Павел Вежинов - Происшествие на тихой улице

— Да, вообще предпочитаю интеллигентных людей.

— Он мне показался вполне интеллигентным.

— Но чересчур серьезным… А это всегда скучно.

— Интересный взгляд на жизнь! — иронически заметил инспектор. — У меня к вам еще один, последний, вопрос. Почему вы встречались на улице Ясен? Почему именно там, а не на какой-нибудь другой улице, поближе к вам?

— Ананий очень щепетилен, — сказала с досадой девушка. — Он боялся моего отца.

— А вы?

— Все побаиваются отцов.

— Вы предложили эту улицу для свиданий или он?

Девушка подозрительно взглянула на него. «Наверняка готовится солгать!» — подумал инспектор.

— Прошу дать совсем точный ответ, — сказал он, серьезно посмотрев на нее. — Даю вам честное слово — ваш ответ, каков бы он ни был, не будет представлять для вас никакой опасности.

— Я выбрала эту улицу! — недовольно ответила девушка. — Там очень удобно.

— Однако вы знаток по части удобств!

— Прошу без иронии, — сердито проговорила девушка.

— Извиняюсь! — засмеялся инспектор. — Ну, вот и все!

Он возвратился к инженеру, чтобы отпустить сотрудника, которого, уходя, приставил к нему. Увидев Табакова, молодой человек облегченно вздохнул.

— Я очень рад, что вы невиновны! — сказал инспектор. — Вы мне были с самого начала симпатичны…

— Не скажете ли, о каком преступлении идет речь? — спросил с любопытством молодой человек. — Какая-нибудь кража?

— Похитили ребенка.

— Похитили ребенка? — изумился инженер. — Зачем?

— Я уже тысячу раз задавал себе этот вопрос!

— Могу ли я узнать какие-нибудь подробности?

Инспектор покачал головой.

— Только когда все кончится… Сейчас я не имею права рассказывать об этом.

Он пересек комнату и машинально взял какую-то книгу со стола инженера.

— У вас хорошая память? — спросил он его тихо.

— Даже отличная, — ответил молодой человек. — Среди моих однокурсников были студенты куда способнее меня, но материал никто не знал так, как я. Этим я обязан исключительно своей памяти.

Инспектор взглянул на него с какой-то смутной надеждой.

— Вспомните-ка хорошенько вашу предпоследнюю встречу. Сколько примерно времени вы пробыли на улице в то утро?

— Минут двадцать…

— Не мало… И за это время не произошло ничего такого, что бы привлекло ваше внимание? Ничего особенного вы не заметили?

— Нет! — ответил инженер после небольшой паузы.

Инспектор вздохнул.

— Не видели ли вы мальчика лет пяти — шести с белой фарфоровой миской в руках?

— Да, очень хорошо помню это, — кивнул инженер.

— Значит, вы его видели? — встрепенулся инспектор.

— Мальчик в коротких штанишках. Да, да. Помню, он поставил на тротуар миску, положил в нее что-то, наверное, деньги, и запрыгал на одной ноге.

— Что же, он один играл?

— Нет, просто у него отстегнулся ремешок сандалии.

— Ах, вот что… Ну, а потом?

Инженер глубоко задумался.

— Право, не помню… Я перестал на него смотреть.

— Улица-то, как вы знаете, товарищ Христов, очень тихая… Если бы по ней, скажем, проехала машина, вы бы ее обязательно заметили.

— По ней действительно проехала машина! — поспешно отозвался молодой человек. — Я уже уходил, когда она показалась. Навстречу мне шла…

Инспектор в волнении приблизился к нему.

— Не помните, что это была за машина? Какой марки?

От напряжения на лбу у инженера обозначились глубокие морщины.

— Это был «Москвич» — очень хорошо помню. Голубовато-синего цвета.

— Вы уверены?

— Я — химик. Цвет был на редкость красив и привлек мое внимание. Поэтому я и запомнил машину.

— А не вспомните, висела ли за передним стеклом какая-нибудь игрушка?

— Что-то не припомню, — произнес в раздумье инженер.

— А водителя вы не разглядели?

— Так, смутно его помню… Во всяком случае, он не был похож на шофера-профессионала.

— Молодой, старый?

— Пожилой человек. Худощавый, кажется, в пиджаке кирпичного цвета.

Инженер усиленно рылся в памяти.

— Как будто бы с проседью, но я не уверен… А пиджак кирпичного цвета — это, кажется, точно… — продолжал он. — Вообще, человек очень приличного вида.

— В какую сторону шла машина? В ту же, что и мальчик, или навстречу ему?

— За ним. Но водитель не смотрел вперед, а в сторону, направо, как будто высматривал кого-то или что-то.

— Быстро она шла или медленно?

— Скорее медленно.

— Медленно?

— Кто едет быстро, тот не смотрит по сторонам.

— Потом вы что-нибудь видели?

— Нет, я ушел.

— А могли бы вы узнать этого человека?

— Может быть… Но не уверен…

— Это все, что вы можете мне сказать?

Молодой человек задумался.

— Если я еще что-нибудь вспомню, то сейчас же вам сообщу. Но это, кажется, все… Улица была совсем безлюдна. Она всегда безлюдна.

Инспектор пробыл у инженера еще минут десять, но ничего другого не узнал. Он оставил ему номер своего телефона, извинился за беспокойство и сердечно попрощался. В коридоре, однако, Табаков внезапно остановился и, немного помявшись, сказал:

— Вы уж меня простите, но и я бы хотел быть вам чем-нибудь полезен… По-моему, эта девушка не подходит вам…

— Знаю… — тихо сказал инженер и покраснел.

Заметив грусть в его глазах, инспектор тотчас же искренне пожалел о своих словах. Хороша благодарность — так опечалить человека! Но, может быть, мука, что гложет сейчас молодого человека, — ничто в сравнении с тем, что его ожидало бы впереди? Всегда лучше знать правду, даже если ты не в силах расстаться в ложью…

С такими мыслями в голове подходил Табаков к районному отделению милиции, где у него была встреча с участковым уполномоченным. Вид у лейтенанта, как и во все эти дни, был удрученный и даже какой-то виноватый. Инспектор видел, что его помощник доведен до отчаяния бесплодными поисками и просто мечтает о той минуте, когда, наконец, сможет доложить ему о чем-нибудь более или менее приятном.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил Табаков, сдерживая улыбку.

— Совсем свежие! — с горечью ответил лейтенант. — Мы установили, чья машина останавливалась перед мастерской армянина…

— Серьезно? — поднял брови инспектор. — Это очень интересно!

— И еще как, — криво усмехнулся лейтенант. — Это была служебная машина Министерства внутренних дел…

Табаков на мгновение опешил, затем вдруг разразился громким хохотом. Не в силах остановиться, он бросился на один из старых расшатанных стульев и продолжал трястись всем телом, покуда на глазах у него не выступили слезы. Когда он снова взглянул на помощника, сидевшего с унылым лицом, его охватил новый приступ неудержимого смеха, и, чтобы успокоиться, он встал и прошелся по комнате.

— Да, это действительно смешно! — проговорил с глубоким вздохом лейтенант. — Стоит, стоит посмеяться, товарищ майор…