Лев Прозоровский - Чужие ветры. Копье черного принца

— Тебе померещилось, — неуверенно возразил Генка.

Хотя он был и не из трусливого десятка, но тут слегка испугался. Кто его знает? Может, это Симгай разговаривает с магистром, который не умер, а лежал в летаргическом сне. Генке приходилось читать романы, в которых действовали потусторонние силы. А вдруг и здесь что-нибудь вроде этого?.. Какая-нибудь чертовщина…

Сергей Петрович прислушался. Со стороны собора доносился глуховатый мужской голос.

— Это действительно он.

— Кто? Магистр? — прошептал Генка.

— Симгай, — спокойно ответил Янка. — Откуда мы знаем, какой голос у магистра?

Счастье Янки было в том, что он не читал романов Кржижановской-Рочестер и пребывал в блаженном неведении насчет материализации духов, кармы, черной и белой магии и прочих ужасов, при воспоминании о которых у Генки по спине начинали ползать мурашки. Янкина серость оказалась на этот раз для него спасительной.

— А может быть, кто-то Симгая уже перехватил? — высказал предположение Генка. У него больше не было сил томиться в неизвестности.

— Вряд ли, — возразил Янка. — Это он сам с собой разговаривает… Для храбрости… У меня тоже такая привычка есть.

— Сейчас мы все узнаем, — успокоил друзей Сергей Петрович.

— А что если увести у него тележку? — не унимался Янка, которому кипучая энергия не давала покоя. — Вот удивится-то, когда придет и увидит, что тележка — тю-тю!

— Не болтай глупостей, — уже довольно сердито сказал Сергей Петрович. Столь продолжительное отсутствие Симгая начало его нервировать. — Бери пример с Генки. Видишь, какой он тихий!

«Эх, если бы вы знали, почему я тихий», — невольно подумал Генка. Ему стало слегка стыдно за себя. Он уже собрался было тоже внести какое-нибудь дельное предложение, но в эту секунду Сергей Петрович дернул его за рукав.

— Т-с-с!..

Внимание всех привлек новый подозрительный шум. Но он доносился уже совсем с другой стороны. Кто-то приближался к ним, разговаривая сам с собой. Янка сжал кулаки. Генка застыл в стойке, как борзая.

Прежде чем они успели что-либо сообразить, из-за угла вышел крепыш-мальчишка, одних лет с Генкой и Янкой.

— Сергей Петрович, — приглядевшись к мальчишке, зашипел Янка, — ведь это же Рыжий!

— Рыжий! — удивленно повторил Генка.

— Тише, тише! — сказал Сергей Петрович. — Спрячьтесь!

Друзья замерли.

Рыжий шел, опустив голову, как ищейка по следу, и бормотал слова, которые Генка однажды уже слышал возле домика Симгая.

— Врешь, — в каком-то исступлении приговаривал Рыжий, — не уйдешь.

Тут он увидел тележку Симгая и бросился к ней.

— Ага, ворюга! Пришел все-таки!

Присмотревшись, он заметил возле тележки отпечатки здоровенных Симгаевских башмаков. Снежок еще не успел их припорошить. Удовлетворенно буркнув что-то, Рыжий пошел по этим следам и быстро исчез в темноте.

— Ущипните меня, я не верю своим глазам! — возмущенно прошипел Генка, который первый пришел в себя. — Что надо этому презренному Рыжему?

— Второй раз он пересекает нашу дорогу! — изрек Янка, и в тоне его голоса звучал суровый приговор нарушителю.

— Теперь я окончательно уверен, что этот паренек занимается тем же, чем и мы, — сказал Сергей Петрович.

— Чем же? — спросил Янка.

— Следит за Симгаем с какой-то определенной целью. Во всяком случае, можно утверждать с полным основанием, что он не сообщник Симгая и наконечник вернул в музей наверняка не он… Вы знаете, друзья, — все это по-настоящему любопытно!

— Но что же все-таки нам делать? — опять спросил Янка.

— Ждать, ждать и еще раз ждать.

Сколько после этого прошло времени, никто не знал. Даже Сергей Петрович начал было подумывать о том, не подойти ли к собору поближе.

В ту самую минуту, когда он решил предложить это разведчикам, из морозной темноты вышел Симгай. Он шел необычно для него легко и быстро, чуть прикасаясь к земле, почти на каждом шагу озираясь, и вообще совсем не походил на неуклюжего пьяницу, каким его знали разведчики. Симгай подошел к тележке, быстро повернул ее и укатил в темноту, из которой только что появился. Все это совершилось настолько стремительно, что когда Симгай скрылся, Генка даже протер глаза — не померещилось ли?

— Ну, теперь — внимание! — торжественно сказал Сергей Петрович. — Через несколько минут Симгай вернется вместе с тележкой, и тогда… тогда… А ведь я и сам не знаю, что будет тогда! Задержать Симгая мы не имеем права.

— Как не имеем? — дружно возмутились Янка и Генка.

— А так и не имеем, — подумав, ответил Сергей Петрович. — На каком основании? В чем мы его можем обвинить?

— В том, что он по ночам магистров из земли выкапывает! — выпалил Янка.

А Генка добавил:

— Правильно! Мы скажем: «Отдай магистра, он не твой, он — исторический!»

— Т-с-с, — внезапно зашипел Янка, у которого слуховой аппарат, очевидно, был устроен более совершенно, чем у Сергея Петровича и Генки. — Идет! Слышите?

Все трое повернулись и стали напряженно всматриваться в темноту. Из темноты показался Симгай.

Он медленно двигался, с трудом катя перед собой тележку.

На тележке стоял гроб.

Когда Симгай приблизился, вступив в освещенный круг на мостовой, оказалось, что это не гроб, а большой, схваченный деревянными обручами, дорожный сундук с полукруглой крышкой.

Сергей Петрович и оба друга отпрянули назад. Затаились в подворотне, чтобы Симгай их не заметил, когда будет проходить мимо. Но он не свернул в их сторону, а покатил тележку прямо по той улочке, где находилось отделение милиции. Прижимаясь к стенам домов, наблюдатели двинулись следом.

Симгай катил тележку, держась середины пустынной, слабо освещенной улицы. Временами он что-то бормотал себе под нос. Слов не было слышно.

— Что же дальше? — не утерпев, шепнул Генка Сергею Петровичу, когда они прошли за Симгаем целый квартал.

— Т-с-с! Не торопись.

Тележка Симгая поровнялась с освещенным подъездом отделения милиции. Из двери вышел высокий франтоватый милиционер, остановился на крыльце, вынул папиросу, спички и закурил. Огонек осветил его молодое лицо.

— Товарищи, приближается решительный момент! — торжественно сказал Сергей Петрович. — Неумолимая судьба приняла обличье этого красивого милиционера и готовится протянуть нам руку помощи.

Произнеся эту патетическую фразу, молодой ученый с некоторым смущением подумал: «Черт возьми, я сам, кажется, становлюсь мальчишкой! Не хватает еще того, чтобы я кинулся Симгаю наперерез и загородил ему дорогу».

В ту же минуту он с удивлением заметил, что ноги несут его вперед. В несколько прыжков настигнув Симгая, Сергей Петрович встал на его пути, широко расставил руки и закричал срывающимся голосом:

— Стой!