Сесилия Джемисон - Леди Джен, или Голубая цапля

Но есть в этих книгах и то, что делает их непреходящими, вечно интересными для нас. Это история того, как, оставшись наедине с враждебным миром, брошенный на произвол судьбы, ребенок преодолевает выпавшие на его долю несчастья, проходит самую беспощадную, какую только можно вообразить, проверку на человеческие качества. Герои названных книг выдерживают этот экзамен. Их трудно заставить совершить дурной поступок; сами обездоленные, они готовы отдать последнее другому; они бескорыстны, в высшей степени им свойственно чувство благодарности. В конечном счете, именно их душевная красота, их обаяние помогают выстоять, не погибнуть под прессом тяжелых испытаний.

Кончая роман «Приключения Оливера Твиста», Ч. Диккенс обозначает, может быть, самую драгоценную суть своей книги: она не только о приключениях Оливера, но — и это, вероятно, гораздо важнее — еще и о том, «как двое сирот (второй персонаж — молодая тетушка Оливера. — Е. П. ), испытав превратности судьбы, сохранили в памяти ее уроки, не забывая о милосердии к людям, о взаимной любви и о пылкой благодарности к тому, кто защитил и сохранил их».

Эта прекрасная мысль будет сопровождать нас и когда мы будем читать обе повести американской писательницы Сесилии Джемисон.

В них, кстати, тайна вокруг происхождения ребенка получает еще одну разгадку. Изначальной причиной, роковым образом влияющей на дальнейшую жизнь ребенка, становится здесь неравный брак родителей: в одном случае матери леди Джен, в другом — отца Филиппа. Испытывает на себе последствия неравного брака отца, женившегося вопреки воле семьи на гувернантке, и маленькая Деа, подруга Филиппа.

Сесилия Джемисон не задерживается на истории этой тайны: читатели узнают ее разгадку чуть ли не в конце повествования, когда в судьбе героев наступает уже счастливый перелом. Главное содержание книг сосредоточено на жизни детей в самую трудную для них пору.

Сюжеты этих двух повестей не повторяются: свои приключения у Джен, свои — у Филиппа. Но, сталкиваясь с большим и разнообразным миром, и Джен, и Филипп, и Деа должны самостоятельно в нем утверждаться. У них нет того, на что другие дети опираются — авторитета или защиты родителей: они должны во всем рассчитывать только на самих себя. Они сами должны суметь завоевать расположение, симпатии, доверие окружающих людей, сами должны справляться с теми тяготами, которые выпадают на их долю.

Читатель потому и следит с таким волнением за разворачивающимся на книжных страницах поединком: силы, казалось бы, уж слишком неравны — на одной стороне власть кулака, жестокость, положение хозяина, на другой — лишь одно оружие: доброта, чистое сердце, благородство, приветливость. Именно эти качества и привлекают к маленькой Джен стольких людей, вызывают глубокую привязанность к ней, сочувствие, восхищение. Может быть, потому с Филиппом и дружат и птицы, и цветы, что сам он бесконечно добр и справедлив во всем. Когда кто-то спрашивает у Филиппа, брат ли он Дее, он отвечает:

«О, нет, сударь, мы не родственники. Она только мой друг. Она маленькая, и я забочусь о ней и стараюсь помочь, чем могу». У Филиппа есть свой жизненный кодекс: помочь слабому, взять на руки ребенка или поднести тяжелую корзину женщине; накормить голодную кошку, заступиться за обиженного малыша и вообще сделать то, что подсказывает мальчику сердце.

Есть у этих обездоленных детей — у Джен, у Филиппа, у Деи — те редкие качества, которые, быть может, именно сегодня должны в нас особенно отозваться.

Этим детям в высшей степени присуще чувство долга. Как бы ни хотелось Дее пойти к Филиппу поиграть, поразвлечься — ее зовет взятая на себя обязанность: следить, ухаживать за больным отцом. Сама еще малое дитя, она вынуждена вести скудное хозяйство, считать каждую копейку Она полностью выполняет миссию взрослого, проявляя в отношении к страдающему отцу неслыханное терпение, нежность, стремясь утешить и успокоить его.

Этим детям свойственно чувство сострадания, милосердия, доброжелательства, они умеют искренне и горячо радоваться, но не раз мы видим их горько плачущими. И горе, и радость выражают они открыто, не стесняясь.

Душевное богатство, присущее и Джен, и Филиппу, и Дее, придают этим детям особое обаяние, вызывают к ним самую горячую симпатию.

Есть у повестей С. Джемисон еще одна примечательная сторона: в пору своих скитаний маленькая Джен убеждается, что мир состоит далеко не только из таких жестоких и алчных людей, как ее названая «тетенька» мадам Жозен и ее сын Эдраст. Жизнь сводит ее с людьми, о существовании которых она, быть может, никогда бы и не узнала, находись она в прежних своих условиях. Оказывается, у скромных, как бы и незаметных вовсе людей есть своя судьба, свои радости и горести, свое достоинство. На пути Джен встречаются люди, к которым, узнав их поближе, она привязывается всей душой. Это и убогонькая больная девочка Пепси, и продавщица сладостей, ее мать, и смешной владелец мелочной лавочки, бывший профессор танцев, мистер Жерар, и обедневшие аристократы д’Отрев, и дружная семья простых фермеров Пешу.

Совсем другие открытия выпадают на долю Филиппа. Оказывается, те самые свойства, которые так радовали всех, знавших мальчика, — правдивость, естественность, прямота, — выглядят дурными и компрометирующими в богатой семье, куда он попал, став еще раз приемышем. Каждое слово Филиппа, которое выглядело так естественно, когда он был с Туанеттой, с Деей, с продавщицей Селиной, приобретает совсем другое звучание в доме аристократов. Рассказ Филлипа, взятого на великосветский бал, о том, как он продавал цветы, выращенные «мамочкой» Туанеттой, и как радовался каждой вырученной монете, вызывает неожиданную для него реакцию: этим рассказом он не только «опозорил» приютившую его семью, но и шокировал присутствующих на балу. Так Филипп проходит свою жизненную школу.

Характерно звучат в книгах Джемисон знакомые по другим повестям мотивы. Филипп становится приемным сыном семьи богатого художника, потому что напоминает и художнику, и его жене их умершего сына, и лишь потом выясняется, что Филипп, действительно, племянник художника, сын его умершего брата. В доме, где теперь живет Филипп, висит портрет, возле которого мальчик стоит не однажды. Однако невзлюбившая Филиппа старая леди, хозяйка дома, словно нарочно не слышит своего сердца, словно нарочно не чувствует, что изображенный на портрете ее сын и стоящий рядом мальчик кровно связаны между собой и, значит, Филипп ее внук.

Суровые испытания, которые выпадают на долю Джен и Филиппа, не проходят даром. Обретя в конце концов своих близких: Джен — дедушку, а Филипп — бабушку, они не забывают прежних уроков жизни. Особенно мы видим это на примере Джен. Новое положение богатейшей наследницы нисколько не изменило ее; напротив, став богатой, она щедро помогает всем тем, кто в этом нуждается, ибо она теперь хорошо знает, что такое нужда.