Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

– Миз Вильямс, – заявила она так мрачно, что было совершенно ясно: эта пессимистка ждет от жизни только несчастий. – Миз Вильямс, я думаю, что дом обвалится. Это общество массы Сэма обрушит крышу на наши головы! Точно, миз!

– Крышу? – без тени волнения переспросила миссис Уильямс. – Разве они на чердаке?

– Нет, миз, в подвале. Но слышно на чердаке. Никогда еще не стояло у нас такого хлопанья, топанья, крика. Они всё набились в подвал и – ба-бах! Начался такой бедлам, просто невозможно держаться. Наверно, в подвале уцелел разве что фундамент. Но, боюсь, и он долго жить не сможет. Я бы их пошла усмирить, но мне страшно. Истинный Бог, миз Вильямс, там такой бедлам, что моя жизнь в страхе! Я подумала, лучше уж вы!

– Миссис Уильямс засмеялась.

– Знаешь, Фанни, когда в доме играют мальчики, иногда приходится потерпеть и шум. Уж такие они существа, Фанни. Они иначе не могут. Это даже хорошо, когда они играют и шумят. Вполне здоровый признак!

– Я тут человек маленький. Это ваш дом, миз Вильямс. Если вам охота, чтобы его развалили, я уж мешать не буду. Нет, мэм.

Она удалилась, а миссис Уильямс продолжала шить. Дело было осенью, дни шли на убыль, и в пять часов ей пришлось отложить работу. У миссис Уильямс было неважное зрение, и она предпочитала не шить при искусственном освещении. Она спустилась на первый этаж. В доме было совершенно тихо. Она решила проверить, не принесли ли газету и открыла входную дверь. Она сразу заметила Сэма, Пенрода и Мориса Леви. Они стояли у калитки и о чем-то тихо беседовали. Пока она смотрела, нет ли газеты, Морис и Пенрод ушли, а Сэм задумчиво направился к дому.

– Ну, Сэм, – сказала миссис Уильямс, – теперь ты понял, что не так уж плохо дружить с Джорджи Бассетом?

Сэм бросил на нее полный невозмутимости взгляд. Лицо его напоминало сейчас чистый лист бумаги и не отражало даже тени какого-нибудь чувства.

– Не плохо, мама, – покорно ответил он.

– Джорджи ушел домой?

– Да, мама.

– Я слышала, вы там очень расшумелись. Джорджи тоже было весело?

– Что, мама?

– Джорджи Бассету было весело с вами?

– М-м… – Сэм задумался, как задумываются, чтобы добросовестно вспомнить все, что произошло. Потом он сказал:

– Понимаешь, Джорджи не сказал, что ему весело, но он и не говорил, что ему невесело.

– Но когда он уходил, он поблагодарил мальчиков?

– Нет, мама.

– И даже тебя не поблагодарил?

– Нет, мама.

– Странно, – удивилась она, – обычно Джорджи такой вежливый. А вид у него был довольный?

– Что-что, мама?

– У Джорджи был довольный вид?

Миссис Уильямс показалось, что она не спросила ничего особенного. Однако Сэм ответил далеко не сразу. Он растерянно посмотрел на мать. Затем он помассировал ладонью правую лодыжку, а потом левую.

– Понимаешь, – объяснил он смущенно, – я споткнулся, когда спускался в подвал.

– Сильно ушибся? – с тревогой спросила миссис Уильямс.

– Нет, мама. Надо только прижечь немного арникой.

– Сейчас принесу. Иди в папину комнату, Сэм. Тебе очень больно?

– Нет, мама, – вполне искренне ответил он. – Почти совсем не больно.

Он проследовал за ней в ванную и очень мягко, но настойчиво сказал, что сам прижжет свои раны. Он так настаивал, что миссис Уильямс в конце концов уступила и спустилась в библиотеку. Там она увидела мужа, который только что вернулся с работы.

– Ну как? – спросил он. – Джорджи приходил? Они нормально с ним обращались?

– Да, да, все в порядке. Сэм и Пенрод вели себя, как никогда. Я даже удивилась, как они его ласково встретили.

– Ну, и хорошо, – сказал мистер Уильямс; он уселся в кресло и развернул вечернюю газету. – Признаться, я сильно опасался на этот счет. Я шел с работы пешком. Когда я проходил мимо дома Бассетов, я увидел у входа машину доктора Венни. А в дверь как раз в этот момент входил парикмахер из парикмахерской на углу. Я очень удивился. Я еще подумал, зачем может вдове Бассет понадобиться парикмахер и доктор одновременно? Джорджи тоже они оба сразу не должны бы потребоваться. А потом я вспомнил про сегодняшний день и испугался…

Миссис Уильямс засмеялась.

– Нет, нет. Его визит к нам не мог привести к таким ужасным последствиям. Я уверена, что мальчики с ним хорошо обошлись.

– Ну, тогда все в порядке.

– Ну, конечно…

Но миссис Уильямс не договорила. Ей помешала Фанни, которая позвала ее к телефону. И миссис Уильямс, весело напевая, пошла к телефону.

Она беседовала всего каких-нибудь пять минут, но когда она вернулась в библиотеку, на ней лица не было. Бледная и подавленная, она жестом указала мужу на телефонную трубку.

Охваченный самыми скверными предчувствиями, он вскочил с кресла.

– Миссис Бассет?

– Подойди к телефону, – хрипло произнесла миссис Уильямс. – Она с тобой тоже хочет поговорить. Долго она говорить не может, у нее начинается истерика. Она мне сказала, что они заманили Джорджи в подвал и там его отдали на истязание двум чернокожим! Но и это еще не все…

Мистер Уильямс пошел к телефону.

– Найди Сэма! – уже на ходу сказал он.

Миссис Уильямс вышла в переднюю.

– Сэм! – крикнула она наверх.

Ответа на последовало.

– Сэм!

За ее спиной раздалось очень деликатное покашливание. Она обернулась. Сын сидел на полу под вешалкой. Весь его вид свидетельствовал, что он тут долго уже о чем-то размышляет и даже понятия не имеет о событиях, которые разыгрались в библиотеке.

– Сэм! – крикнула миссис Уильямс. – Что ты тут делаешь?

– Знаешь, по-моему, у меня с ногами уже все в порядке. Я приложил арнику и…

– А ну, встань! – приказала она.

– А что случилось, мама?

– Сейчас же иди в библиотеку.

Сэм пошел, и шаги его характеризовала чрезвычайная плавность. Пожалуй, в такт его шагам не попал бы даже самый медленный похоронный марш, потому что Сэм шел медленнее самой скорбной на свете процессии. Похоже было, что он чего-то опасается.

Отец и сын вошли в библиотеку сквозь противоположные двери, и встреча их не сулила радости. Взглянув на отца, Сэм попытался сбежать, но в дверях, которые остались за его спиной, стояла миссис Уильямс.

– Подойди ко мне! – голос мистера Уильямса вполне соответствовал кошмарному выражению его лица.

– Сэм подошел.

А теперь говори, что вы сделали с Джорджи Бассетом?

– Ничего, – Сэм вздохнул, – совсем ничего.

– Что-о-о?

– Мы просто… посвятили его в Братство.

Мистер Уильямс повернулся, дошел До камина, потом снова приблизился к Сэму.

– И это все?

– Да, папа.

А мать Джорджи Бассета сейчас мне сказала по телефону, – холодно произнес мистер Уильямс, – что вы с Пенродом Скофилдом, Родериком Битсом и Морисом Леви заманили Джорджи в подвал, и там его избили чернокожие!

Услышав это, Сэм поднял голову.