Валентин Постников - Все приключения Шоколадного дедушки

– Сто сорок, если быть точным! – в отчаянии воскликнул Сварре Нильсен. – Наши сахарные крендели покупал сам Король!

– Тогда не стоит терять ни минуты! – поторопил его дедушка Оскар. – Быстро закрывайте магазин и выбрасывайте все испорченные продукты на помойку. Кроме этого чизкейка, – если вы не против, я заберу его с собой. Хоть он и солёный, но мне очень нужно его съесть.

– Конечно-конечно, забирайте! Остальные сладости мы выкинем и будем работать, засучив рукава, весь день и всю ночь. Так, сначала нужно испечь миндальный торт для Эббесенов! Нет, сначала нужно позвонить им и сообщить, что его можно будет забрать только вечером! – И Сварре Нильсен кинулся к телефону.

– Но как же так! – возмутилась Матильда. – Вы даже не станете жаловаться в полицию? Ведь кто-то нарочно испортил вам сладости!

– Нет, не стану, – оторвался от телефонной трубки Сварре Нильсен. – Если люди узнают, что в нашей кондитерской испорченные продукты, они просто перестанут к нам ходить. И мы разоримся!

– Не волнуйтесь, герр Нильсен, мы никому ничего не расскажем, – заверили бедного кондитера посетители и быстро стали расходиться. Скоро кондитерская опустела. Последними её покинули дедушка Оскар, Матильда и Мартин.

– Я на его месте заявила бы в полицию, – упорствовала Матильда. Вдруг эти старушки сумасшедшие? Вдруг они будут бегать по городу и портить продукты во всех магазинах?

– Они совершенно точно сумасшедшие, – отозвался с набитым ртом дедушка Оскар, – разве нормальный человек станет портить такие вкусности?

– Дедушка, как ты можешь есть чизкейк? Он ведь солёный! – полюбопытствовал Мартин.

– Очень солёный. И поэтому очень невкусный. Но сахар-то из торта никуда не делся. А мне он жизненно необходим. – И Шоколадный дедушка взялся за новый кусок чизкейка. – Вы не волнуйтесь, сейчас я поем, наберусь сил, и мы пойдём в другую кондитерскую.

– Тогда давайте посидим, пока ты ешь, – предложил Мартин.

– Давайте!

И дедушка Оскар плюхнулся на ступеньки кондитерской Сварре Нильсена.

– Всё равно магазин закрылся, так что никому мы проход не загораживаем, – объяснил он.

Мартин с Матильдой сели рядом.

– Дедушка Оскар, а можно, пока ты ешь, мы ещё про твои часы порасспрашиваем? – поинтересовалась Матильда.

– Валяйте! – махнул рукой дедушка Оскар и взялся за новый кусок чизкейка.

– Я про кукушку хочу узнать. Она ведь механическая?

– Судя по тому, сколько поглощает зерна, она всё-таки живая.

– Она ест зерно?!

– Ещё как ест. И пьёт воду. А ещё ругает меня почём зря. Я хотел её Вафлей назвать, так она чуть мне глаза не выклевала. Вот характер! Думаю, механическая кукушка ведёт себя покладистей.

– А откуда у тебя эти часы?

– От матушки моей достались. В наследство. Раньше они принадлежали моему деду Кристиану, а ещё раньше – прадедушке Оскару. Меня, как вы понимаете, назвали в его честь.

– А кукушка, значит, всё это время живёт в часах? Сколько же ей тогда лет?

– Я как-то пытался спросить, сколько ей лет. Ну и скандал она мне закатила! Мол – у женщин возраст не спрашивают. Пропесочила меня так, что я три дня потом от любого шороха вздрагивал. Так что, сколько ей лет, я не знаю. И узнавать не буду. Хотите – сами спрашивайте.

Матильда с Мартином сияли от счастья. Ни о чём подобном они ещё никогда не слышали. С дедушкой им совершенно точно повезло!

– Как хорошо, что ты у нас есть! – Матильда ласково прижалась щекой к плечу дедушки Оскара… и прилипла!

– Ага, – обрадовался дедушка. – Видите, я уже полностью восстановил силы. Теперь можно отправляться за новой порцией сладостей. Возьмём пять килограммов шоколада, штук сорок рогаликов с корицей и столько же булочек с заварным кремом. Ну и всякого по мелочи – драже, засахаренных орешков, мармелада…

И дедушка Оскар с усилием отодрал себя от ступенек.

– А теперь вы рассказывайте о себе, – велел он детям, когда они зашагали вниз по улице. – А то вы обо мне уже всё знаете, а я о вас пока ничего не знаю.

– Мартин, ты первый, – уступила брату Матильда.

И Мартин принялся рассказывать дедушке всё, что о себе знал: когда родился, что любит есть, какие у него в школе друзья. А потом о себе рассказала Матильда. Дедушка Оскар слушал внимательно, иногда задавал вопросы, на которые дети с большой охотой отвечали.

Скоро они оказались у гостиницы «Соль и перец». Поверни они головы направо, обязательно разглядели бы за высокими затемнёнными окнами ресторана гостиницы трёх обедающих старушек, с которыми недавно столкнулись у дверей кондитерской. Но дедушка с внуками были так поглощены разговором, что прошли мимо и ничего не заметили.

Зато их заметила Хельга!

– Где-то я этого рыжего типа уже видела, – задумчиво протянула она, поливая рыбу белым уксусом.

Магда с Агнес взглянули в окно.

– Так это же тот тип, с которым мы столкнулись у входа в кондитерскую! – воскликнули они.

– Да, это он. Но у меня такое ощущение, что я его видела раньше. Вот только где?

– У меня такого ощущения нет, – честно призналась Магда.

Хельга смерила сестру холодным взглядом и поджала губы:

– У тебя нет, а у меня есть. И я вспомню, где я его видела!

Дедушка Оскар всю свою взрослую жизнь провёл в лесу – далеко от любопытных глаз. Не потому, что боялся людей, совсем нет. Просто с того самого дня, когда он научился ходить по стенам и спать вниз головой, дедушка понял, что он не такой, как все. Люди разные. Одни могут радоваться твоей необычности, а другие могут и обидеть, и обозвать, и даже устроить на тебя охоту. Поэтому дедушка Оскар (правда, тогда он был ещё не дедушкой, а восемнадцатилетним юношей) решил построить себе в лесу дом, чтобы быть как можно дальше от ненужного внимания.

Ему очень не хватало Северного моря, ведь детство он провёл в маленькой рыбацкой деревушке на побережье. Ему часто снился шум морского прибоя и плеск уходящего в воду тяжёлого весла – отец каждое утро брал его с собой на рыбалку, и они гребли вместе – к самому краю фьорда, где расставляли свои сети рыбаки. Ему не хватало того ощущения покоя, когда ты лежишь с закрытыми глазами – уже не спишь, но ещё не проснулся, – а в пятидесяти шагах от твоего дома бьётся пенными волнами о берег прекрасное Северное море. И в каждой его волне отражается луч утреннего солнца, завиток утреннего облака, крик утренней чайки.

Поэтому рассвет дедушка Оскар встретил на побережье. Пока Сьюрсены досматривали сны, он, наспех позавтракав банкой варенья, выбрался на улицу (спустился по стене, чтобы не будить остальных) и устроил себе небольшую прогулку по берегу. Море было ласковым и тихим, чайки летали совсем низко, задевая его плечи своими длинными крыльями.