Кузьма Петров-Водкин - Аойя

То, что он увидел, заставило забыть трудность пути. Перед ним раскинулось лесное ущелье с озером, а далеко над лесом высилась, словно гигантский колпак, дымящаяся вершина вулкана. Она мрачно куталась в облака и парила над сушей.

— Вот откуда было пламя, светившее нам ночью! — вскричал Андрюша.

Он быль чрезвычайно доволен первым открытием и поспешил сейчас же вернуться на место ночлега и сообщить обо всем Кате.

Идти обратно было легко, так как он узнавал свою дорогу: то поломанный кустик, то сдвинутый им же камень быстро привели его к месту стоянки.

Катю мальчик нашел уже занятой приготовлением завтрака. Ей также посчастливилось в находках: прислушиваясь, она различила где-то по близости журчание воды и действительно, идя на плеск, нашла в лесной чаще превосходный родник, прозрачный как слезка, а попутно набрала сочных ягод, которые напомнили вкус сливы и очень ей понравились.

Вскоре после этого друзья закусывали остатками своего провианта, весело беседуя между собой.

Сообщение о вулкане вызвало много Катиных вопросов, и Андрюша рассказал, что огнедышащие горы имеют отверстие в глубину земли и через него выбрасывают пепел, раскаленные камни и жидкую лаву.

— И нас зальет? — спросила Катя.

— Но ведь деревья, посмотри, какие огромные, — значит их не заливает, иначе бы они сгорели!

Катя почему-то сразу решила, что место, где они находятся — остров и непременно необитаемый, и на нем, конечно, людоеды, и потому спросила, точно на каждом острове, как по улицам города, имеются вывески:

— Как он называется? И кто такие людоеды?

Андрюша засмеялся и сказал:

— Вот об этом еще не справился! И даже не знаю, остров это или материк!

И прибавил, что из обитателей он пока знает только себя и ее, Катю.

— Но узнать, где мы, и что это такое — в нашей воле! — уверенно сказал мальчик. — А вот где мы изберем место для нашего жилища?

— А здесь разве не хорошо, Андрюша? — сказала Катя.

— Мне тоже здесь нравится. Как мы назовем это место?

Девочка очень заинтересовалась этим вопросом.

— Подожди… Надо хорошо придумать… Ну вот, вчера мы прилетели…

— Пусть это место и называется «Прилет»! — перебил ее мальчик.

— Да, да, вот это чудесно! Мы будем жить на «Прилете»! — воскликнула Катя.

— Итак «Прилет», по компасу, восточная оконечность… ну, скажем, твоего необитаемого острова. Посмотрим дальше, что нас ожидает в других концах нашего царства.

Впереди было много дела, и времени терять было не к чему. Андрюша с помощью Кати принялся за устройство жилища.

Наконец-то пригодились запасы «Путника»: целый день рубил топор, и свистела пила Андрюши.

При большом количестве прорезиненной материи от оболочки шара, задача устройства облегчалась: на избранном месте были срублены деревья и расчищены кустарники; по углам и в середине нарочно оставленные деревья обращены были в столбы. На сучья их положили перекладины, а образовавшуюся клетку покрыли сверху и с боков, материей. Получился очень просторный холщовый домик.

Внутри были сделаны из той же материи три помещения — одно предназначили для склада вещей и для кухни, а два другие были комнатами Андрюши и Кати.

Затем весь оставшийся багаж был размещен в новом жилище. Из ящиков смастерили кое-какую временную мебель. На все это и потрачен был целый день.

Тяжел быль труд, но за то как приятно было сознавать детям, что ночь проведется под кровом, и что они обзавелись такими удобствами, о которых и не мечтали за весь свой путь до сегодня!

На следующий день, закусив пораньше, друзья отправились на разведки. Решено было идти от моря, через лес, по направлению, как казалось Андрюше, к вулкану.

Пришлось пробираться заросшим стеной лесом. Попадались места, заваленные стволами деревьев, упавших от времени или от бури.

С самого начала пути Андрюша сказал, что надо прокладывать дорогу, — иначе легко заблудиться, и он надрезывал заметки на деревьях. Мальчик посоветовал делать то же самое и Кате, когда ей придется пойти в лес одной и вручил ей маленький складной ножик.

Если в этот день не удалось сделать никакого нового открытая, — так как и после полудня друзья не выбрались из зарослей — то они познакомились с богатой растительностью этой страны и с обитателями леса. Здесь были и разноцветные попугаи, и мелкие колибри, подобные мухам, и бабочки в десять раз крупнее птичек, порхающие по цветам. Здесь попадались мелкие зверьки, похожие на ящерицу, и огненного цвета животные вроде наших кроликов.

Эта мелюзга, привлеченная шумом детей, выныривала из своих гнезд и внимательно устремляла глазки на проходящих. До того она была наивна и доверчива, что когда, например, дети расположились отдохнуть, кролики окружили их совсем вплотную, ворочая мордочками, полными удивления, а один из них взобрался даже на колени к Андрюше и только встрепенулся, когда мальчик его погладил.

Птицы оставались столь же беззаботными совсем вблизи друзей. Из этого Андрюша довольно верно заключил, что человек еще никогда не был в этом лесу.

Самый лес был великолепен своим разнообразием. Огромные стволы, опутанные вьющимися растениями, сменялись кустарником с лаповидными листьями, полянами кактусов. Прошли целую рощу деревьев с гладкими полированными стволами, которые щелкали, ударяясь друг о друга, словно хлопушки. Встретили много фруктов и ягод.

Андрюша предупредил Катю, что фрукты могут быть ядовиты, но тем не менее многие из них были опробованы и найдены очень вкусными. В довершение всего, была открыта большая пальмовая роща. Взобравшись на одну из пальм, Андрюша в пучке, торчащем из вершины, нашел финики. Дети забрали с собой ворох фруктов и решили снова придти сюда и сделать большой запас фиников в своем жилище.

Жуткое впечатление произвело на друзей одно растение, которое они назвали «деревом смерти». Оно напоминало по форме паука с огромными иглами вместо листьев; с конца каждой иглы капала темная жидкость. Ни птиц, ни насекомых не было на его сучьях, и ни одной травки не росло под его тенью. Одуряемые запахом этого дерева, дети очень быстро расстались с этим местом.

Солнце садилось, когда Андрюша и Катя вернулись на Прилет. Вечером, при ясном небе, слышались раскаты грома. Один из ударов был настолько сильный, что земля, казалось, задрожала.