Жозе Лобату Монтейру - Орден Жёлтого Дятла (с иллюстрациями)

Вот и ночь… Обезьянье племя улеглось, и вскоре на всем участке леса не слышно было ничего, кроме храпа. С ее Дерева Носишке был виден Педриньо, привязанный к стволу.

— Покотекерпики некемнокожкоко, Пекерыкишкоко, окобяказакатекельноко накас, накайдекет! — крикнула она ему.

И не успела она докончить свою фразу на языке «ки», как услышала издали знакомое «кукареку».

— Экетоко окон! — вскрикнула девочка, хлопая в ладоши.

Да, это был он… Перо попугая быстро плыло по воздуху над мчавшимся галопом осликом. Перышко спрыгнул на землю и побежал помочь Носишке слезть с дерева. Обезьяны, поставленные под деревом на страже, спали так крепко, что ничего не заметили.

— Странно, как они спят! — сказала Носишка. — Мы так шумим, а они все спят.

— Понятно! — воскликнул Перышко. — Я им подсыпал столько сонной травы в водоем, где они пьют, что они проснутся не раньше чем завтра после полудня. А что с Педриньо?

— Вон он, его к стволу привязали!

Перышко побежал развязывать мальчика. Потом разбудил графа, который очень огорчился, что ему не пришлось досмотреть сон и надо было опять взваливать на плечи корзинку.

— И Эмилия тут? — спросил он разочарованно.

— Ждет за поворотом. Теперь садитесь все верхом на осла, и поскачем!

— Погодите! — сказал Педриньо. — Я еще с этим обезьянским королем счеты не свел!

Он разыскал среди храпевших придворных Макака XIV, тоже храпевшего.

«Что б с ним такое сделать? А, знаю!» Он вытащил свой перочинный ножик и остриг королю бороду и шерсть на кончике хвоста, приговаривая:

— Вот завтра проснутся обезьянята, и никто не узнает своего короля Макака Банановича! И прогонят твое обезьянское величество палками!..

И, завершив свою месть, Педриньо опрометью бросился бежать и присоединился к остальным.

— Поехали! — крикнул Перышко ослу.

Осел пустился галопом, и не прошло и получаса, как они снова очутились в том месте, где расстались с сеньором Лафонтеном. Они увидели его еще издали: он сидел на том же камне, что и раньше, глубоко задумавшись.

Уставшая от приключений этого дня, горя желанием поскорей вернуться домой, Носишка, не сходя с осла, быстро и сбивчиво рассказала баснописцу о случившемся.

— В следующий раз я все расскажу по порядку. А сейчас не могу. До свиданья, сеньор Лафонтен! Мы еще как-нибудь заедем!

— Куда вы так торопитесь?

— Обедать! — крикнул Педриньо.

— Сеньор Лафонтен, — сказала Эмилия, — имейте в виду, что вы нам очень понравились. Приезжайте к нам на чашку кофе. Ладно? Только наденьте длинные брюки и пиджак, а то тетушка Настасия испугается. Да вы не стесняйтесь! Донна Бента любит гостей, она добрая… Баснописец обещал приехать.

— О ревуар! — крикнула издали Носишка.

— О ревуар! — отозвался сеньор Лафонтен и помахал на прощанье рукой.

Он долго еще смотрел им вслед, сидя на своем камне на берегу реки, а когда ослик исчез вдали за тучей пыли, вздохнул:

— Счастье, имя твое — молодость!

А тем временем донна Бента в кухне разговаривала с тетушкой Настасией:

— Что это означает? — говорила она. — Дети вчера пошли спать раньше обычного, я сразу подумала, что неспроста. А сегодня утром, когда я проснулась, их уж и след простыл. Даже кофе не пили! И где их, чертенят, носит?!

Старая негритянка жарила рыбу и ответила, не оборачиваясь:

— Эти ребята еще такого натворят, что не открестишься… Верно, опять какие-нибудь сказки, короли да принцессы… А вы не расстраивайтесь, сеньора: проголодаются, так всех королей позабудут и как нагрянут, так им хоть целое ведро рыбы нажарь, еще попросят!.. А это ламбари — рыбка речная, нежная… Так что не беспокойтесь, придут.

— Верно, — согласилась донна Бента, — только голод и может их в дом загнать…

Часы пробили шесть…

— Ой, как поздно, Настасия! — сказала донна Бента испуганно. — Боюсь, не случилось ли с ними что-нибудь…

И она пошла на веранду, села и стала смотреть на дорогу.

Через несколько минут вдали показалось облако пыли.

— Там какой-то всадник! — сказала донна Бента, всматриваясь. — Настасия, пойдите-ка сюда, у вас зрение лучше, посмотрите… Вы не видите, кто там едет?

Негритянка пришла из кухни с деревянной ложкой в руках и тоже стала всматриваться в дорогу.

— Это они, сеньора. Все как есть на осле на каком-то… Ей-богу! Прямо колдовство, господи прости…

Осел прискакал галопом и остановился. На нем гроздью сидели: посредине — Перышко, держа за руку графа; позади него — Носишка с Эмилией в кармане; а впереди всех — Педриньо.

Все спрыгнули на землю и направились к веранде.

— Вот чудеса-то! — пробормотала тетушка Настасия. — Поглядите, сеньора, граф висит в воздухе, а над ним — перо попугая… Приметили?

— Добрый вечер, бабушка! — закричала Носишка еще на первой ступеньке крыльца. — Вот и мы! А какие у нас приключения!..

— Вижу, вижу, — проворчала донна Бента, стараясь сделать сердитый голос, хотя была страшно рада, что ничего не случилось. — Но что у вас с графом, почему он в воздухе висит и над ним перо какое-то?

Дети расхохотались:

— Можешь хоть целый век думать, бабушка, и все-таки не отгадаешь… А ну попробуй, отгадай…

Донна Бента смотрела-смотрела, думала-думала… Глянула на тетушку Настасию…

— Не могу, — сказала она, — лучше сами скажите.

— Это Перышко! — взвизгнула Эмилия в восторге. Донна Бента все равно ничего не поняла.

— Это Перышко несет графа! — еще громче взвизгнула Эмилия.

Донна Бента посмотрела на тетушку Настасию, но та стояла раскрывши рот… Обе старушки ровно ничего не могли понять. Тут Носишка над ними сжалилась и рассказала всю историю мальчиканевидимки и про то, как он их возил в Страну Басен.

— Он несет графа, но так как он невидим, то вы видите только графа… Понятно?

Обе старушки только еще шире открыли рот, неотрывно глядя на перышко. И вдруг перышко плавно опустилось и легло на землю.

— Возьми свое перо, Эмилия, — раздался голос. — До свиданья все. Я еще вернусь…

— Перышко, куда же ты? — воскликнули разом Педриньо, Эмилия и Носишка.

— Будьте счастливы… — раздалось издалека. Носишка и Эмилия, наверно бы, заплакали, но в эту минуту на дворе закричал осел. Все повернули головы.

— Чей осел-то? — спросила тетушка Настасия.

— Ничей, — отвечал Педриньо. — Наш. Мы его от тигра спасли, и он теперь наш друг. Он сюда жить приехал. Насовсем.

— Он выносливый? — спросила донна Бента.

— Это что, бабушка! Он говорящий!

Глаза тетушки Настасии, и без того широко открытые, открылись еще шире, а рот сделался такой, что апельсин целиком поместится. Говорящий осел?! Нет, знаете, это уж слишком…