Лев Остроумов - Макар-Следопыт

— Ну и молодчина, — пробурчал кто-то, глядя вслед удалявшемуся Макару. — Неужто после этого у нас не найдется пятерых охотников?

Нашлось не пять, а целый десяток, и командиру пришлось даже умерять их пыл. Все с напряженным вниманием следили за скачущим навстречу бронепоезду вороным конем.

— Вот что придумал! — в один голос воскликнули все, когда увидели, как Макар перевернулся на лошади, упал и повис на стременах; в бинокль можно было ясно различить, что мальчик жив и даже не ранен: спрятавшись от белых за круп лошади, он продолжал управлять ею. Белые же, решив, что подстрелили его, и что его тело продолжает тащить в степь взбесившаяся лошадь, перестали обращать на него внимание и опять сосредоточили весь огонь на станции и на железнодорожном мосту.

Затаив дыхание, следили товарищи Макара, как он, обскакав поезд, шлепнулся на рельсы, будто убитый. Лошадь остановилась над ним, обнюхивая его тело. Издали казалось, что Следопыт бездыханен, и беспокойство пронеслось по цепи красных. Но вот лошадь вскинула голову, повернула назад и поскакала обратно вдоль поезда; тело Макара волочилось по земле на виду у белых.

— Да ведь он взаправду убит! — крикнул один из команды. Но командир, не отрывавший от глаз бинокля, только нетерпеливо махнул рукой. И впрямь, посвященным в Макаров план сейчас же стало ясно, что мальчик живехонек: лошадь опять остановилась, уже перед самым паровозом бронепоезда. Постояв один миг, она снова взметнулась и поскакала прямо к станции. Макар висел на стремени, уцепившись за него одной рукой и одной ногой.

Поезд медленно продвигался вперед, непрестанно паля из пушек и пулеметов. Начальник конных разведчиков не отводил от него бинокля.

— На конь! — скомандовал он вдруг пятерым охотникам. Не успели еще те вскочить в седло, как раздался громкий взрыв пироксилиновой шашки: предохранительная платформа, прицепленная спереди к паровозу бронепоезда, разлетелась в щепки вместе с обломками рельс и комьями земли из железнодорожной насыпи.

С криком «ура» охотники помчались на бронепоезд. Остальные разведчики, объехав станцию, неслись к нему под прикрытием насыпи. Макар на всем скаку махнул в седло и, повернув коня, присоединился к пятерым охотникам, летевшим, казалось, на верную смерть.

Но взрыв ошеломил белых. Они оторопели от неожиданности; машинист дал задний ход. Не прошло и минуты, как раздался второй взрыв — и в воздух взлетел задний вагон. Пальба оборвалась.

В этот миг из-за насыпи с яростным криком и стрельбой вырвались разведчики и окружили беспомощный, сошедший с рельс поезд. Паника охватила белых; они соскакивали и бежали в степь куда глаза глядят. Трещал еще только один пулемет. Но пулеметчик, очевидно, тоже растерялся так как его пули, срезав лишь одного охотника, не настигли других.

Еще минута — и бронепоезд очутился в руках красных. Оставив пятерых человек охранять его, разведчики пустились догонять белых, удиравших к своей пехоте, которая рассыпалась цепью вдалеке.

Тем временем полк Макара беспрепятственно перешел реку, и команда разведчиков, испортив на бронепоезде замки пушек и захватив с собой пулеметы, отступила в полном порядке через мост и присоединилась к своим.

С тех пор за Макаром-Следопытом раз навсегда установилась кличка — «хват!»

Отход на север продолжался. Макар целыми днями не слезал с лошади.

Он так привык к седлу, что, казалось, прирос к нему. Повсюду, в разведке и в стычках, он по-прежнему был первым; пули и сабли щадили его, и за месяц отступления он получил только раз легкую контузию осколком шрапнели. К концу сентября он сильно вырос и окреп, а вечная опасность, постоянное кипение в котле битвы сделали его закаленным и осторожным солдатом. В бою ему приходилось не раз сталкиваться с Юрием Балдыбаевым: тот со своей кавалерийской частью преследовал по пятам полк Макара. Последняя же встреча с офицером чуть не оказалась для Следопыта гибельной.

Армия, к которой принадлежал полк Макара, давно уже ушла с Украины и сражалась к северо-западу от Курска. Стоял погожий сентябрьский день. Желтые листья лесов трепетали под теплым солнышком, медленно срывались и уносили куда-то вдаль. Вслед за ними летели и думы Макара: мальчик вспоминал прошедшее лето и своего потерянного друга Егорку.

Команда тихо проезжала лесной дорогой, разыскивая неприятеля: второй уже день полк потерял с ним соприкосновение и отдыхал теперь от многотрудного перехода по сырым от осенних дождей дорогам.

Выехав на опушку леса, команда остановилась: в полуверсте от разведчиков раскинулась деревенька. Ни вокруг нее, ни на ее улице не было видно ни души; казалось, будто деревня вымерла. Осмотревшись, команда смело тронулась вперед; но едва только первые всадники поравнялись с околицей, страшные крики, шум и брань донеслись до их слуха. Гаврюков, Макар и еще один из разведчиков отделились от остальных и поскакали к тому двору, откуда слышался этот гам. Там они увидали такую картину: два дюжих казака нагайками лупили валявшегося у них в ногах мужика; двое других бегали по двору, расставляя руки, ловили теленка, который отчаянно метался по двору, выгнув хвост горбом; у дверей избы стояла молодуха и во весь дух голосила: «ой спасите, добрые люди! ой, грабят, грабят!» Еще один казак выводил из сараюшки мужицкую конягу, заезженную и тощую; ей за хвост судорожно уцепился мальчишка ростом с Макарку, пытаясь отнять ее у казака. Мальчишка тоже вопил благим матом.

Сердце так и перевернулось в Следопыте.

— Ах, мерзавцы, волчьи души! Мужиков грабить? — заорал он не своим голосом и, пришпорив коня, поскакало двор. Нежданно обрушившись на казаков, он с налета рубнул одного из них шашкой но, направленная слабой и неумелой рукой Макара, она только завязла в толстой шинели.

Казаки схватились за винтовки. На помощь Жуку подскакал Гаврюков и другой красноармеец. Захлопали выстрелы. Макар увидел, как, старик Гаврюков опрокинулся на круп лошади и тяжело шмякнулся оземь. По улице деревни с одной стороны скакала команда, с другой неслись всадники в золотых, ярко горевших на солнце погонах. Оба отряда сшиблись, смешались в облаках пыли. Перед Макаром вдруг появилась оскаленная гнедая голова, лошади а над ней Жук неожиданно различил красивое лицо Юрия Балдыбаева, замахнувшегося на него своей шашкой.

— Здорово, паныч! — крикнул Макар, весь так и вспыхнув в порыве внезапной ярости. — Давно я хотел тебе всыпать гороху!

Глаза офицера широко раскрылись от изумления, и занесенная над мальчиком рука невольно опустилась.