхать? Нет, и даже думать тут не чего, я останусь с Димой. – бабушка уже готовилась к атаке на врача. – Его же покормить надо, переодеть! Не оставлю же я его под вашим присмотром, вы вон какая молодая. Неопытная еще наверное! – Екатерина Александровна повернулась на стуле к Марине Владимировне и сурово, еще раз оценила ее из-под своих очков. По ней было видно, что она совсем не довольна.

Но врач с честью выдержала и эти нападки. Она не нахмурилась, не стала язвить в ответ, как некоторые. Она даже не ушла. Димка смотрел на все это с величайшим изумлением. Перед его глазами сейчас развертывалось настоящее чудо. Кто-то смог противостоять Великой бабушке! Марина Владимировна спокойным тоном, не повышая голоса начала:

– Во-первых он здесь не один, у нас на этаже пост медсестер, они дежурят всю ночь. И будут за ним присматривать. По поводу ужина я уже распорядилась, Диме принесут легкий ужин, сюда. А во–вторых, мальчику требуется покой. Мы его скоро покормим и дадим легкое успокоительное, чтобы он смог хорошо выспаться и восстановить силы. Ведь так, Дима?

Она посмотрела прямо на Диму, миновав Екатерину Александровну, как первую оборону, которая расположилась на стуле, возле кровати мальчика, готовая защищать его от всех напастей. Он, видя, что бабушка на него не смотрит коротко кивнул.

– А если, мальчик испугается? Вы говорили, что он кричал! Что ему приснился страшный сон. Нет, категорически нет, я не могу так просто оставить мальчика! – подвела итог Екатерина Александровна и отвернулась от врача.

Марина Владимировна стояла, спокойная, собранная, готовая отстаивать свое мнение. Белые прямые волосы, собраны сзади и частично спадали по плечам. Она была и вправду молода, но уж не настолько насколько говорила бабушка. Это была уже женщина. Правда молодая и очень красивая, как показалось тогда мальчику.

Дима только сейчас понял, что это она была в третьем корпусе с ним. Она пришла, когда нечто напало на него. Последние слова чудовища отозвались в памяти, и он задрожал. Сейчас, мальчик, был даже не против, чтобы бабушка осталась тут, а еще лучше, забрала его, и они бы уехали домой.

Екатерина Александровна тут же заметив его дрожь, спохватилась и начала укутывать Диму, под самое горло простыней, которой он был накрыт.

– Принесите еще одеяло! Мальчику холодно! Вы что не видите? У него поднимается температура. Лоб какой горячий стал, надо его скорее укутать. Что вы стоите как истукан, принесите еще одно одеяло!

– Екатерина Александровна, – спокойным тоном начала Марина Владимировна, – тут в комнате жара под тридцать градусов. А вы его еще кутаете, так делать нельзя. Сделаем лучше так, чтобы вас успокоить, мы сейчас вместе померяем ему температуру. И вы убедитесь, что просто волнуетесь за мальчика. Но с ним все хорошо.

Врач говорила мягким, но убедительным голосом, вид у нее был уверенный и спокойный, такой что даже Екатерина Александровна немного смутилась своих слов.

– Вы же понимаете, Марина Владимировна. Я всем отвечаю за этого мальчика. Поэтому так и переживаю. А температурку померяем, пусть будет.

Врач кивнула и вышла из палаты. Димка остался наедине с бабушкой и уже хотел рассказать ей все, но вспомнил, как Екатерина Александровна всегда насмешливо и скептически относилась к фильмам ужасов и книгам того же жанра. Она их высмеивала и не давала ему смотреть, и читать этот мусор, как она выражалась. Мальчик остановился на полуслове, но она внимательным взглядом коршуна приметила, что Дима, что-то захотел.

– Что, Димочка? Пить хочешь? А может хочешь кушать? Я сейчас принесу тебе покушать. Или писать?

Димка понял, лучше остаться на ночь тут с чудовищем, чем весь вечер отбиваться от бабушкиной заботы.

– Нет, бабуль, не хочу.

– Точно не хочешь? – опять трогая его лоб спросила бабушка.

Положение спасла Марина Владимировна, она вошла в палату и прикрыла за собой дверь. В руках у нее был градусник и тонометр – аппарат для измерения давления. Такой же как у бабушки, подметил Дима.

– Это чтобы, наверняка, вас успокоить. – сказала она, улыбнувшись Екатерине Александровне.

Бабушку это окончательно покорило.

– И мне заодно смеряйте, а то голова болит нет сил. Перенервничала я, видимо. И спала плохо. А еще спину сегодня ломит, не согнуться. – продолжала причитать Екатерина Александровна. Диме стало стыдно.

Марина Владимировна ловко проделала все манипуляции: замерила температуру и давление у Димы, не обошла и бабушку стороной. И спустя время подвела итог:

– У вас низкое давление, вам необходимо принять лекарство и полежать. А вот, Диму, хоть в космос отправляй. Но как я и сказала, мы тут его еще подержим. А вам я настоятельно, рекомендую, полежать. Вечером же, после ужина, если, станет лучше, рекомендую короткую прогулку по набережной. Морской воздух действует живительно. И еще можете посетить бювет. Не повредит.

С этими словами, она помогла Екатерине Александровне встать и ненавязчиво попыталась вывести ее из палаты, и бабушка, Великая бабушка, как будто чуть обмякнув, даже не сказав ничего Диме на прощание, вышла ведомая Мариной Владимировной.

Пораженный увиденным мальчик остался один. Он огляделся по сторонам. Рядом стояла пустующая кровать, возле нее примостилась такая же тумбочка, как и у Димы. Только, на тумбе, у кровати мальчика, стояла еще и лампа. Окно выходило в парк и слышались голоса людей. Стены, выкрашенные в белый цвет, навевали тоску и.…Он вспомнил цвет тела чудовища, белый! Страх тут же накрыл его волной. Ему показалось, что за соседней кроватью скрывается нечто, оно выжидает, но уже готово броситься на Диму. Съесть его. Вкусный мальчик…Вспомнился квакающий голос чудовища.

Дима зарылся лицом в подушку и накрылся с головой простыней, подвернув все ее концы под себя, чтобы ни щелочки не было, чтобы нечто не пробрался к нему, в его крепость.

Открылась дверь, раздались медленные шаги. Мальчик покрылся липким потом, сердце заколотилось, в горле встал комом плачь. Его схватили за плечо, и он вскрикнул.

– Дима? Дима, ну ты чего? Ты уже уснуть успел? Шустро! Прости что напугала.

Перед ним стояла Марина Владимировна. Синие глаза смотрели ласково-ласково, а кожа была такая белая, что почти сливалась с цветом стен за ее спиной. И вся она была какая-то святящаяся, как казалось мальчику, завораживающая.