Вольфганг и Хайке Хольбайн - Пророчество

Атон не был трусом и слабаком. Но по сравнению с Вернером, ростом метр восемьдесят и комплекцией Сильвестра Сталлоне, он все же выглядел карликом, и его не привлекала перспектива последние четыре дня перед каникулами провести в медицинском изоляторе интерната, где в настоящий момент находился единственный пациент - его одноклассник Рикки. Две недели назад Рикки допустил досадную оплошность, высказав Вернеру, кем он его считает на самом деле.

- А родители твои - с заскоками, наверное, так? - продолжал Вернер, язвительно ухмыляясь, при этом засовывая кулаки в карманы куртки. - Или твой старик просто пожадничал на второе « н » для имени Антон? - Он громко заржал над собственной остротой, а Атону стоило немалых усилий сдержаться. Втайне он некоторым образом понимал Вернера: имя, данное ему родителями, часто становилось поводом для косых взглядов и колкостей. Однако до сих пор никто не делал этого столь злобно.

- К имени Антон это не имеет никакого отношения. - Ответ звучал со всей дружелюбностью, на которую Атон только был способен. - Атон - имя древнеегипетского бога солнца. Мои родители питают особенное пристрастие к Египту, - добавил он с едва слышимым вздохом.

Вернер наморщил лоб:

- Бог солнца, так-так.

- Ну, не совсем так, - продолжал объяснять Атон, совершенно не прислушиваясь к своему внутреннему голосу, подсказывающему в этот момент, что сейчас лучше попридержать язык.

- Собственно говоря, бога солнца звали Ра, а словом «Атон» называли сам солнечный диск. Но потом фараон Эхна... - запнулся он на полуслове, заметив в глазах Вернера зловещие искорки.

Вернер был форменным идиотом с интеллектом таракана и с боевым весом около семидесяти килограммов. Однако опасным было именно то, что он сам это сознавал. И соответственно весьма нервозно реагировал, когда ему недвусмысленно давали это почувствовать.

Правда, сегодня Атону решительно везло.

Атон, - повторил Вернер, затем пожал плечами, развернулся и зашагал прочь по просторному двору интерната Зенгера, сопровождаемый тремя членами своей компании. Компании, безраздельно господствовавшей над всем интернатом и которая в следующем учебном году собиралась присоединиться к одноклассникам Атона. Хотя до летних каникул оставалось больше полугода, директор Цомбек уже обрадовал Вернера, что ему предстоит совершить еще один круг почета: он остается на второй год, и уже не в первый раз, а вместе с ним - еще три идиота, которых он собрал вокруг себя и использовал то на побегушках, то как мальчиков для битья, а иногда - и как боевую группу.

Атон подавил новый вздох. Сам себе задавал он вопрос, за что же, в конце концов, заработал он такую судьбу. Интернат Зенгера был не так уж и плох - дорогая, мало кому известная частная школа располагалась на одном из маленьких живописных холмов Крайлсфельда, небольшого местечка близ столичного города, которое и не на всех картах-то было обозначено. Это был интернат для одаренных ребят, но, к сожалению, и для тех, чьи родители обладали достаточными средствами и связями, чтобы никто не отважился сказать им, что на самом деле представляют собой их любимые чада. Как попали сюда Вернер и трое его подкаблучников, было для Атона загадкой.

- Привет, Атон! - послышался голос сзади, и, обернувшись, Атон узнал в говорившем Рональда Бендера, коменданта интерната, пристальным взглядом провожавшего удаляющуюся троицу.

- Какие-то неприятности?

Атон покачал головой.

- Нет, - ответил он. - Мы просто познакомились. Со следующего года Вернер и его друзья станут моими одноклассниками.

Бендер ухмыльнулся, но от комментариев все же воздержался.

- Автобус уже приехал, - сообщил он. - Ты ведь знаешь, что директор Цомбек не привык ждать.

Еще бы Атону не знать этого! Менее всего Цомбеку были свойственны терпеливость и щедрость. Если уж он говорил, что автобус отъезжает в одиннадцать, то он имел в виду именно одиннадцать, и ни секундой позже! Так что Атон, благодарно кивнув Бендеру, поспешил к воротам на противоположной стороне двора.

На небольшой площадке перед похожим на крепость монастырем, в стенах которого и находился интернат, стоял двухэтажный автобус, в котором собрались воспитанники, удостоившиеся чести сегодня сопровождать директора Цомбека.

Очевидно, Атон оказался самым последним, так как едва он успел войти в машину, дверь сразу же захлопнулась, и водитель завел мотор. Автобус был заполнен - Цомбек взял с собой в эту поездку с посещением музея четыре класса, - и к своему глубочайшему разочарованию, на заднем сиденье Атон заметил Вернера вместе с его друзьями. Цомбек молча, кивнул мальчику на свободное место впереди, недалеко от его собственного сиденья. Атон поспешил занять его.

Поездка продолжалась добрых три четверти часа, а так как сидел он почти рядом с директором, то для Атона это время текло долго и скучно.

Из более чем сотни учениц и учеников, сидевших в автобусе, Атон, наверное, был единственным, кого не радовало посещение выставки в музее. И на то были вполне определенные причины. Говоря Вернеру, что его отец питал особые пристрастия к древнему Египту и всему, связанному с ним, мальчик на самом деле преуменьшил факты. Родители его были просто помешаны на этой стране фараонов. Отец обычно проводил как минимум полгода в Египте по делам, связанным с его профессией, и сколько Атон себя помнил, родители жили там и во время отпусков. Дом, в котором Атон вырос, походил на египетский музей. Воспитывался он на рассказах об Амуне и Ра, об Изис и Осирисе, об Анубисе и Бастет. Как только он выучился читать, родители тут же вручили ему книги с цветными фотографиями пирамид, настенных росписей и статуй. Выражаясь точнее, все эти египетские штучки за долгие годы навязли у Атона в зубах! И неудивительно поэтому, что он не особенно радовался экскурсии на выставку, посвященную древнему Египту. Левое плечо Атона зачесалось. Он поднял руку и задумчиво потер пальцами зудевшее место; даже сквозь толстую куртку проступал бугорок на коже, который был на его плече с детства и напоминал о себе всякий раз, когда Атон волновался. Родители рассказывали ему, что виноват в этом осколок камня, застрявший в его теле во время несчастного случая - взрыва в пещерах. В то время ему было пять лет, и так как инородное тело не представляло собой существенной опасности, то решили его не удалять.

Выставка была, впрочем, неплохой. Организаторы постарались на славу. Громадный, обычно холодный и неуютный, мраморный зал был разделен искусно расставленными лампами и большими экранами на множество маленьких светлых островков, в центре каждого из которых находился отдельный экспонат. На стенах были развешаны большие цветные картины, а маленькие иллюстрации и экспонаты выставлены в небольших витринах, о содержимом которых рассказывали прилагаемые к ним таблички. Опытный взгляд Атона тут же натолкнулся на массу ошибок, впрочем незначительных, ускользнувших от внимания организаторов выставки.