Жозе Лобату Монтейру - Орден Жёлтого Дятла (с иллюстрациями)

Но кожура недолго оставалась лежать на земле… Под деревом бессменно дежурил второй потребитель жабутикаб. Это был маленький, плотный и очень прожорливый поросенок, которого в доме прозвали «Рабико», что значит «бесхвостый» или «короткохвостый», потому что хвостик у него был хоть и крючком, но уж очень коротенький. Как только Рабико увидит, что Носишка уже взобралась на дерево, он сразу же прибежит и встанет внизу, ожидая, когда на него посыплется кожура. Каждый раз, когда сверху раздавалось «крак!» и «трах!», снизу сразу же отзывалось: «хруп!» — и Рабико начинал с чавканьем жевать кожуру. Так что дерево с утра до вечера оглашалось этой музыкой: «крак, с-с-с-с, трах, хруп; крак, с-с-с-с, трах, хруп…»

Но в конце концов жабутикабы кончились… Только то тут, то там, на самых высоких ветках, оставались еще два-три плода, но почти все попорченные осами.

Рабико — хру, хру, хру! — иногда появлялся еще под деревом по привычке. Постоит немного, очень серьезный, мрачный даже, подождет: вдруг еще какая-нибудь кожура… Но нет, сверху больше ничего не падало, и Рабико удалялся, повесив голову: хру-у, хру-у, хруу-у…

Носишка тоже еще иногда приходила с толстой палкой и, подняв и палку и нос кверху, старалась «выудить» что-нибудь…

— Хватит, девочка! — крикнула как-то раз тетушка Настасия, наблюдавшая эту картину с речки, где полоскала белье. — Целую неделю на дереве просидела, все равно что обезьян лесной! Поди-ка помоги мне белье развесить, оно лучше будет!

Носишка бросила палку прямо на поросенка, сказавшего с упреком: «хру!», и, сунув Эмилию вниз головой в карман передника, побежала на речку. Жабутикабы и правда кончились, и опять началось ожидание: приедет, не приедет, когда приедет?

Наконец великий день настал. Еще накануне дона Бента получила письмо от Педриньо, в котором было написано так:

«Приеду шестого пошли на станцию бабушка гнедую лошадку не забудь хлыстик желтый который я повесил прошлым летом за дверью в столовой Носишка знает. Пускай она меня встречает у калитки и Эмилию возьмет в новом платье и Рабико пускай на хвосте завяжет бант и тетушка Настасия пускай сварит кофе с пышками только жареными она знает моими любимыми.

Следуя указаниям, данным в письме, Носишка встала очень рано, для того, чтобы подготовиться к встрече брата. Надела на Эмилию новое ситцевое платье — красное с горошком — а Рабико завязала два банта — один на шее и другой на хвосте.

…И вот уже Педриньо показался на дороге, верхом на гнедой лошадке, веселый и загорелый.

— Ура! — крикнула Носишка, подбегая к брату и хватая лошадку за уздечку. — Слезайте, сеньор, слезайте, мне надо вам рассказать столько важных вещей!

Педриньо слез обнял сестру и не удержался от искушения, тут же раскрыл чемоданчик с подарками и вынул какой-то сверток.

— Угадай-ка, что я тебе привез! — сказал он, пряча сверток за спиной.

— Я знаю, — сказала Носишка, ни на секунду не задумавшись: — куклу, которая плачет и закрывает и открывает глаза.

Педриньо даже огорчился:

— Ну как ты могла отгадать?

Носишка засмеялась:

— Подумаешь, как трудно! Просто девочки умнее мальчиков… Потому и отгадала…

— Но мальчики сильнее! — сказал Педриньо и засучил рукав. — Ты гляди, какие мускулы! Потрогай, потрогай, не бойся… У нас в школе гимнастика, вот что!

Остальные подарки были вынуты тут же, в саду. Рабико получил новый бант на хвост, шелковый, и остатки пищи, которую Педриньо брал на дорогу (этому подарку Рабико особенно обрадовался). Эмилия получила полный кухонный набор: маленькая плита, кастрюльки, сковородки и даже скалка, чтобы раскатывать тесто на пироги.

— А бабушке что ты привез? — спросила Носишка.

— Отгадай, раз ты такая отгадчица!

— Я могу угадать, что ты сам выбрал. А бабушкин подарок наверняка выбирала тетя Антоника…

Педриньо опять изумился: эта сестра хоть и живет в деревне, а умнее всех городских девчонок, честное слово!

— Правильно. Бабушкин подарок мама покупала. А ты меня научишь отгадывать, ладно, Носишка?

В этот момент на крыльце показалась донна Бента, и Педриньо побежал к ней.

Вскоре все уже собрались в столовой послушать городские новости. Тетушка Настасия принесла с собой миску с тестом, чтобы не терять времени, и лепила пирожки… В этот вечер легли поздно. Педриньо так много должен был рассказать про школу, про то, как там дома, про маму Антонику, что только в одиннадцать часов разошлись по комнатам. Зато и спали! Носишке снился город, а Педриньо снились все те чудеса, о которых ему успела за день нарассказать Носишка: Страна Прозрачных Вод, Принц Серебряная Рыбка, донна Паучиха… Потом приснилась Эмилия, которая без умолку болтала, и Рабико с новым шелковым платком… А под конец приснилось, что он, Педриньо, основал в Домике Желтого Дятла рыцарский орден, ну, знаете, как средневековые рыцари, такое общество, чтобы всем вместе совершать подвиги… Во главе, конечно, он, Педриньо. Остальные — Носишка, Эмилия… А Рабико принять? Когда Педриньо наутро рассказал Носишке, то ей так понравилось, что сразу же решили, что их компания так теперь и будет называться: «Орден Желтого Дятла».

— А Рабико принять? — спросил Педриньо.

— Принять, я думаю. Он постепенно воспитается…

Их было семеро. Ну да, мы все знаем, что «семь» — число волшебное, в сказках да в пословицах повторяется, — только их и вправду было семеро, и все рыженькие, с белыми пятнышками. Когда мама водила их на прогулку, все семеро брели за ней чинно, гуськом — хру-хру-хру…

Дни шли, поросята росли, а как вырастали, так попадали…

— В школу, я знаю!

— В школу, да только в печную.

— Ах, как жалко!

Ну конечно. Жизнь поросенка незавидная… Играет себе на лужке, веселый, круглый, как шарик. Донна Бента посмотрит и скажет:

— Настасия, наша соседка Додока будет сегодня с нами обедать. Я думаю, вон тот подойдет! — и укажет на беднягу.