Илья Дворкин - Голова античной богини

— Ну, это тебе простительно. Девчонки любят поплакать, — не упустил случая подковырнуть Станислав Сергеевич.

Витя пристально поглядела ему в глаза. Они были добрые, и слова не показались ей обидными. То, чего она не спустила бы никому, Витя мгновенно простила Станиславу Сергеевичу, Стасу, любимому другу детства отца.

— Я не потому, что девчонка. Просто красиво. Я закрыла глаза и увидела её живой. Она смеялась и бежала по зелёной траве к такому синему морю, какого, наверное, и не бывает…

Станислав Сергеевич сделался серьёзным.

— Странно! Я тоже, глядя на это лицо, видел живую девушку. Талантливый человек высекал её из мрамора…

— Я и его видела… Такой могучий, добрый старик…

— Это Лисипп. Наверняка Лисипп. Теперь я в этом почти уверена, — сказала Елена Алексеевна.

— Ты погляди повнимательней, батя. Ведь она похожа на Витю, — вмешался в разговор Андрюха и смутился.

Витя хотела рассердиться, но ничего у неё не вышло. Ей было приятно и как-то по-особому радостно.

Станислав Сергеевич внимательно оглядел сына, Витю, едва заметно улыбнулся. Он обнял их за плечи, крепко притиснул к себе.

— Всё может быть, сын, всё может быть. Раз тебе так кажется, значит, так и есть.

Пока они разговаривали, отец Вити облачился в водолазные доспехи. Олег обстоятельно рассказывал ему, где лежала находка.

— Без моей команды насос не включать. Надеюсь, муть малость осела. А ты, горе-археолог, — обратился он к Олегу, — надевай-ка маску с трубкой, покажешь мне это место в натуре.

Отец проверил, как работает водонепроницаемый фонарь. Даже при свете яркого дня резко выделялся конус света.

— А я? Мне тоже хочется! Можно, и я с вами? — попросила Витя.

— Нет, дочка, там слишком илистое дно, — ответил отец, — любое неосторожное движение — и весь этот ил взлетит кверху. Ты не унывай, наныряешься ещё.

Витя опустила голову, но тут же вскинула взгляд на отца.

— Хорошо, папа, — сказала она.

Это была работа, настоящая работа. И ещё — это была её первая экспедиция, и она понимала, что тут не до капризов.

Первым ушёл под воду Олег, сразу же за ним — отец.

Олег вынырнул довольно быстро, взобрался на плот, лицо его было обиженным.

— Прогнал, — буркнул он. — А сейчас там посветлее, и фонарь мощный, можно разглядеть дно.

Витя внимательно всматривалась в пузырьки отцова акваланга.

Они перемещались очень медленно — видно, отец тщательно оглядывал каждую пядь дна.

Балагурил на плоту Станислав Сергеевич, смеялись Сергей с Семёнычем, Олег только улыбался, никак не мог пережить своего непростительного промаха.

Андрюха отвёз на берег Елену Алексеевну, бережно прижимавшую к груди мраморную, бесценную голову.

Витя не заметила, как Андрей вернулся. Только почувствовав его дыхание рядом, обернулась, улыбнулась мимолётной улыбкой и снова уставилась на воду.

Отец всё кружил и кружил на одном месте. И вдруг пузырьки воздуха быстро увеличились и на поверхности показалась голова отца. Одной рукой он резко сдвинул на лоб маску, выдернул загубник и молча изо всех сил поплыл на спине прочь от плота. Лицо его было таким напряжённым, что Витя испугалась.

— Всем на берег! — крикнул отец. — Семёныч, Андрей и Витя — в ялик! Олег и Сергей — вплавь, немедля! Ты, Стас, останься.

Голос его был властным. Это был приказ — ослушаться его было нельзя, невозможно просто. Случилось что-то скверное, из ряда вон выходящее.

— Быстро! — Голос отца торопил.

Пока Олег и Сергей натягивали ласты, Семёныч схватил Витю и Андрея и чуть ли не на весу потащил к лодке.

— Да что случилось-то? — растерянно спросила Витя.

— Значит, случилось, — быстро ответил Семёныч. — Зря такое не приказывают. А ну-ка, быстро!

Он мгновенно переменился. Всю жизнь Семёныч проплавал на военных судах и не привык обсуждать приказы начальства. Старик понял: ему доверили ребятишек — значит, им грозила опасность.

Станислав Сергеевич тоже понял это.

— Шевелитесь, ребята, шевелитесь, — прикрикнул он на недоумевающих студентов, — дуйте на полной скорости!

Ялик уже отошёл, за ним прыгнули в воду и поплыли к берегу ребята-практиканты.

— В чём дело, Костик? — услышала Витя голос Станислава Сергеевича.

— Вот в чём, — ответил отец и поднял над водой вторую руку. В ней было что-то похожее на толкушку — какая-то штуковина на длинной ручке с утолщением на конце.

— Граната, — пробормотал Семёныч. — Немецкая. И как её только туда чёрт занёс! Они ведь, дряни, чем старее, тем опаснее.

Станислав Сергеевич тоже мгновенно определил незнакомый ребятам предмет — по этой части у него имелся кое-какой опыт.

— Давай к плоту! — крикнул он.

— Тут уникальный археологический участок. Если эта дрянь взорвётся, всё пойдёт прахом.

— Чёрт тебя побери с твоим участком, граната ведь проржавела, окислилась вся! — заорал Станислав Сергеевич. — А с плота можно зашвырнуть её подальше. Уж не хочешь ли ты повторить наш тот печальный опыт.

— А может быть, на берег? — спросил отец.

— Нет уж! Тут каждая минута дорога. И ты давай не гусарствуй. Плыви потихоньку сюда и, главное, не дёргай её, не тряси.

— Учи учёного, — отозвался отец.

Над водой звуки разносятся далеко и чётко. Витя и Андрей стояли, взявшись за руки, так им было легче. Они слышали каждое слово своих отцов, видели каждое их движение. Они боялись за них. Боялись так, как никогда в жизни не боялись за себя.

И в эти тягостные минуты они поняли, запомнили на всю жизнь, что нет ничего страшнее, чем видеть, как близким, родным, любимым людям угрожает смертельная опасность, и не иметь никакой возможности помочь им.

От такой же беспомощности метались на берегу Олег и Сергей, стоял понурив голову старый матрос Семёныч. А уж он-то больше всех понимал всю опасность происходящего.

Потом все увидели, как подплыл к плоту Витин отец, осторожно передал гранату Станиславу Сергеевичу и тот быстро отошёл подальше, подождал, пока нагруженный баллонами друг его вылезет из воды. Только после этого Станислав Сергеевич широко размахнулся и швырнул гранату.

Она упала далеко от того места, где велись работы, и сперва всем показалось, что взрыва не будет.

— Скисла! — облегчённо вздохнул Семёныч.

И в тот же миг над поверхностью воды взлетел столб воды и ахнул взрыв.

Витя и Андрей восторженно заорали какие-то непонятные, нелепые слова. Рядом кричали Олег с Серёгой. И один только Семёныч задумчиво, с какой-то брезгливостью в голосе сказал:

— Сколько лет прошло, а выходит, жива была, гадина.

Молчали только Станислав Сергеевич и Витин отец. Да ещё Елена Алексеевна, которая так увлеклась находкой, что выбежала из дома, когда всё уже было кончено. Она близоруко щурилась на всех и ничего не понимала. Но делала это молча в отличие от большинства других людей, которые, не понимая чего-нибудь, засыпают всех самыми нелепыми вопросами. Честь ей за это и хвала.