Эмиль Офин - Формула ЧЧ

Наверное, детство у людей кончается в разное время Вот Игорь ещё в седьмом классе, когда начал учиться в мастерских Энергостроя, принес домой первую получку: две пятерки, одну трехрублевку, четыре серебрушки по пятнадцати и ещё восемь копеек. Очень легко сосчитать. Но мама долго пересчитывала эти деньги, а потом вдруг заплакала: «Боже мой, Игорь!.. Когда же ты успел стать взрослым?..»

Или вот Славка — ведь ему пятнадцать лет исполнится только в сентябре, а он уже так много знает, что даже противно иной раз становится. К нему из домкома приходят седые пенсионеры: что-то, мол, телевизор барахлит. И Славка чинит и телевизоры и радиоприемники, как вполне квалифицированный мастер. Что дальше с ним будет, — даже представить себе невозможно!

А у Леры детство, наверное, кончилось, когда она защитила первый разряд по плаванью. Разряд юношеский.

Клим спрашивал даже: «Значит, Лера — юноша?» А когда несколько восьмиклассниц пришли на торжественное собрание за табелями в новых туфлях на высоком каблуке, гардеробщица тетя Нюся и уборщица тетя Катя тут же в раздевалке заметили это, ахнули в один голос и сказали:

— Смотри пожалуйста! Вчера были девчонками, а сегодня уже невесты!

Вот так невесты! Нинка Логинова, как только появится свободная минута, с удовольствием шьет всякую одежду для своей старой куклы. Когда ребята поднимают Нинку на смех, она очень сердится и доказывает, что это вовсе не детство, а просто она учится шить. В самом деле, она хорошо шьет. Вот для барсовского похода сшила себе и Лере широкие ситцевые юбки — очень красиво!..

Конечно, много хорошего позади, потому и грустно. Но зато впереди — чего только нет впереди! Клим, правда, ужаснулся, когда подсчитал: через три года он доучится до восьмого класса, а в школе уже не будет ни Игоря, ни Симки, вообще никого из форпостовцев!.. Конечно, будут другие и, может быть, он, Клим, уже сам станет командиром форпоста. Нет, все-таки было бы лучше поскорее вырасти, хотя бы для того чтобы доставать ногами до педалей «Кузнечика». Что хорошего в том, что тебя всегда выделяют: он ещё маленький. Другое дело, когда ты наравне со всеми участвуешь в сборах, спорах и разговорах.

А сколько сборов, споров и разговоров было перед тем, как отправиться в поход! Взять хоть историю с вещами и продуктами: мамы понатащили их столько, что в зеленом брюхе «Кузнечика» почти не осталось места для членов экипажа. Хорошо, что тут вступил в силу «железный» список, составленный Сергеем Павловичем: ничего лишнего, только самое необходимое. Действительно, зачем брать с собой, например, шесть кастрюль? Или, того не легче, ватное одеяло, да ещё розовое? Пусть мама унесет его немедленно и не позорит Леру перед коллективом! Ну, Славкин ящичек консервов — другое дело, молочная сгущенка для похода в самый раз; боксерские перчатки Игоря, хотя они и занимают много места, тоже придется взять — пусть себе тренируется.

— Но никаких хлорвиниловых мешков, — предупредил Сергей Павлович. — Чтобы я не видел этих пижонских торб, тяжелых и неудобных. У всех все должно быть одинаковым, минимум веса. Простые суконные одеяла и легкие, вместительные рюкзаки.

Это насчёт снаряжения. А из-за маршрута тоже было немало споров.

Пришлось поручить подготовку этого вопроса Славке Оболину. Кому же ещё? И «профессор» Славка зарылся в специальной литературе и сделал настоящий доклад.

Оказывается, Карельским перешейком считается участок суши между Ладожским озером и Финским заливом. С северо-западной стороны проходит граница СССР с Финляндией. (Ух, как интересно! Вдруг удастся задержать нарушителя границы?) Площадь этого участке равна почти пятнадцати тысячам квадратных километров. (Ничего себе участок, есть где попрыгать «Кузнечику»!) По горно-скалистому рельефу, по насыщенности озерами и реками Карельский перешеек не уступает таким живописным северным странам земного шара, как Швеция, Канада, Финляндия.

А потом… Вот, например, поселок Репино. Многие из ребят бывали там в пионерлагерях или просто на даче. И представьте, никто из них не знал, что в 1906–1907 годах в этом поселке находился большевистский центр — редакция газеты «Пролетарий» во главе с Лениным.

— Ведь правда же, никто из нас этого не знал? — заметил Славка и подчеркнул: — Вообще на Карельском перешейке много мест, связанных с Ильичом.

Потом Славка рассказал о таком интересном историческом факте: Петр Первый задумал выращивать мачтовый лес. Вот откуда взялась на реке Рощинке знаменитая Корабельная роща. Лиственницы этой рощи достигали сорокадвухметровой высоты. (Ничего себе! На такую, пожалуй, и верхолаз Игорь не заберется.) А ведь средняя высота ели обычно около двадцати метров.

А «Гром-камень», на котором стоит Медный всадник в нашем Ленинграде! Его доставили в 1770 году из района Лахты. Там остался ещё и другой такой же огромный валун. Тоже интересно посмотреть.

И чем дальше рассказывал Славка, тем яснее становилось, что на Карельском перешейке множество замечательных мест, и всюду хочется побывать. Ну, какое выбрать, как выработать маршрут?

Сергей Павлович вроде бы и не вмешивался в этот спор — молчал и усмехался. А потом вдруг спросил:

— А что если отправиться без определенного маршрута? Положитесь в этом деле на меня, товарищи.

Ребятам сразу пришлось по душе такое предложение: все получится загадочней, таинственней; не знаешь, какие приключения ждут тебя впереди, какие препятствия придется преодолевать…

Так на огненном рассвете долгожданного дня — первого дня путешествия — нагруженный «Кузнечик» присел на задние лапы, разбежался, выпрыгнул из города и пошел без устали глотать километры асфальтово-серых и золотисто-песчаных, солнечно-жарких и тенисто-прохладных, прямых и извилистых безмаршрутных дорог.

А уже к вечеру отряд юных барсовцев очутился за тридевять земель от всякого жилья в глухом девственном лесу, где вперемежку с соснами и пихтами на пути вставали заросли орешника и папоротника; длиннющие сережки кряжистых берез свисали до земли, они с шорохом царапали крылья. «Кузнечика», так и норовили оплести его. Откуда-то сбоку сквозь гирлянды голубых косматых лишайников лучи слабеющего предзакатного солнца с трудом пробивались в эти первобытные джунгли. Из глубины леса доносились вздохи и ещё какие-то непонятные звуки, похожие на всхлипы. Может, это были голоса незнакомых птиц, а может…

Клим невольно придвинулся к Щепкину, пытливо вгляделся в его лицо. Нет, Сергей Павлович совершенно спокоен. Вон как уверенно ведет машину, и глаза у него веселые. А потом, он же наверняка взял с собой револьвер. Пусть только попробует какой-нибудь хищник наброситься на «Кузнечика»!