Яник Городецкий - Оранжевое лето

— Ой… А вторая тарелка так и осталась на кухне. Наверное, микроволновка там пищит до упаду… А хочешь, мы пойдем в пиццерию? Ты был там когда-нибудь? Там правда клево! Можно заказать мороженое, пиццу или желе… Давай?

— Так денег нет…

— Я тебя угощаю! — улыбнулся Дэмиэн. — А знаешь что? Давай зайдем за Эваном и Лин, и пойдем вместе!

— Нет, — испуганно отшатнулся я. — Не надо.

— Почему?

— Не надо, — повторил я. — Не хочу. А Эван сможет пойти с нами один?

— Что ты как мальчик-первоклассник? Еще покрасней, Итан! Надо же действовать, в самом деле! Она так никогда и не узнает ничего…

— И не надо, — закивал я.

— Надо. Я точно понял. Завтра мы начнем операцию по облагораживанию твоего прикида и тебя. Сделаем из тебя модника…

— Не хочу.

— Ну что ты заладил — не хочу, не надо… Надо, Итан! Будет весело.

— Я даже в магазины ходить не люблю, Дэмиэн. Не будет весело. Знаешь, как на меня там все смотрят?

Дэмиэн усмехнулся.

— А знаешь, как они смотрят на пачки денег? Ты вырастешь в их глазах. Тебя будут облизывать, я тебе обещаю. О, мы почти пришли…

— Да. Смотри, какой у Шона брелок на ключах.

Я отдал Дэму связку ключей. На ней болтался большой синий брелок с крутящимися желтыми трехгранными пирамидками. На одной грани крестик, на другой нолик, а третья пустая.

— Крестики-нолики? Клево! Давай сыграем!

— Потом сыграем…

— А на катере, выходит, мы уже не прокатимся?

Я задумался. Просить катер у Шона теперь не хотелось. Нет, я совсем не обиделся. Шон был в чем-то прав. Ни о каких дружеских отношениях теперь, когда у него появилась семья и новые обязанности, не могло быть речи. Тем более я действительно был балластом и обузой. Деньги у меня кончались часто и регулярно, а просить, кроме Шона, было не у кого.

— Прокатимся. Я же пообещал. Только не сегодня. И не завтра. Подожди немного, ладно?

— Конечно. Завтра нам будет чем заняться.

Дэмиэн весело улыбнулся и отдал мне ключи. Я представил себе завтрашний день и подумал, что еще успею отвертеться. Я подошел к старой покосившейся сторожке и отпер деревянную дверь.

— Здесь здорово, — одобрил мальчик. Я заметил, что Дэмиэну везде здорово, где нет ничего похожего на его огромный богатый дом. Сказать, что в сырой разваливающейся сторожке действительно здорово, я не мог.

— Наверное. Заходи. Сейчас я тебя покормлю.

— А как же пиццерия?

— Давай завтра.

— Завтра будет некогда!

— Дэмиэн, я ни за что не соглашусь, чтобы ты что-то со мной делал.

— А я не стану тебя спрашивать. Если ты не согласишься, я все расскажу Лин про тебя. И покажу ей твой рисунок. Я же снял его на камеру! Помнишь?

Да еще бы не помнить!

— Дэм… Ты будешь последним человеком, если так сделаешь.

— Сделаю, и буду последним. Так что соглашайся.

— Шантажист.

— Вовсе нет! Это называется сделка! Меня Райан научил. Договор. Это обоюдное согласие двух сторон… Ты ведь согласен? — мальчишка хитро прищурился.

— Дэм, ну ты ведь уже не маленький. Как ты не можешь этого понять? Это невозможно. Это неправильно, когда взрослый человек берет деньги у мальчика.

— У постороннего — да. Разве я посторонний?

Я отвернулся, чтобы Дэмиэн не видел, как мне хочется рассмеяться. Я все-таки сдержался и строго посмотрел на Дэма.

— Посмотрим, — сказал я и подошел к маленькому однокамерному холодильнику. Достал оттуда два бутерброда с сыром и яблоко.

— Держи, ешь. Садись сюда.

Я подвинул мальчишке стул, обтянутый потертым покрывалом. Дэмиэн сел на него, качнулся, подвинулся за стол. На столе под прозрачным стеклом лежало много бумажек со записями, купюра в десять таиров и вырванный из альбома клочок бумаги. Рисунок.

— А это кто? — спросил Дэмиэн неразборчиво, глотая бутерброд. Я смахнул со стекла соринку.

— Это Шон, только когда еще он мальчишка был. Я его по памяти рисовал.

— Точно… А похож. Только потоньше. Он тебя сильно обидел, да?

— Нет. Совсем нет.

— Ты вообще не умеешь обижаться, — кивнул Дэмиэн. — А что тебе тогда сказал Райан, когда я пошел домой? Кроме того, что спустит тебя с лестницы?

— Да больше, пожалуй, и ничего. Только детализировал.

— Ты прости его. Он потом со мной разборки устроил, даже ремнем хотел выпороть. Я ему сказал, что это нарушение прав человека. Он сказал, что я грамотный, только когда умничаю. А друзей себе выбирать не умею… Итан, ты не обижайся, ладно? Я ему сказал, что такие друзья, как эти уроды из гимназии, мне не нужны. Они только о деньгах думают. Я так не хочу там учиться. Если бы я ходил в обычную школу, было бы куда лучше…

— А что тебе мешает перейти в школу?

— Угадай. Райан, кто же еще. Он говорит, что все дети его знакомых ходят только туда. Или закончили уже там учиться. Что это будет подрывом престижа.

Я понимающе кивнул и достал из-под стола зеленую сумку с карманами и спортивными лампасами, как на брюках.

— Это чего, все? — удивился Дэмиэн.

— В смысле?

— Это все твои вещи?

— Да. А чего мне надо? Там куртка, носки, белье, краски. Щетка еще есть. И штаны. Я в них сплю… А чего мне еще надо? Да у меня и нет ничего.

"Исправим", — подумал Дэмиэн, жалостливо косясь на сумку.

— А картины? — спросил он.

— Они пока там остались.

— Как это? Тебя же выгнали.

— Ну да. Я их потом заберу.

— Когда?

Я понятия не имел, когда. И вообще мне не хотелось думать об этом. Дэм посмотрел на мое недовольное лицо и все понял.

— А ключи будем заносить? — спросил он.

— Не. Зачем? Я тут посижу, переночую.

— Как? Мы же договорились.

— Давай в другой раз, ладно? — попросил я. — Сегодня я буду спать тут.

Это в самом деле был выход. Если, конечно, Шон не будет против. Наверное, стоило его спросить. Но тогда он точно отказал бы. Дэм положил локти на стол и обернулся ко мне.

— Ладно. А мне можно с тобой?

— Зачем же? Где ты будешь спать?

— На стульях… Какие проблемы? Итан, я один дома боюсь, — сказал мальчик и хитро прищурился.

— Ты? Насколько я помню, ты не побоялся на кладбище ночью пойти. И этого вашего… авторитета в толчок носом окунуть… или с директором спорить. И ты утверждаешь, что боишься быть один в комнате?

Дэмиэн пожал плечами. Он не врал. Он действительно не любил оставаться дома один. Он не боялся, нет. Все-таки в сентябре тринадцать, не маленький уже. Он просто не любил сидеть один в огромном доме. Когда Дэм был маленький, ему тоже случалось оставаться одному. Райан уезжал на какие-то переговоры, а Дэм умолял Райана не звонить няне. Иногда дядя действительно оставлял его ночевать одного. Тогда комната Дэмиэна была еще на первом этаже, и он закрывал глаза, если ночью ему вдруг нужно было зайти в туалет. Коридор был длинный, а на его длинную дорожку крестами отражались пластиковые рамы за таинственно-белым лунным светом. Иногда за ними еще шевелились деревья, колеблемые ветром. Почему-то эти деревья меньше всего были похожи на деревья, но зато они ужасно походили на огромных чудовищ с изогнутыми лапами, бьющими прямо в окна. Дэмиэн отворачивался, зажмуривался, даже уши закрывал и бегом добирался до уборной. Потом он мчался в свою комнату и с головой забирался под одеяло. И хотя сердце у него колотилось, он радовался, что он один, и с ним никто не сидит.