Софья Прокофьева - Всё о приключениях жёлтого чемоданчика, Веснушке и Лоскутике

А Вова остался в коляске.

Он с тревогой покосился на своего соседа. Сосед тихо дышал носом, держа в маленьких губах оранжевую соску.

В это время из-за угла, фыркая, выехал грузовик. В его кузове, вопя от восторга, подпрыгивали засыпанные снегом мальчишки.

– Дяденька, меня вот к этому дому! – крикнул один из мальчишек, стуча кулаком по кабине.

– А меня к этому! – крикнул другой.

«Ишь, по домам развозит… – с завистью подумал Вова и вдруг похолодел от страха. – Только бы они меня в этой коляске не заметили! Зачем только фонари горят?..»

Вове показалось, что фонари горят просто ослепительно. Заливают его светом всего с ног до головы. Он вцепился в край белого кружевного одеяла и попробовал натянуть его на себя. Но одеяло было слишком коротким, и Вова только разбудил спящего рядом с ним малыша. Малыш зашевелился и сонно зачмокал губами.

Вова съёжился в коляске, с ужасом глядя на подъезжающий грузовик.

И тут случилось самое страшное. Один из мальчишек, перегнувшись через борт грузовика, что-то громко крикнул и захохотал, указывая на Вову. Все остальные мальчишки подкатились к нему и тоже свесились через борт, разглядывая Вову.

Они что-то захлебываясь кричали, пихали друг друга локтями, мяукали, пищали.

А тут ещё грузовик, как нарочно, притормозил около поворота.

Вова лежал неподвижно, зажмурившись изо всех сил, уши у него так и пылали. Он просто с удовольствием провалился бы сейчас сквозь землю.

Наконец грузовик громко зафыркал, насмешливо, как показалось Вове, и уехал.

Вова поспешно перекинул ноги через край коляски и, как мешок, шлёпнулся на землю. Он с трудом встал и скорей отошёл в сторонку, отбрасывая ногами длинные полы пальто.

В это время стукнула дверь подъезда. Из дома вышли две тёти. Одна тётя была в белой короткой шубке, другая в чёрной.

– Ну видишь, видишь, – возбуждённо и радостно сказала тётя в светлой шубке, – что я тебе говорила?

Вова согнул коленки, присел на корточки и прижался спиной к стене.

– Удивительно вырос! – сказала вторая тётя, наклоняясь над коляской. – Просто взрослый человек!

– Растёт не по дням, а по часам! – Тётя в светлой шубке заботливо оправила одеяльце.

Она взялась за ручку коляски. Коляска, приятно поскрипывая, покатилась. Две шубки, светлая и тёмная, скрылись. Снег пошёл ещё гуще, засыпая всё кругом.

– Не хочу я так больше, не могу… – Слёзы потекли у Вовы из глаз, холодя и обжигая щёки. – Этому-то в коляске хорошо… Чего ему? Лежи себе, и всё. Он ещё ничего не знает. А я… а я…

Вова, всхлипывая и подтягивая пальто кверху, решительно полез в карман за красной пилюлей. Карман был какой-то огромный. Он был просто бездонный. Но Вова всё-таки нащупал в дальнем уголке маленький шарик.

Пилюля лежала у него на ладони. Она была маленькая и в темноте казалась совсем чёрной.

Вова поднёс её ко рту.

Вова Иванов уже открыл рот, чтобы поскорее проглотить красную пилюлю, но вдруг снежинки разлетелись в разные стороны, и перед Вовой появилась Толстая Тётя. Это была та самая Толстая Тётя, которая вместе с Худым Дядей везла зеркальный шкаф.

Толстая Тётя посмотрела на Вову жадными глазами и радостно сказала:

– Ну конечно, ребёнок заблудился. А какой он хорошенький, толстенький!

Вове показалось, что она даже облизнулась.

Худой Дядя с жалостью поглядел на Вову и грустно, как лошадь, покачал головой.

Тут Вову обступили ещё какие-то высокие тёти и высокие-высокие дяди и стали почему-то ругать Вовину маму.

– Мама не знает, что я маленький! – обиженно пискнул Вова. Голос у него стал каким-то удивительно тонким и слабым.

– Вы видите, она даже не знает, что у неё есть маленький! – с возмущением сказала Толстая Тётя и подняла руки вверх. С рукавов у неё посыпался снег.

В это время из-за Толстой Тёти появился Гришка Ананасов. Конечно, ему давно было пора идти спать. Но он всё бродил по улицам, надеясь встретить ещё хоть кого-нибудь, кто бы ему позавидовал. Хотя, собственно говоря, завидовать было уже почти нечему. Гришкин щенок теперь больше всего напоминал жалкую потёртую рыжую шкурку, набитую ватой. Он даже не упирался, а бессильно волочился за Гришкой по снегу.

Гришка прошёл мимо Вовы, задрав нос, стреляя глазами по сторонам. Он нарочно очень громко сказал:

– Рэкс, ко мне! – И добавил потише, даже со вздохом: – Однолюб! Одного меня любит…

Конечно, все повернулись и посмотрели на него. А Гришке только того было и надо. Он захихикал от удовольствия и грубо подтянул щенка к себе.

– Граждане, кто тут потерялся? – раздался спокойный, твёрдый голос.

Все расступились. К Вове подошёл милиционер. Он был совсем молодой и очень румяный. Но у него были строгие нахмуренные брови.

– Иди домой и не мешайся! – сердито сказал милиционер Гришке, и было видно, что он нисколечко ему не завидует.

– Подумаешь, пацанёнок потерялся… – оскорблённо проворчал Гришка Ананасов, но всё-таки отошёл в сторонку.

Никогда ещё Вова не видел таких высоких милиционеров. Когда он наклонился, ему пришлось сложиться, как перочинному ножику.

– Ребёнок заблудился! – сказала Толстая Тётя, нежно улыбаясь милиционеру.

– Я не заблудился, я уменьшаюсь! – отчаянно крикнул Вова.

– Что-о?! – удивился милиционер.

– Он не умещается в этом пальто! – объяснила Толстая Тётя. – То есть пальто не умещается в нём…

– Минуточку, гражданка! – поморщился милиционер. – Скажи мне, мальчик, где ты живёшь?

– На улице… – прошептал Вова.

Больше он ничего не добавил, потому что забыл свой адрес.

– Вот видите, он живёт на улице! – угрожающе сказала Толстая Тётя и умоляюще сложила руки.

– А как твоя фамилия? – ласково спросил милиционер и ещё ниже наклонился к Вове.

– Вова… – ответил Вова и горько заплакал.

Толстая Тётя застонала, а потом вынула носовой платок с жёсткими кружевами и приложила его к Вовиному носу.

– Сделай вот так, деточка! – сказала она и громко дунула носом.

Вове стало нестерпимо стыдно. Он отчаянно рванулся, но Толстая Тётя крепко держала его за нос двумя холодными твёрдыми пальцами.

– Нет, я знаю, что надо делать с этим несчастным ребёнком! – неожиданно громко воскликнула Толстая Тётя и выпустила Вовин нос.

Все с удивлением поглядели на неё.