Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

– Мы не наберем достаточно травы, чтобы ее накормить, – мрачно сказал Пенрод. – Даже если мы будем трудиться целую неделю подряд, ей все равно этого хватит на один зуб. Сколько мы проползали утром, а ей этого хватило только, чтобы облизнуться. Она взяла траву, вздохнула и будто мы ей ничего не давали. Ветки ей тоже нельзя давать. Мы уже видели, что она с ними делает.

– Знаю! – Сэм вскочил на ноги. – На ветках есть еще много листьев. Давай ее покормим листьями!

– Я же только что сказал про…

– Да я не про ветки, – объяснил Сэм. – Ветки мы оставим деревьям, а листья оборвем и сложим в ведро. Она их будет есть из ведра, понял?

Пенроду этот план понравился, и в течение следующих сорока пяти минут они обдирали листья с нижних веток деревьев. После того, как тщательной обработке подвергли все деревья, которые росли на территории Скофилдов, Уайти, наконец, была обеспечена достаточным количеством корма. Она стал есть, но жевала как бы походя и без того энтузиазма, который охватил ее во время предыдущей трапезы. Что касается кормильцев, то работа по сбору листьев в обычную погоду неизбежно показалась бы им скучной. Но сейчас шел дождь, а на свете, пожалуй, не сыщешь мальчишки, который не любил бы торчать на улице под дождем. Как раз в то время, как они вышли на промысел, дождик усилился, осенние листья набухли, и при каждом прикосновении к ветке сборщиков урожая обильно поливало водой. В общем, они вымокли до нитки.

В конце концов высшие инстанции прознали про их вылазки и на их усмирение была выслана Делла.

– Мистер Пенрод! – выйдя на заднее крыльцо, закричала она, – ваша мама велит вам немедленно идти в дом и переодеваться. Чулки, и ботинки, и вообще все! Вы слышите?

Пенрод был застигнут врасплох. Слова Деллы пришлись ему совсем не по душе, и, выскочив из-под дерева, он побежал не домой, а в конюшню.

– Я сухой, как гренок! – бросил он через плечо.

Делла обиженно удалилась. Однако минуту спустя она появилась снова. Теперь у нее в руках был зонтик. Она открыла его и решительно зашагала к конюшне.

– Она сказала привести вас домой! – закричала она. – И я приведу!

Сэм тоже успел вернуться в конюшню. Они с Пенродом стояли рядом и, не говоря ни слова, наблюдали за грозной поступью Деллы. Она приближалась. Они не стали ждать, когда она совсем приблизится. По-прежнему не обменявшись ни словом, они тихо поднялись на сеновал и ждали, что произойдет дальше.

Они слышали, как Делла подошла к сараю.

– О, здесь легко притаиваться, – заворчала она, – но я все равно вас найду. Она сказала, чтобы привести вас, и я…

Но тут ее заглушил кашель. Это был громкий кашель. Он принадлежал явно не человеку, и у Деллы душа ушла в пятки. Мальчики знали, что это всего-навсего кашляет Уайти. Делла не знала ничего, и до мальчиков донесся ее сдавленный крик. Затем они услышали поспешные шаги и догадались, что она приближается к стойлу. Их охватил ужас. Мгновение спустя, конюшня огласилась пронзительным воплем.

– Господи, помилуй! – заорала Делла.

Затем мальчики снова услышали ее крик и удаляющийся топот. Теперь она бежала в обратном направлении. Продолжая истошно вопить, она пересекла двор, влетела на кухню и с шумом захлопнула дверь. Это была катастрофа. Она явно пошла «ябедничать».

Пенрод и Сэм скатились с лестницы и выбежали из конюшни. Они перемахнули через забор и очутились на улице. Потом они добрались до двора Сэма и, не сговариваясь, направились к входу в подвал. Проникнув туда, они забились в самый дальний, темный и сырой угол. Там они и уселись, прислонившись к стене, и их бросало то в жар, то в холод от страха.

Неизвестность – вот что больше всего пугало их. Раньше они мучились неясными опасениями. Теперь опасения начали принимать более или менее реальные формы, но было непонятно, какого рода катастрофа должна разразиться, и томительное ожидание повергало их в ужас. Насколько велики окажутся их прегрешения, какую кару определят им взрослые – этого они не знали. И все-таки им казалось, что скандал достигнет размеров не меньших, чем лошадь. В этом свете планы на вознаграждение, которые еще совсем недавно казались им разумными и обоснованными, сейчас представлялись чуть ли не преступными. Вообще все, что они делали днем, окрасилось для них теперь в иные тона. Они гонялись за лошадью, которая им не принадлежала. Они заманили ее в конюшню, и ведь это тоже можно было расценить так, будто они украли чужую лошадь и спрятали. А потом они, к тому же, украли для украденной лошади еду. Сумеречный свет в окошке подвала Уильямсов напомнил Пенроду об их подвале, набег на который тоже обязательно обнаружат. В качестве правосудия он представил себе Деллу. Она спустится в подвал за овощами, не найдет их там и тут же вспомнит, что он туда спускался. И насчет хлеба тоже выяснится, что он соврал. Оценивая ситуацию, Пенрод пришел к выводу, что его положение хуже, чем у Сэма. Но потом Сэм поставил вопрос о степени их вины перед обществом, и на этом фоне прегрешения перед родственникам стали казаться им детским лепетом.

– Слушай, Пенрод, – сказал Сэм и голос его задрожал. – А что нам будет, если хозяин этой лошади полицейский?

Вопрос Сэма не принес успокоения Пенроду, и он только грустно покачал головой. У него не было слов. Оба мальчика уже почти уверились, что поймали полицейскую лошадь. И теперь катастрофа, которая вот-вот разразится, приняла столь кошмарный размах, что их уже не особенно интересовало мнение родителей. Что там родители с их семейным наказанием, когда им предстоит сесть на скамью подсудимых! И уж, ясное дело, за кражу полицейской лошади их ждет суровая кара. Может быть, их и не повесят, но наверняка посадят в тюрьму. И оба мальчика живо представили себе жуткую камеру с зарешеченными окнами.

В подвале стало совсем темно, и они уже не видели друг друга.

– Наверное, нас уже ждут, – хрипло сказал Сэм. – Знаешь, Пенрод, мне что-то тут не нравится.

– А кому тут может нравиться? – столь же хрипло отозвался из темноты Пенрод.

– Ох! – вздохнул Сэм и добавил со слезами в голосе: – Лучше бы мы никогда в жизни не встречали этой проклятой лошади!

– Конечно, это она во всем виновата, – согласился Пенрод. – Мы-то сами ничего плохого не делали. Если бы она не сунула свою дурацкую морду к нам в конюшню, вообще бы ничего не случилось. Глупая кляча. Я пошел, Сэм. С меня на сегодня хватит.

– А куда ты собрался, Пенрод? Неужели ты пойдешь домой?

– Конечно, нет! Думаешь, я тронулся?

– Так куда же нам идти?

Неизвестно, как далеко бы зашел Пенрод, отдайся он на волю отчаяния. Но на вопрос Сэма он ответил совершенно твердо:

– Не знаю, как ты, а я решил уйти из города. Я буду идти, пока мне не попадется какая-нибудь ферма. Тогда я скажу, что меня зовут Джорджи и постараюсь остаться там жить.