Анатолий Рыбаков - Кортик

Потом он заснул. Шаги часовых удалились, смех в палатке девочек прекратился, и все стихло.

Потухший костер круглым пятном чернел на высоком, залитом лунным светом берегу. В его пепле еще долго попыхивали и гасли маленькие огоньки. Вспыхивали и гасли, точно играя в прятки меж обгоревших и обуглившихся поленьев.

Кончился август. Зябнувшие бульвары плотнее закутывались в яркие ковры опавших листьев. Невидимые нити плыли в воздухе, пропитанном мягким ароматом уходящего лета.

После одного сбора отряда Миша, Генка и Слава вышли из клуба и направились к Новодевичьему монастырю.

В расщелинах высокой монастырской стены гнездились галки. Их громкий крик оглашал пустынное кладбище. Унылая травка на могильных холмиках высохла и пожелтела. Металлические решетки вздрагивали, колеблемые резкими порывами ветра.

— Придется подождать, — сказал Миша.

Друзья уселись на низкой скамейке, опиравшейся на два шатких столбика и совсем припавшей к земле.

— Половину покойников хоронят живыми, — объявил Генка, поглядывая на могилы.

— Почему? — спросил Слава.

— Кажется, что человек умер, а на самом деле он заснул летаргическим сном. В могиле он просыпается. Пойди тогда доказывай, что ты живой.

— Это бывает, но редко, — сказал Миша.

— Наоборот, очень часто, — возразил Генка. — Нужно в покойника пропустить электрический ток, тогда не ошибешься.

— Новая теория доктора медицины Геннадия Петрова! — объявил Миша.

— Прием от двух до четырех, — добавил Слава.

— Смейтесь, смейтесь, — сказал Генка. — Похоронят вас живыми, тогда узнаете. Смейтесь! — Он обиженно умолк, потом нетерпеливо спросил: — Когда они придут?

— Придут, — ответил Миша. — Раз обещали — значит, придут.

— Может быть, все же лучше не затевать этого дела? — сказал Слава, взглянув на ребят.

— А что же? — спросил Миша.

— Можно пойти в милицию и все рассказать.

— С ума сошел! — рассердился Генка. — Чтобы милиции весь клад достался, а мы с носом?

— В милицию мы успеем, — сказал Миша. — Прежде надо все как следует выяснить, а то засмеют нас, и больше ничего… В общем, как решили, так и сделаем.

Из-за монастырской стены показались Лена и Игорь Буш. Они поздоровались с мальчиками и сели рядом на скамейку.

Лена была в демисезонном пальто и яркой косынке. Игорь, в костюме, с галстуком и в модном кепи, имел, как всегда, серьезный вид. Усевшись на скамейке, он посмотрел на часы и пробасил:

— Кажется, не опоздали.

Лена, улыбаясь, оглядела мальчиков:

— Как поживаете?

— Ничего, — ответил за всех Миша. — А вы как?

— Мы тоже ничего. Только недавно вернулись из поездки.

— Где были?

— В разных местах. В Курске были, в Орле, на Кавказе…

— Хорошо на Кавказе! — сказал Генка. — Там урюк растет.

— Положим, урюк там не растет, — заметил Слава.

— Как с нашей просьбой? — спросил Миша.

— Мы всё устроили, — пробасил Игорь.

— Да, — подтвердила Лена, — мы договорились. Можете ее взять. Но зачем она вам нужна? Она вся сломана.

— Резина совершенно негодная, — сказал Игорь.

— Это неважно, — сказал Миша, — мы ее починим.

— Но зачем вам нужна эта тележка? — допытывалась Лена.

— Для одного дела, — уклончиво ответил Миша.

— Знаете, ребята, — сказала вдруг Лена, — я уверена, что вы ищете клад.

Мальчики растерянно вытаращили глаза.

— Почему ты так думаешь? — Миша покраснел.

Она рассмеялась:

— Глядя на вас, это очень легко отгадать.

— Почему?

— Вы хотите знать почему?

— Да, хотим знать почему.

— Потому что у людей, которые ищут клад, бывает ужасно глупый вид.

— Вот и не угадала, — сказал Генка, — никакого клада мы не ищем. Сама понимаешь: уж кто-кто, а я такими пустяками ведь не стану заниматься.

— Ладно, — сказал Миша, — шутки в сторону. Когда мы можем взять тележку и сколько мы должны за нее заплатить?

— Можете взять ее в любое время, — сказала Лена, — а платить ничего не надо. Она цирку больше не нужна.

— Списана по бухгалтерии, — солидно добавил Игорь. Он встал, посмотрел на часы: — Лена, нам пора.

Мальчики проводили Бушей к трамваю. Возле остановки притопывал ногами, потирая зябнущие руки, лоточник. Его фуражка с золотой надписью «Моссельпром» была надвинута на самые уши, и завитушка, идущая от последней буквы, согнулась пополам. Мальчики купили «Прозрачных», угостили ими Бушей. Потом Лена и Игорь уехали. Друзья по Большой Царицынской, через Девичье поле, отправились домой.

На пустынном сквере осенний ветер играл опавшими листьями. Он собирал их в кучи, кружил вокруг голых деревьев, метал на серый гранит церковных ступеней, шуршал ими по одиноким скамейкам, бросал под ноги прохожим и грязными, растоптанными клочьями волочил вверх по Остоженке, где забивал под колеса яркой рекламной тележки, стоявшей на углу Всеволожского переулка.

На тележке были укреплены под углом два фанерных щита с развешанными на них афишами новой кинокартины — «Комбриг Иванов». Вверху, там, где щиты сходились, качались вырезанные из фанеры буквы: «Кино арбатский Арс».

Постоянные прохожие Остоженки привыкли к тележке, уже несколько дней неизменно торчавшей на углу. Вечером за ней являлся мальчик и увозил ее. Лысый старик, хозяин филателистического магазина, всегда ругал мальчика за то, что он ставит тележку против магазина. Мальчик ничего ему не отвечал, подкладывал камни под колеса и спокойно удалялся.

Однажды вечером мальчик явился, вынул камни из-под колес тележки, вкатил ее во двор и пошел в дворницкую.

Дворник, худой рыжий татарин, сидел на широкой кровати, свесив на пол босые ноги.

— Дяденька, — сказал мальчик, — моя тележка сломалась. Можно ей постоять во дворе?

— Опять сломалси, — дворник лениво посмотрел в окно, — опять сломалси. — Он зевнул, похлопал ладонью по губам. — Пущай стоит, нам разви жалка…

Мальчик вышел, внимательно осмотрел тележку, тронул верхнюю планку, тихонько стукнул по щиту и ушел.

Двор пустел. В окнах гасли огни. Когда совсем стемнело, из подъезда черного хода вышли старик филателист и Филин. Они остановились у самой тележки. Старик вполголоса спросил:

— Значит, решено?

— Да, — раздраженным шепотом ответил Филин, — чего ему ждать? Год, как вы его за нос водите.

— Сложный шифр, — пробормотал старик, — по всем данным — литорея, а вот, поди ты, без ключа не могу прочесть.

— Если б вы знали, что там есть, — зашептал Филин, наклоняясь к старику, — то прочли бы.

— Понимаю, понимаю, да что делать! — Старик развел руками. — Выше головы не прыгнешь. Может, подождет еще Валерий Сигизмундович. Право, лучше подождать.