Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

– Вы имеете в виду, что он не закрыл…

– Я имею в виду, – произнесла она тихим, но яростным голосом, – я имею в виду, что это Пенрод не закрыл краны, Пенрод связал шнурками ботинки, и засунул в некоторые ботинки мыло, и налил клей – тоже Пенрод. И накладные волосы мисс Лоу положил в карман Родди Битса – тоже он! Нет, ты погляди мне в глаза, Карли! А эту глупость, которую они все кричали! Это он придумал?

Карли задумчиво потупил взор.

– Я не хочу говорить, мисс Ренсдейл, – ответил он. – Пожалуй, я пойду. Иначе, боюсь, мне не миновать простуды. Спасибо! Я прекрасно провел у вас время.

– Вот! – торжествующе воскликнула мисс Ренсдейл после того, как Карли удалился. – Что я вам говорила! Карли Читтен слишком благороден, он не станет ябедничать. Но я точно знаю, что во всем виноват этот ужасный Пенрод Скофилд.

Позади нее голос, который был слышен только собеседнице, на свой лад произнес: «Ну, что я говорил!» Это был голос того самого Пенрода Скофилда.

Пенрод и Марджори спустились по другой лестнице, и теперь он счел, что разумнее всего прошмыгнуть за спинами маленькой группы провожающих. Залепленные мылом ботинки он засунул и карман пальто, а на ногах у него по-прежнему были бальные туфли. Именно благодаря этому он, несмотря на то, что шум сильно поубавился, сумел незаметно проскользнуть мимо четырех леди и сквозь парадную дверь выйти на улицу. Что касается Марджори, то она распрощалась с хозяевами так, как того требовали правила вежливости.

– Ну, – сказал Пенрод, когда они снова встретились на полутемной улице, – я говорил тебе, что если дом рухнет, они тут же скажут, что это я виноват? А теперь они, наверное воображают, что я набил мылом и клеем свои собственные ботинки!

Марджори задержалась у калитки: она ждала, пока оживленно болтавшие девочки пройдут вперед. Имя Пенрода Скофилда не сходило у них с уст, и они повторяли его с каким-то особым смаком.

– Да ну, – сказала Марджори, – не обращай внимания, Пенрод. А насчет мыла и клея каждому ведь ясно, что ты не станешь запихивать их самому себе в ботинки. Каждый поймет, что тебе их засунул кто-нибудь другой, чтобы отомстить за то, что ты ему засунул в ботинки…

Пенрод охнул.

– Но я не делал этого! Я ничего не делал! Пусть эта кляча мисс Ренсдейл болтает, что хочет! Но я-то не виноват!

– Да ладно тебе, Пенрод, – ласково сказала Марджори, – им все равно нипочем не доказать, что это ты.

Тут Пенрод почувствовал, словно его сдавливают в тисках и наружу ему уже не выбраться.

– Но я действительно ничего из этого не делал! – с тоской взмолился он. – Понимаешь, совсем ничего!

Она чуть склонилась к нему, и огни ожидавшего ее экипажа осветили ее лицо. Теперь он видел, что она смотрит на него не только ласково, но и с гордостью и даже с уважением.

– Как бы там ни было, Пенрод, – прошептала она, – я думаю, ни один мальчик на свете не смог бы сделать и половины того, что сделал сегодня ты!

Дорогие родители, с первой же страницы этой книжки вам, наверно, показалось, что вы узнали героя, которого вы так любили в своем детстве. Ну конечно, такой же американский городок, скучища в школе, воскресные проповеди, мальчишечьи проказы, недовольство взрослых. Что же, еще одно продолжение «Тома Сойера»? Только теперь героя зовут Пенрод Скофилд? Это так, и не так. Конечно, за 38 лет, которые разделяют «Тома Сойера» и первую книжку о Пенроде, мальчишки не так уже и изменились. Изменилось другое. Автор «Пенрода» в своем детстве уже читал книжку о себе, проказливом мальчишке, его трудных взаимоотношениях с миром взрослых, о том, как этот мир и понимает его и не понимает. Это дает Бусу Таркинтону совсем другую авторскую интонацию, другой взгляд на своего героя. Автор не просто пересказывает одну за другой проказы мальчишки, он любовно и шутливо комментирует их, и этот взрослый наблюдатель – выросший Пенрод – такой же герой книги, как и Пенрод – мальчишка. Это книга – воспоминание, это книга – напоминание самому себе, и нас, взрослых, она просит о том же – вспомните, приглядитесь к этому пареньку и поймите, почему он такой.

Когда Пенроду исполняется двенадцать, его старенькая бабушка поручает ему передать своему отцу рогатку. Много-много лет тому назад, когда отцу Пенрода тоже было двенадцать, она отняла у него эту рогатку, потому что он выстрелил из нее в ее любимую курицу. Когда Пенрод отдает отцу эту рогатку (предварительно, конечно, использовав ее по назначению и разбив окно), отец на мгновенье снова становится мальчиком, и только в эти минуты он может понять своего сына, посмотреть на него не с высоты своей правильной, деловой, взрослой жизни, а заглянув в свое детство, заглянув в душу ребенка. И – о странность! – он не наказывает Пенрода за разбитое окно.

Создается такое впечатление, что автор держит свою мальчишескую рогатку на письменном столе, и она не позволяет ему слишком уж свысока глядеть на своего героя. Прелесть стиля книги в легкой иронии, подчас забавной выспренности. Когда автор описывает радость Пенрода по поводу начала летних каникул, он говорит, что « душа его переполнялась восторгом, и это требовало выхода в художественной форме… При этом он проявил широту и размах, которые всегда отличают подлинно творческие натуры ».

Широта и размах присутствуют в каждом поступке героя, все его начинания хорошо продуманы и не хуже исполнены. Как и у всякого мальчишки его жизнь заполнена до отказа, и когда это так – ему хорошо. У него есть единственный настоящий враг – скука. Внутренняя жизнь детей обычно скрыта от взрослых, созерцанию родителей открыты лишь результаты – верхушка айсберга – но эти результаты подчас плачевны. Тогда следует наказание, но никто не дает себе труда исследовать остальную часть этого айсберга, и поискать резоны такого поведения. В каком-то смысле эта книга – учебник мальчишеской психологии, дающий возможность понять, как они устроены и почему от них всегда столько шума и неприятностей.

Не надо забывать, что дети тоже не всегда понимают логику родителей. Конечно, они твердо знают, что за преступлением всегда следует наказание, но все же взрослые для них такие же удивительные создания, как и для взрослых – их собственные дети. Никогда заранее не угадаешь, как взрослые к чему отнесутся. Во второй книжке про Пенрода есть история о том, как Пенрод и Сэм приютили на старой конюшне лошадь, кормили ее украденными из кладовки овощами, стянутым в кухне хлебом, и были уверены, что им попадет по первое число. Но к их великому удивлению, их похвалили за то, что они так «гуманно» отнеслись к старой лошади.