Джон Парк Дэвис - Сердце Потока

У Фина сжалось горло. Он хотел, чтобы это было правдой, но увы! Причём во многих смыслах. Он вспомнил, как однажды Ставик научил его, как вскрыть «фомкой» защёлку окна, свисая с карниза на пальцах ног. И как он показал ему, как снять кольца с усиков-пальцев торговца-паука, чтобы тот этого даже не почувствовал. Эх, славные были денёчки! Но Ставик не помнил Фина. Впрочем, его никто не помнил.

Он положил ладонь на руку Короля Пиратов. От неожиданности глаза старого вора полезли на лоб.

– Нет, Ставик, – сказал он. – Ты не помнишь, но и за мной есть должок.

Ставик на мгновение задумался, затем кивнул.

– Тогда мы квиты.

Рядом с ними упал канат, удерживая «Лавандовую Саламандру» рядом с «Кракеном», и Фин смог легко по нему вскарабкаться.

– Итак, – сказал он, надеясь задержать внимание Ставика на себе ещё немного. – Огромный флотище… вот уж не ожидал увидеть посреди него и вас, ребята. Вы… вы от кого-то драпаете?

Ставик фыркнул.

– Вообще-то, приятель, не в наших привычках драпать. – Из-за пояса пирата выскользнул острый кинжал. Сердце Фина замерло, но Король Пиратов просто принялся ковырять им в зубах. – Но да, на этот раз драпаем. От ползучего металла.

Железный Прилив. Фин поморщился. Было странно осознавать, что Железный Прилив сейчас здесь, перед ними, хотя они оставили его в Мересе. Но там Река не была плоской и одномерной, не текла так, как другие реки.

– Должно быть, его принесло каким-то другим странным течением, – вслух сказал Фин.

Ставик кивнул.

– Верно. И он продолжает прибывать, – пробормотал он, – как эпидемия чумы. Всё, к чему он прикасается, заражается, превращается в железную статую. Говоря «всё», я имею в виду всё что угодно. Землю, Пиратскую Реку, людей… даже древесину скучнодерева.

Над ним Реми высунула голову над бортом «Кракена».

– Привет! – весело прощебетала она, помахав рукой. При виде её добрая половина пиратов втянула головы в плечи и невольно отпрянула назад.

– Ах, во имя благолепия безлунной ночи, только не она! – простонал Ставик.

Фин хотел было что-то сказать, но передумал. Король Пиратов уже переключил внимание на другое. Фин был забыт. Похоже, в прошлый раз, когда пираты ненадолго захватили Реми в заложники и она оказалась на их корабле, она произвела на них неизгладимое впечатление.

В конце концов, пираты сами заплатили бы любой выкуп, лишь бы избавиться от неё.

Чувствуя, как солнце припекает ему затылок, Фин наблюдал, как мимо «Саламандры» проносятся корабли. Гигантские корабли давно ушли, но те, что поменьше, по-прежнему кишели на воде, как саранча. Они разрезали лёгкую дымку тумана Пиратской Реки, висевшую в воздухе, наполняя его ароматом, похожим на смесь корицы и дождя.

Все они бегут от Железного Прилива . Фин подумал о том, сколько всего уже поглотил Железный Прилив. И, в частности, подумал о Причале Клучанед, том месте, где он вырос, где приобрёл воровские навыки и прожил большую часть своей жизни.

Страх коконом обвивался вокруг него, опутывая руки и ноги, угрожая увести его от самого себя. Он старался не думать о ветхом домишке в Сточнопротечном переулке. Он старался не тревожиться о милой миссис Пастернак или её ворчливом муже, Арлере, двух хороших людях, которые просто пытались честно заработать на кусок хлеба и при этом улучшить жизнь других людей.

Да, они были в безопасности. Да, Пристань была в безопасности. С другой стороны, вряд ли у Ставика и его пиратов из пирожковой имелось логово в каждом порту на Пиратской Реке. И да, они вполне могли быть в море, когда пришёл Железный Прилив, но…

Чтобы прогнать эту мысль, Фин решил вернуться на «Кракен». В конце концов, времени у него было в обрез. Вокруг суетились пираты, следя за тем, чтобы на «Лавандовой Саламандре» всё было готово к отплытию. Они явно не собирались здесь долго задерживаться.

– …Уверена, ты не прочь подняться на борт и увидеть мой корабль? – спросила Реми. – Милости просим. Я не кусаюсь. Нет, я знаю, что в прошлый раз укусила, но ты сам виноват. Не надо было нарываться.

Ставик потёр запястье.

– Ммм, да, припоминаю. – Он провёл кинжалом, которым обычно ковырялся в зубах, по корпусу «Кракена», чтобы очистить лезвие.

Реми с отвращением сморщила нос.

– Прости, – пробормотал он. Он произнёс это слово так, будто оно было из иностранного языка. Фин по своему опыту знал: извинений от него не дождёшься.

Рядом с Реми высунулась Маррилл.

– Но куда ты пойдёшь? – спросила она.

Король Пиратов пожал плечами, и жилет из драконьей кожи стал извиваться, словно живой.

– В том-то и проблема. Точно знаю лишь одно – домой нам пути нет.

– Можете пойти с нами, – предложила Маррилл.

Представив себе, как он будет путешествовать со своим старым наставником, Фин улыбнулся. Но как бы ему ни хотелось, он знал: этого не будет. Не в привычках пиратов спасать мир.

– Это вряд ли, – сказал Ставик, с опаской глядя на Реми. – Но я в долгу перед вами за то, что вы спасли нас. Назовите свою цену, и я вам заплачу.

Маррилл хихикнула и что-то шепнула на ухо Реми. Та подмигнула ей. Вместе они указали на Фина.

– Ты не против, если мы возьмём с собой этого члена вашей команды? – спросила Реми с лукавой улыбкой. – Похоже, ему здесь самое место.

Ставик посмотрел на Фина. На его лице не промелькнуло даже лёгкого намёка на узнавание.

– Уговорили. Ступай, дружище. – Он понизил голос до шёпота. – Удачи тебе, парень. Смотри, остерегайся этой блондинки – такая запросто ткнёт тебя прямо в глаз, без всякого предупреждения. Никаких манер, скажу я тебе.

Фин вскочил на перила и стал подниматься вверх по верёвочной лестнице, свисавшей с борта «Кракена». Преодолев её половину, он обернулся.

– Ставик! – крикнул он.

– Что? – буркнул Король Пиратов.

Фин сглотнул, сам точно не зная, готов ли он задать этот вопрос. Но он не мог не спросить Ставика. Хотя и знал ответ.

– Железный Прилив… Он… Он и вправду уничтожил Пристань Клучанед?

Ставик прищурился. Уродливый красный шрам на его подбородке дёрнулся.

– Да, приятель. До последней доски и гвоздя.

Стоя рядом с Фином на корме корабля, Маррилл наблюдала за тем, как вода из золотой становится рыжей, а Пиратская Река превращается в чёрное застойное болото. В воздухе пахло кожей и гнилью. Рядом с ними покачивались плоты из ползучего мха. Его щупальца неестественно выгибались, подёргивались и махали им, когда они проплывали мимо.

– Сочувствую, – понизив голос, сказала она.

Она никогда не видела его дома в Сточнопротечном переулке, никогда не встречала Пастернаков, его приёмную семью. Зато она прекрасно помнила сон, в котором ей явилась мама. Она помнила прикосновение её пальцев к волосам. Помнила собственный страх, когда мама заболела. Она знала, что сейчас чувствует Фин. Те же чувства переполняли её всякий раз, когда она думала, что может навсегда потерять маму.