Владимир Крепс - Клуб Знаменитых Капитанов

Отметаю.

2. Ваш племянник Вася – он же Василий Васильевич Новиков. Конечно, это мальчик необыкновенных, я бы сказала, исключительных способностей. Ученик шестого класса конструирует планетоходы, и его первая модель даже прошла несколько метров по пляжу в Петродворце. Не у каждого ученого так хорошо все начиналось!.. Вася изобретатель и поклонник точных наук. Мы с вами хотели бы его видеть будущим криминалистом, но, увы, он и слышать об этом не желает. А если бы он согласился переписать для кого-нибудь клеенчатую тетрадь по дружбе, из любезности или по принуждению?.. Нет, почерк даже отдаленно не похож на его закорючки.

Отметаю.

3. Девочки Наташа и Маруся. Они обе были так поражены, когда в их руках оказались вахтенные тетради клуба, что мы с вами вполне поверили в их искренность. Но может быть, это великие актрисы – такие, как Вера Комиссаржевская или Мария Ермолова?..

Отметаю.

4. Учитель географии Афанасий Петрович. Начну с конца. Мы познакомились с классными ведомостями и установили, что почерк совершенно не похож. Это ясно и без графической экспертизы. Кроме того, невозможно найти мотивы. Ну, зачем педагогу, которого так любят дети, да еще увлекшему их в интересные путешествия по Подмосковью, обременять себя таким нелегким сочинительством?..

К тому же он не моряк, а человек вполне сухопутный.

Отметаю.

Кто же тогда мог быть заинтересован в подобных таинственных публикациях с прямым выходом на географический кружок «Алый вымпел»? Кто?.. Исключается также, что это писал какой-нибудь шутник или группа шутников. Таких капитальных шуток па сотни страниц я никогда не встречала в своей практике и не слыхала о чем-либо подобном в кругах работников юстиции. Остается предположить, что это писал какой-нибудь энтузиаст, одержимый навязчивой идеей особого рода. Возможно, его преследуют галлюцинации и он видит знаменитых капитанов, якобы сходящих со страниц своих романов. Однако вахтенные журналы клуба написаны по всем законам логического мышления. Мы с вами ни разу не заметили какие-либо элементы болезненного воображения.

Отметаю.

К сожалению, я должна сказать, что на нашу любимую Бульку тоже нельзя возлагать больших надежд. Увы, годы есть годы. Ведь мы с вами знаем, что бывшей грозе преступного мира уже стукнуло двенадцать лет и что она почти лишилась чутья. Очень грустно сознавать, что ищейка, взявшая неуловимого бандита по кличке «Роберт-Электрон», поймавшая с поличным старейшую скупщицу краденого Ляльку-Баронессу и многих других завсегдатаев воровских малин, теперь уже вышла на пенсию.

С вашей стороны, Серафима Александровна, очень благородно, что вы взяли ее к себе домой, кормите витаминами и делаете ей специальные уколы. Вам даже подчас кажется, что нюх восстанавливается…

Вы, дорогая Серафима Александровна, уже тоже на пенсии я можете взять «дело» о Клубе знаменитых капитанов не по службе, а исключительно по своему призванию… Но в вашем распоряжении только один месяц! Пока родители Васи проводят свой отпуск на берегу Черного моря, вам придется присмотреть за племянником, а затем вернуться домой – в Ленинград! Я понимаю, не хотелось бы возвращаться на берега Невы с «пустыми руками»…

Итак, подведем первые итоги. Все наши размышления пока не дают никакой нити для расследования деятельности Клуба знаменитых капитанов и раскрытия тайны появления вахтенных журналов. Ну, не будем опускать руки и приходить в уныние. Лучше вспомним дело ресторана «Жар-Птица». Мы вели его ровно четыре месяца и закончили с успехом! Примите мои пожелания быть в отличной спортивной форме, как бегунья перед стартом.

Как всегда, ваша лучшая подруга Сима.

Заметки к письму С.

Могу я себе позволить иметь какие-то странности, а возможно, и чудачества!.. Ну, что особенного в том, что я пишу письма самой себе? Ведь я действительно своя лучшая подруга и только себе могу поверять сокровенные мысли и ближайшие намерения. Но я обязана, еще раз обязана продумать письмо С. в свете совершенно новых и неожиданных событий. Я пишу эти строки на садовой скамейке в тенистом дворе Васиного дома, осыпанная пухом цветущих тополей. У ног моих лежит Булька и виновато поглядывает на меня… Не могу же я на нее сердиться за то, что она выпустила раскрытие тайны из лап, а вернее, из клыков. Дело в том, что «городские воробьи» во главе с Афанасием Петровичем при непременном участии Сережи и ВВН ходили сегодня в Ботанический сад. Бульку я отпустила с ребятами, так как собаке необходим моцион. Итак, я сижу на скамейке и провожу домашний анализ нашей с С. отложенной партии. Вдруг во двор стремглав влетает Булька в таком великолепном темпе, как в ее лучшие годы (витамины и еще раз витамины!)… А в зубах она держит какой-то рулон… За собакой бегут все «городские воробьи» из кружка «Алый вымпел», а за ними с трудом поспевает Афанасий Петрович.

Булька кладет свою добычу ко мне на колени, я разворачиваю рулон… Сомнений нет! У меня в руках две клеенчатые тетради Клуба знаменитых капитанов!.. И я торжественно сообщаю подоспевшим ребятам: «Встреча шестьдесят четвертая под кодовым названием «Коварное соседство» и сто шестая – «Маяк на полуострове Дюко…»

Из сбивчивых рассказов свидетелей происшествия я с некоторым трудом восстановила всю картину… Экскурсия на обратном пути проходила мимо подъезда своей школы. Сережа заметил на ступенях рыженькую девушку-почтальона, которая держала в руках большую бандероль, очевидно проверяя адрес.

Вдруг Булька ощетинилась, сделала стойку и одним прыжком (уколы и еще раз уколы!) очутилась возле оторопевшей работницы связи. Не подлежит сомнению, что ищейка услышала (наконец-то!) запах клеенчатой обложки. Наташа Васильева видела, как Булька вырвала рулон из рук почтальона и помчалась по направлению к дому родителей ВВН…

Грубая ошибка! Надо было брать почтальона с поличным, а не волочить тетради ко мне… Как я и предполагала, впоследствии удалось установить, что в ближайшем отделении связи девушки-почтальона рыжей или хотя бы рыжеватой не было и нег!.. Никаких отпечатков пальцев на обложке и на листах рукописи обнаружить также не удалось. Видимо, сочинитель клеенчатых тетрадей или переписчики, а также почтальон и другие возможные соучастники работали в перчатках, что свидетельствует об их опыте в подобных более чем сомнительных операциях.

Всеми этими соображениями я поделилась с учителем географии Афанасием Петровичем. В его прозрачных глазах я прочитала полное согласие с моими заключениями и душевное спокойствие. Нет, он тут был ни при чем!.. Хотя я невольно припомнила, что такие же ясные глаза украшали лицо Евтихия Голубя – главы «Компании Бубновых валетов».