Людмила Матвеева - Успешный бизнес в 6 «Б»

В это утро Оля пришла в школу рано. Когда дома неприятности, лучшее в мире место – класс. Со всеми примочками и ехидством, весельем и дуростью. Класс отвлекает от грустных мыслей. Не уроки, конечно, а вот такой, полупустой и тихий. На окнах кактусы, за окнами зима.

Оля сидит и думает свою печальную думу. Народ потихоньку собирается.

– Оля, ты чего киснешь? – Агата улыбается ясной улыбкой. Настоящая подруга, все поняла без слов. – С Артемом поругалась? Мальчишки вечно людей расстраивают.

– Не ругались, мирно расстались. Но вообще настроение фиговое. – Оля вздохнула, сунула палец в рот, а потом написала на парте слюнями: «Артем».

– А у меня бывает фиговое, только если с Лехой раздрай – скандал или ревность. Да и то начала привыкать и в голову не брать. Он же со мной раза два в неделю ссорится, а то и три.

– У меня другие переживания, – жалуется Оля, – финансовый кризис.

– Ага! Мама денег не дает! – Агата сразу поняла и успокоила: – Моя тоже стала жадничать.

– Во-во! – Оля слегка утешилась, не у нее одной такие неприятности. – Она сегодня сказала: «Я не олигарх, каждый день давать тебе деньги на всякие капризы». Ну? Не хамство?

– Оля, не расстраивайся. Есть сто два способа выпрашивать у мамы деньги.

– Ну ты даешь! Сто два! Назови хоть один!

– Например, обещать стать круглой пятерочницей!

– Ха! Моя все наперед угадывает, научилась! Подлизываешься, намекаешь тонко, а она сразу спрашивает: «Чего тебе надо? Опять денег? Что-то ты многовато тратишь».

– Вот-вот! Я своей льщу мелкой лестью, пятерку свою единственную за всю неделю ей тычу, пиарю себя вовсю: «Я самая умная в классе. Я самая послушная на уроках, самая тихая на переменах».

– И я ей пятерку впариваю, – Оля вздыхает, – и про дисциплину напоминаю – я самая дисциплинированная девочка.

– А она? – смеется Агата.

– Она не мать, – Оля стукнула кулачком по парте, – она следователь. Говорит: «Ты прогульщица и халтурщица». – «Откуда ты, мама, знаешь?» – спрашиваю. – «Ты моя родная единственная дочь, я про тебя все знаю. Или догадываюсь». – «А если я такая единственная дочь, не жалей для меня денег». – «Не будь наглой, не хитри. У меня лишних денег нет».

– Моя тоже стала каменная, – кивает Агата, – а характер железный. Говорит твердо: «Кот у тебя слишком прожорливый, и на себя тратишь глупо – покупаешь всякую ерунду». И все мои пиарские штучки кончаются жалкой десяткой. Ну что такое десятка, Оля, в наше время? Обиднее всего знаешь что?

– Что? – Оля вникает в Агатины слова – легче становится, когда не только твоя мама жадина.

– Обидно то, что моя мама совсем не жадная! Всю эту муть она вывозит в воспитательных целях! Она ограничивает меня в деньгах, чтобы я росла скромной и не транжирила деньги по пустякам. Это разве воспитание? Я же тогда наоборот становлюсь невоспитанной, нескромной, пристаю и достаю.

Оля печально закатила глаза и вздохнула так сильно, что с парты слетела тетрадка по математике.

Все прислушивались к их разговору, математичка все не шла, разговор о финансовых проблемах продолжался.

Все молчали, но Агата заметила – многие согласны с ней и с Олей: все мамы ведут себя как жадины. Дети не могут себе позволить купить все необходимое.

Оля подобрала с пола улетевшую тетрадь и сообщила:

– Моя нудит: «Ты живешь не по средствам, слишком широкий размах у тебя, Оля. Живи скромнее». Ей хорошо говорить, она почти ничего не покупает, только еду, одежду, обувь. Ну еще косметику себе хорошую. И все! А мне новый диск Петрушечки надо? Или, может, не надо? И маечку с птичками-синичками, как у Ленки-ашницы, надо? Или, может, не надо? А уж на корм животным тем более необходимо, они не на диете, у них аппетит огромный. Один кролик Крошка может за раз слопать кочан капусты. А морские свинки? Даша и Саша, их двое. Но скоро у них будут морские поросятки, не знаю, сколько их родится – трое, пятеро. А еще у меня живет карликовый заяц, его зовут Мелкий, но ест он вполне крупно. Всем есть надо? Или, может, не надо? – Оля сама не заметила, как перешла на скандальный тон, голос стал громче и противнее, как будто мама могла услышать Олю. Но опомнилась – мама была далеко, на работе. Оля опять печально посмотрела на потолок, как будто там, на потолке, были ответы на ее трудные вопросы. Но на потолке, как на любом потолке обычного школьного класса, ответов не нашлось. Там Оля видела лишь лампы, которые светили в это хмурое зимнее утро. И больше ничего не светило голубоглазой девочке Оле. И Агате, ее приятельнице, не светило ничего. Да и всем другим, похоже, не светило.

– Выход единственный, – вмешалась в разговор Варвара, – хватит унижаться и клянчить! Мы взрослые люди! Правда, Сережа?

Сергей кивнул и обнял Варвару за плечи. Он проворчал:

– О трудных подростках без конца трындят родители, а о трудных родителях помалкивают!

– Потому что сговорились! – Барбосов тоже, значит, страдает. – Сговорились!

Агата достала из кармана кошелек, заглянула – там лежала десятка, это было очень немного.

– Сговорились, блин, – Барбосов страдает от своих мамочки и папочки. Тем более отец у него поддает чуть не каждый день, а мама ругается с отцом и дерется. – Денег ни фига не допросишься! – Барбосов не сказал «ни фига», он употребил более крепкое выражение. Но никто не обратил на это внимания: в серьезных разговорах не так уж важна форма выражения чувств и мыслей. Важна суть. И эту суть должен был кто-то высказать. Вот-вот кто-нибудь скажет самое важное слово, помогающее найти выход из финансового кризиса шестого «Б». Это всегда чувствуется: приближается решение проблемы.

Агата оглядывала лица: Олино – раскрасневшееся от возмущения, Барбосова – сердитое и непримиримое, Лехи – готовое к драке с кем придется. Нужное слово произнес Сергей. Он перестал обнимать Варвару и сказал, обращаясь ко всем сразу:

– Надо создавать свой бизнес. Малый и средний. Все!

– Идея носилась в воздухе, – важно поддержал Гриша, – другого выхода нет.

– Ага! Или клянчить, или зарабатывать!

– Бизнес на двоих! – Барбосов думал о своем мотоцикле – он послужит в этом деле.

– На двоих! – Надя-Сфинкс думала о них с Барбосовым и о мотоцикле. И никого больше она не собиралась подпускать близко к их с Барбосовым делу, малому или среднему.

– На двоих, – весело повторяла Оля, – это сближает!

Впервые за это утро Оля повеселела, глаза засветились ярким голубым светом.

Математичка Клизма все не приходила, хотя в других классах первый урок шел полным ходом.

– Мы станем богатыми, – пищала Варвара, – и мамы будут просить у нас деньги!

– А ты не поделишься с мамой? – с интересом спросила Агата.