Лев Белов - Ыых покидает пещеру

Вовка остановился около большого многоугольного камня, почти сплошь покрытого толстым слоем зеленовато-бурого моха, и задумчиво посмотрел на Галку.

— Как ты думаешь, нам еще придется подниматься?

— Не знаю. Но отсюда я пошла бы сейчас вон к той арче.

Вовка проследил за направлением руки Сверчковой и остановил свой взгляд на довольно высоком дереве, видневшемся шагах в пятидесяти.

— А почему именно туда?

— Сама не знаю. Просто, по-моему, надо идти туда. Понимаешь, мне что-то подсказывает. У тебя так бывает?

— Конечно! Мне всегда кто-то или что-то подсказывает, знаешь, словно шепчет. И я слушаюсь. Просто интересно!

Они пошли в сторону высокой арчи, взявшись за руки и весело переглядываясь. До дерева оставалось не более десяти шагов, когда ребята, едва ступив на кучу сухих веток и листьев, вдруг ощутили, что проваливаются в какую-то яму. Падение было таким неожиданным, что они сначала даже не успели испугаться.

Быть может, они летели несколько секунд.

Возможно, что это длилось минуту.

Не исключено, что падение продолжалось час.

И абсолютно нечего возразить, если выяснится, что время их стремительного движения в пустоте следует измерять годами.

Но так или иначе когда Вовка и Галка, исцарапанные, потрясенные, поняли, что наверх им уже не выбраться, на глазах у них появились слезы. И именно в этот момент они вспомнили, что где-то там, неизвестно, в какой стороне, их ожидают родители, друзья и товарищи.

Каким образом они остались живы, до сих пор никто объяснить не может, хотя этим вопросом интересовались не только врачи, но и ученые, посвятившие себя изучению законов механики.

Во всяком случае, именно этому обстоятельству мы обязаны тем, что у нас имеются совершенно достоверные сведения об удивительных событиях, которые теперь кое-кому кажутся самой невероятной легендой.

В КОТОРОЙ РЕБЯТА ВТИСКИВАЮТСЯ В ТУННЕЛЬ И ПРОДОЛЖАЮТ ПУТЬ ДАЛЬШЕ

— Ты что-нибудь видишь?

— Нет, Галочка.

— Как ты сказал?

Вовка промолчал, уловив нескрываемое удивление в словах Сверчковой. Он и сам не мог понять, как это у него так вышло, что он назвал ее не Галкой, не Галей, не Галиной, а именно Галочкой, с той лаской, которой он никогда не переваривал слушая других.

Сейчас, в полной темноте и полнейшей неизвестности, он раздумывал не о том, куда они попали и что будет с ними, а о том, как у него повернулся язык назвать Сверчкову Галочкой, что могла бы позволить себе разве лишь какая-нибудь несчастная нонпарель.

Причиной неожиданно прорвавшейся ласки было сознание абсолютной оторванности от внешнего мира и страх перед будущим. Теперь, когда он знал, что рядом нет ни мамы, ни папы, ни бабушки, всю нежность, которую он к ним тайно питал, ему невольно пришлось перенести на свою единственную спутницу.

— У тебя ничего не болит?

— Не знаю.

— Как это — «не знаю»? Ты что, ничего не чувствуешь?

— Нет.

— Вот это здорово! А мне… Ой! Будто со спины шкуру содрали, а по лицу прошлись горячим утюгом».

— Мне тоже… Ой!

— Тоже? Почему ж ты сказала, что ничего не чувствуешь?

— Показалось. Ой! Вовочка, помоги снять рюкзак. Жжет сзади. И пить хочется.

— Ты эти нежности брось, — уже сурово промолвил мальчик. — Называй меня Вовкой. А пить и мне охота.

Он помог ей освободиться от рюкзака, тяжело вздыхая каждый раз, как она вскрикивала от боли, и стараясь сам не стонать. Затем с трудом стянул лямки с себя и положил рюкзак на что-то мягкое — не то мох, не то траву.

— Интересно, куда мы провалились? А, Вовка?

— Откуда я знаю?

Послышалось всхлипывание. Оно продолжалось недолго, потому что Галка вспомнила известную пословицу о слезах, которыми горю помочь нельзя, и умолкла.

— Что ж мы сидим? — сказала она. — Давай куда-нибудь двигаться. Иди за мною!

— Почему я за тобою, а не ты за мною?

— Чудак, я же шефствую, а не ты.

— Иди-ка ты со своим шефством!

Они попробовали карабкаться вверх. Однако быстро поняли бесцельность своих усилий и поползли наугад, волоча рюкзаки и время от времени останавливаясь, чтоб передохнуть. То и дело раздавались стоны, которых теперь уже никто не стеснялся.

Хотелось пить, но никакой надежды удовлетворить жажду не было, и они с пересохшими ртами едва продвигались вперед. Впрочем, невозможно было определить, в какую сторону они направлялись, — вперед или назад: темнота исключала возможность ориентироваться. Положение казалось безвыходным. О фонарике от страха забыли. О спичках тоже…

Совершенно обессилев, ребята тащились друг за другом до тех пор, пока незаметно опередивший девочку Вовка вдруг не почувствовал, что втискивается в какой-то узенький туннель. Здесь воздух оказался таким спертым и тяжелым, что мальчик невольно замер на месте и, учащенно дыша, повернул голову назад.

— Галка, — сказал он явно испуганным голосом, — тут какая-то труба.

— Как труба? — не поняла Сверчкова.

— Так. Не то каменная, не то земляная, не то еще какая-то. И дышать трудно. Что делать? Выходит, дело труба?

— Повернули назад!

— А куда назад? Воцарилась гнетущая тишина.

— А может быть, эта труба нас куда-нибудь выведет? — как бы размышляя сама с собою, произнесла девочка.

— Может быть… А теперь… Двинулись!

Вовка снова стал карабкаться вперед, но уже более медленно. Галка ползла за ним, то и дело растирая ушибленные локти и колени. Рюкзаки с трудом протискивались в туннель. Ребятам приходилось взваливать их на себя, отчего движение замедлялось еще больше. Вскоре Вовка остановился и прошептал, что больше не в силах даже пошевельнуться. Галка находилась в еще более угнетенном состоянии, но крепилась, как могла, чтобы только не отставать от мальчишки, над которым она продолжала шефствовать и в эти минуты. Услышав Вовкин шепот, она тоже остановилась. Некоторое время девочка молчала. Видимо, задумалась. И вдруг запела:

Пионер бодр и весел всегда, Пионер не сдается никогда, Его, не сломят трудности любые — За ним стоит Советская Россия, И он по зову Родины идет Всегда вперед, Всегда вперед!

Вовка повеселел. Ему показалось, что в этот момент кто-то невидимый напоил его чистой водой, снял усталость и подтолкнул вперед. Сверчкова тоже ощутила прилив сил и неотступно следовала за Вовкой.

Прошло еще, вероятно, с целый час, когда Вовка радостно вскрикнул:

— Свет! — Где?

— Вон там, впереди!

Поползли быстрее. Туннель кончился. Открылся выход в какую-то огромную пещеру, слегка озаренную невидимым источником света.

Быстро выбрались из туннеля, положили рюкзаки на землю, поднялись во весь рост. Однако тут же, словно по команде, свалились на теже рюкзаки. Сказалось огромное переутомление.