Оксана Смирнова - Стекло старьёвщика

За ветками и листьями Тюха увидела кусок асфальтовой дорожки, которая начиналась под кустом и упиралась в глухую стену. Асфальт растрескался и по краям зарос травой.

У стены весело плясал огонь. Возле него, прямо на земле, сидели двое мальчишек. На вид – Тюхины ровесники. Один светленький, коротко подстриженный. Другой, наоборот, лохматый, смуглый и темноволосый, как индеец. Они молча подбрасывали в костёр веточки, щепки, обрывки газет и картонных коробок, цветные бумажки и прочий мусор. Про дядю Лёшу эти незнакомцы, скорей всего, и знать не знали.

Тюха решительно отвела ветку тополя и шагнула к костру. Мальчишки замерли, уставившись на неё изумлёнными глазами. Один – зеленовато-серыми, другой – тёмно-карими. От удивления они даже забыли бросить в огонь новую порцию топлива. Тюха тоже молча смотрела на ре бят, не зная, к кому из них лучше обратиться. Мальчишки пришли в себя первыми. Светловолосый паренёк вскочил, а смуглый словно бы с досадой разломал сухую ветку и швырнул в огонь.

– Ты как сюда попала? – спросил он хрипловатым голосом.

– Пришла сказать, что вам грозит опасность, – твёрдо ответила Тюха.

Лохматый индеец удивился ещё больше.

– Опасность? Нам? А что ты в этом понимаешь? – спросил он Тюху и швырнул в костёр горсть бумажек. Огонь в ответ вспыхнул синим, жёлтым и белым пламенем.

Второй мальчик тем временем выкатил из-под тополя круглый чурбак, установил его возле костра и кивнул Тюхе – присаживайся. Тюха устроилась на этом самодельном табурете и бросила в огонь какой-то пру тик, валявшийся у её ног.

Индеец покосился на неё и проворчал:

– Скажи хоть, как тебя зовут.

– Тюха.

– В смысле? – На Тюху вновь в упор глянули тёмные неулыбчивые глаза.

Второй паренёк с укоризной посмотрел на друга и вежливо представился:

– Меня зовут Рик Подорожник. А это Том Чертополох. Тюха – редкое имя…

Его приветливый, негромкий голос придал Тюхе уверенности.

– Имя у меня не редкое, а самое обычное, – ответила она. – Просто папа сначала звал меня Настюхой, потом сократил. А вы себя так для игры зовёте?

– Нет, – покачал головою Рик. – Я в самом деле подорожник. А Том действительно чертополох. Мы потому и удивились, когда ты вышла к нашему костру. Люди обычно нас не замечают.

– Вы думаете, дядя Лёша не заметит, что вы развели костёр возле голубятни?

– Конечно, не заметит, – ответил Том. – Смотри сама: вон он идёт.

И в самом деле, к голубятне приближались уверенные шаги. Потом за ветками мелькнула дяди-Лёшина тельняшка. Лязгнул замок, заскрипели ступеньки лестницы, забились крылья птиц, послышалась возня в кормушке. Тюха сидела не дыша. А Рик и Том спокойно подбрасывали в огонь горючий сор.

Наконец дядя Лёша закончил все дела и удалился, даже не взглянув в сторону огня. До его появления Тюха поверила Рику наполовину. Как ни редко она осмеливалась подбираться к голубятне, но всё-таки отлично знала, что между тополями и стеной нет никакой асфальтовой дорожки и негде развести костёр. Там разве только подорожник и мог бы чувствовать себя вольготно. Теперь она поверила ему окончательно.

– Но почему же я вас раньше не видела? – спросила она.

– Меня ты точно видела, – ответил Рик. – Я тутвезде раст у. И возле дома, и на косогоре. А Том недавно у забора появился. Когда дела тут стали плохи.

Том исподлобья взглянул на Тюху и сказал:

– Ты говорила про опасность. Значит, ты тоже их увидела?

– Нет, я про дядю Лёшу говорила. А кого их я видела? То есть не видела, но могла увидеть? И почему я вижу вас такими? Как мы.

Том невесело усмехнулся:

– Дядя Лёша тут ни при чём. Дело не в нём. Ты, наверно, очень везучая, раз тебе удалось подойти к нашему костру. Просто сказочно удачливая.

– Нет. Как раз наоборот. Я совершенно невезучая, – вздохнула Тюха. – Можно сказать, притягиваю к себе неудачи. Как магнит.

– Жаль, – вздохнул Том. – Я-то уже подумал, что ты нам поможешь. Дела тут в самом деле плохи. Без удачи нам не справиться.

А Рик покачал головой и сказал словно про себя:

– Не может быть…

– Чего не может быть? – не понял Том.

– Не может Тюха быть неудачницей. Тут что-то не так.

– А в самом деле, расскажи-ка про свои неудачи, – предложил Том.

– А вы мне расскажите про них. И про плохие дела, – потребовала Тюха. – Вдруг я всё-таки смогу помочь?

– Идёт, – кивнул Том. – Но сначала ты.

Уже начинало смеркаться, возле костра дрожал круг тёплого света. Тюха вздохнула и начала свой рассказ:

– На самом деле я не всегда бываю неудачницей. Только когда я не дома, а там. – Она махнула рукой в сторону фабрики и всего, что находилось за нею. – Особенно в школе. Первого сентября, когда я пошла в первый класс, мы с мамой поехали в школу на троллейбусе. Он был так набит, что мы еле в него втиснулись, а мой букет прищемило дверью. И все гладиолусы переломались.

– Так им и надо, – сказал Том. – Пусть меньше о себе воображают!

– Но я же должна была подарить цветы учительнице, – опять вздохнула Тюха. – Кому понравится такой букет?

– Да, неудобно получилось, – согласился Рик.

А Тюха продолжала:

– Потом в школьной столовой мне плеснули на руки горячим какао. Прямо кипятком. Руки ещё долго болели.

Мальчишки сочувственно кивнули.

– Кипяток – это очень больно, – сказал Рик.

– Больно, – согласилась Тюха. – Но не в этом дело. Ведь мы тогда учились писать. А с ошпаренной рукой не очень-то попишешь. И теперь у меня самый некрасивый почерк в классе. Учительница говорит, что я пишу как курица лапой.

– Чушь! – возмутился Том. – Где, интересно, она видала курицу, которая умеет писать?

– Это просто присказка такая, – пояснила Тюха. – Но учительница никогда не ставит мне пятёрки за письмо. Хотя у меня нет ни ошибок, ни помарок. Говорит, что за такой почерк мне в жизни никто «пять» не поставит. Даже в институте.

– Никогда не слышал, чтобы в институте ставили отметки за почерк, – задумчиво проговорил Рик. – А я, между прочим, возле разных институтов расту. И вокруг университета меня много.

Тюха продолжала свой рассказ:

– А у моей мамы, наоборот, был самый красивый почерк в классе. Поэтому она меня тоже ругает. Правда, она и ручки наши ругает. Говорит, что они неправильные. А у неё была правильная. Китайская, с золотым пером.

– С золотым? – присвистнул Том. – А где берут золотые перья? Тут у вас золотых гусей вроде не водится. Да и в других местах это редкие птицы. А твоя мама где его взяла?