Холли Вебб - Полуночный панда

Потеряв надежду, Джеймс забился глубже под одеяло, накрывшись с головой. Там было тепло и душно и ещё темнее, чем снаружи, зато он не видел медведя, а одеяло так плотно прилегало к нему, что и для темноты там почти не оставалось места. Мальчик слегка приподнял одеяло над носом, чтобы было чем дышать, закрыл глаза и стал дожидаться, когда его съедят.

Джеймс проснулся от духоты. Под одеялом было нестерпимо жарко, но в одном он был почти уверен: его не съели. И уж совершенно точно он был ещё жив. Это радовало. Мальчик осторожно отвернул угол одеяла и выглянул наружу.

Никакого медведя. И ни малейших его следов. Джеймс сел, а затем подполз к краю матраса и заглянул в пространство между одежным шкафом и дверью. Он ещё раз вгляделся туда, сидя в изножье кровати – там ему было спокойней, кровать казалась надёжным островом в бурном море комнаты, где плавали коварные медведи. Да, медведь вроде как исчез – но кто может сказать это с уверенностью? В свете дня спальня выглядела совершенно иначе, и почему он так испугался ночью, понять было трудно. Может, ему и правда приснился кошмар и он вовсе и не просыпался?

– Ты уже встаёшь? – Мама, улыбаясь, заглянула в комнату – и тут заметила, что он балансирует на краю матраса. – Ты что-то потерял? – Она наклонилась, пытаясь отыскать это нечто под кроватью. – О, Джеймс, сколько же у тебя там хлама! Какой ужас! Это что, огрызок?

Джеймс не обратил на её слова ни малейшего внимания. Она всё равно никогда не слушала его объяснений – что в самый интересный момент в книжке куда проще отправить огрызок под кровать, чем вставать и тащиться к мусорному ведру. Было гораздо проще выслушать нотацию, а затем извиниться и пообещать никогда-никогда больше так не делать. Кроме того, куда важнее было то, что мама стояла рядом с тем самым местом, откуда выглядывал медведь, и явно не видела кровожадного мохнатого зверя в шаге от неё. Да и медведь пока ничего от неё не отгрыз.

Значит, он исчез. Или его вообще не было. Джеймс медленно, с облегчением выдохнул и, чтобы успокоить маму, постарался принять виноватый вид:

– Я всё соберу, мам, а яблоки не особо пачкают пол. И огрызок почти засох, смотри…

Мысль о том, что он избежал гибели в пасти медведя, сделала длинный и скучный урок ранним утром в понедельник вполне терпимым. Время от времени Джеймс вздыхал с огромным облегчением, снова осознавая, что ему всего лишь приснился странный сон.

Он невольно разглядывал собственные руки, лежащие перед ним на столе. Целые, необкусанные, каждый пальчик на месте! Джеймс раньше и не догадывался, как ему дороги собственные пальцы. Мальчик переплёл их и снова улыбнулся, глядя на них. И всё-таки это был сон, каким бы реальным он ни казался. Как он мог хоть на мгновение решить, что у него в спальне медведь?! Ведь нигде поблизости медведи не водятся, верно? Не могут же они поселиться в лесу рядом с озером – там, где они с папой катаются на велосипедах? Джеймс слегка покачал головой.

– Глупости, – шепнул он сам себе.

– А я и забыл, что это в пятницу, – неожиданно толкнул мальчика локтём его приятель Эван.

– Что «в пятницу»? – недоумённо моргнул Джеймс, потирая бок. У Эвана были острые локти.

– Ты слушаешь когда-нибудь или нет?

Джеймс снова моргнул. Эван говорил в точности как его мама.

– Поездка! В музей! С ночёвкой! Проснись уже, Джеймс, – ухмыльнулся Эван, издевательски закатив глаза.

– А… – Значит, разговор свернул в сторону от дробей! Джеймс наконец-то сосредоточил взгляд на доске, стараясь не представлять лес и медведей, преследующих мальчиков на велосипедах. Оказывается, мисс Морли показывала своим ученикам снимок музея.

– Пока ещё, – улыбаясь, сообщила она классу, – я не могу точно сказать, где будет ночевать наша группа – приедут и другие школы, – но это будет в одном из залов, посвящённых естественной истории. Может быть, мы будем спать рядом с чучелом льва! Или с террариумом, полным пауков!

Некоторые ребята забормотали, что это страшновато, а Элиза побледнела:

– Пауки?! Мы же не будем спать рядом с пауками, правда, мисс Морли? Терпеть их не могу.

– Малявка! – шепнул один из ребят за её столом, и Элиза с несчастным видом уставилась в раскрытую книгу.

– Тихо, Кай, – одёрнула его мисс Морли. – Не беспокойся, Элиза, я уверена, что мы найдём для тебя уголок подальше от таких вещей.

– А мой брат держит тарантула, – похвастался один из мальчишек. – Он разрешил мне принести его в школу, чтобы сделать доклад.

– Вот уж нет, – отрезала мисс Морли.

Тем временем Кай изобразил рукой идущего по столу тарантула, и Элиза вжалась в спинку стула.

– Как же мне надоели Фредди с Каем! – покачал головой Эван. – Вечно они строят из себя самых крутых. Хотя Элиза могла бы и не быть такой плаксой. Всего боится, даже собственной тени.

Джеймс кивнул, но думал он совершенно о другом. Его обрадовала предстоящая поездка в музей – ещё бы, звучит заманчиво, да и полдня в школе прогулять приятно, и вообще это здорово. Вопрос один: насколько в музее темно ночью?

И есть ли в музее естественной истории медведи?

В обед Джеймс стоял на воротах, но игра застопорилась. Кай заявил, что Фредди нарочно с ним столкнулся, а Фредди все отрицал, уверяя всех, что если он и столкнулся, то это всё Кай виноват, потому что жульничал. Да и вообще, это он принёс мяч – значит, он решает. Одна из дежурных воспитательниц пыталась разрешить конфликт, но у неё ничего не получалось. Джеймс почти не сомневался, что она, отчаявшись, махнёт рукой и просто запретит всем играть. Вздохнув, он присел на стенку между нарисованными мелом линиями ворот. По закону подлости Кай с Фредди именно сегодня испортили игру. Как раз в тот день, когда ему нужно как-то отвлечься от мыслей о темноте. И о медведях.

Всю игру (она не задалась с самого начала, ещё до того, как Кай с Фредди завелись) Джеймс размышлял, действительно ли медведь в комнате ему приснился. Это было совсем не похоже на сон – мальчик почти не сомневался, что проснулся. Он же ещё посмотрел на часы и решил, что стрелки не движутся. Мысли его текли медленно – ведь он почти не сомкнул глаз прошлой ночью и страшно не выспался, голова бурлила, как кастрюля с кашей. И всё же он ответил на собственный вопрос, и ответ ему не понравился.

Джеймс прекрасно понимал, что медведь никак не мог быть настоящим. Ни одного зоопарка поблизости – пожалуй, ни одного ближе Лондона. Цирк к ним тоже не приезжал – он не видел ни единой афиши. Да и в цирках теперь не бывает медведей, потому что это слишком жестоко. В целом Джеймс был с этим согласен, но в тот момент совсем не чувствовал себя защитником прав медведей.