Леонид Прокша - Выстрелы над яром

— И все же домой нужно идти, Вася, — сказал Юрка. — И чем раньше, тем лучше.

— А ты возьми его, Юра, к себе, а потом вместе с папой отведи домой. Они побоятся милиционера.

— И спрячутся под кровать, — ни с того ни с сего вставил Листрат. — У него же в кобуре наган.

Юрка улыбнулся:

— Мой папа не такой уж страшный.

— Не страшный? А Тимку в тюрьму посадил. Батя сказывал, что он за Вишнякова страдает.

— Тимка твой стрелял в моего отца. За это и осудили его. Он сам себя посадил в тюрьму… — отпарировал Юрка, строго взглянув на Листрата. — И тебе не советую бросаться камнями.

Листрат покосился на Юрку:

— А я не попал тебе в голову! И судить меня нельзя…

— Никто тебя не собирается судить. Ты лучше дружи с нами, книжки давай вместе читать…

— А я с антихристами не дружу, — оскалился Листрат и пошел к корове.

— Как хочешь, — махнул рукой Юрка. Его сейчас больше беспокоило: как быть с Васей?

Выручил Янка:

— Скажи маме, что на лестнице в школе оступился и подвернул ногу, а Юрка помог отвести к доктору. Подтвердишь, Юра?

Юрка с удивлением посмотрел на Янку:

— Когда ты научился так врать?

— Разве это вранье? Ногу же он повредил! Болит, Вася, нога?

— Болит, — кивнул головой Вася. Ему понравился совет Янки. Мать, конечно же, расчувствуется и пожалеет. Покричит, но бить не станет.

— Ну вот, а где он покалечил ногу, не имеет значения.

— Ладно, — согласился Юрка, хотя лгать не любил. — Только надо разыграть эту сцену более правдиво. В клинике обязательно перевяжут ногу. — Он заметил в беседке Тамару. — Пойдем, Вася. Попросим у Тамары бинт.

Вася встал. Ступил на ногу и ойкнул. Нога действительно болела. Пришлось вырезать палку. Опираясь на нее, Вася с Юркой дошел до кручи, над которой возвышалась беседка.

— Тамара! — окликнул Юрка.

— Ой, Юра! — захлопала от радости в ладоши девочка. — Какие вы молодцы, что пришли. Я брошу вам веревку.

Тамара вытащила из-под скамейки веревку, привязала один конец к столбу беседки. Раскрасневшаяся, наклонилась над перилами.

— Ловите!..

Юрка поймал конец веревки, подергал:

— Крепко. Можно подниматься. Давай сначала ты, Вася.

Вася ухватился за веревку. Забыв от волнения про боль в ноге, ловко и быстро стал подниматься вверх. Юрка позавидовал его ловкости. Он так не сумеет. А Тамара аж запрыгала от радости: наконец-то исполнилось ее желание…

Вслед за Васей стал подниматься и Юрка. Но не так быстро и ловко, хотя старался изо всех сил. Под конец руки его стали слабеть, однако восторженные возгласы Тамары ему придали силы.

— А теперь спрячем концы и будем играть. Папа с мамой отдыхают…

— У нас срочное дело, Тамара. Нужен бинт, — сказал Юрка.

— Зачем? — насторожилась девочка.

— Перевязать Васе ногу. Он крепко ушибся.

— Рана есть?

— Нет. Возможно, только ушиб, а может, растяжение…

— Очень болит?

— Когда стою или наступаю… — поморщился Вася.

— Какая беда! Сейчас принесу бинт и йод, — сказала Тамара и побежала по аллее к дому.

— У нее красивая фигурка и руки, — оценил Вася тоном знатока. — Ее Арнольд тоже взял бы в цирк. — И уже с увлечением начал рассказывать про цирк: какие там гимнасты, клоуны, дрессированные зверюшки…

— Ты любишь цирк? — спросил Юрка.

— Очень. Бросил бы все и жил там…

— А родители?

— Они злые. Постоянно ссорятся между собой, а на мне зло сгоняют. Маму, конечно, жалко, — понизил голос Вася. — А у тебя хорошие родители?

Родители у Юрки были хорошие и отзывчивые. Он очень любил их. Но хвалить их сейчас… Ему не хотелось, чтобы Вася переживал еще больше.

— Я люблю рисовать, — уклонился он от ответа. — Ты посмотри, Вася, какая красота…

С беседки яр был далеко виден в одну и другую сторону. Круча, на которой стояла беседка, напоминала нос корабля. Сейчас этот корабль плыл по желтому морю: яр был залит послеполуденным солнцем.

Прибежала Тамара.

— Ну вот, принесла, — лицо ее светилось, оттого что она сделала доброе и нужное дело. — Клади на скамейку ногу…

Перевязав Васе ногу, Тамара через сад провела мальчиков к воротам и выпустила на тихий Задулинский тупик. Отсюда недалеко было до Васиного дома. А если по меже через огороды — то и рядом совсем. Но Вася захотел войти в свой дом не со двора, а с парадного входа и повернул с тупика на Задулинскую улицу. Он шел прихрамывая. Юра поддерживал его, так как палка осталась под кручей.

— Большой у них сад, — сказал Вася, оглядываясь.

За решеткой ворот, словно узница, стояла Тамара. Юрка тоже повернулся и махнул девочке рукой.

— Сад хороший, но за ворота отец выпускает Тамару только в школу. А она рвется к ребятам. Она хороший друг…

— О, ее Арнольд непременно взял бы в цирк…

Юрка улыбнулся: да этот мальчуган смотрит на все с цирковой арены.

Чем ближе подходили к дому, тем более унылым становился Вася, а когда взошли на крыльцо и Юрка постучал в двери, мальчик задрожал и спрятался за спину своего нового друга.

— Кто там? — раздался скрипучий болезненный голос.

— Откройте, пожалуйста, — сказал Юрка и взглянул на побледневшее лицо Васи. «Хорошо, что я не оставил его», — подумал.

Загремели засовы, и в проеме двери появилась мать Васи. Голова ее была повязана мокрым полотенцем. Увидав сына, она хотела что-то сказать, но Юрка опередил ее.

— Не пугайтесь. С Васей все в порядке… Но, разрешите, я доведу его до кушетки…

Только теперь Лачинская увидела, что у сына забинтована нога.

— Что с ним? Что с тобой?..

— Оступился на лестнице в школе, — едва не заплакал Вася. — Хорошо, что Юра оказался рядом. Он сразу же повел меня к доктору…

— Чуяло мое сердце. А я ж тебе сколько раз говорила — смотри под ноги, не задирай голову — и поплыл неудержимый поток слов.

Вася, понурив голову, сидел на кушетке.

— Это же ты мог с лестницы полететь и вниз головой, — досадовала мать. — Отец бы тебя за это…

Но отца дома не было. Вася почувствовал облегчение, осмелел и чуть не испортил все дело:

— А в цирке, случается, падают с трапеции и ничего…

— Еще не хватало, чтобы ты полез на ту пецию…

Вася открыл уже было рот, чтобы уточнить название спортивного снаряда, но Юрка вовремя толкнул его в бок:

— Послушай лучше, что мать говорит.

— Вот, вот, — подхватила Лачинская. — Я ему все время то же самое твержу… Дал же бог людям умных детей. Вот он, — Лачинская кивнула на Юрку, — не подвернул себе ногу. А тебя носит всюду…

Тяжело переступая, она пошла на кухню. Загремела заслонка в печи.

— Даст поесть… — обрадовался Вася.

Зазвенел звонок. Окончился последний урок. Но дети не подняли шум, как обычно. Не спеша, стали складывать свои книжки. На всех произвели огромное впечатление рассказы Чехова «Ванька» и «Спать хочется», которые только что прочитал им Язэп Сидорович. Лешке показалось, что подобрел и учитель. Собирая тетради и учебники со стола, он добродушно улыбался: покорил-де ребят Чеховым.