Владимир Янов - ТТТ

– Батти, что ты мелешь, – спросил я шёпотом, – какая Алюка, какие нуреки? Ты что, от ран уже выздоровел, да головой заболел?

– Здоров уже я. При переходе через границу миров все хвори уходят.

Батти ещё раз осторожно выглянул из пещеры, прислушался, и вдруг отчаянно махнув мохнатой рукой, прошептал:

– Они уже здесь. Бежим скорее.

Он проворно выскочил из пещеры и бросился бежать. Я кинулся за ним, высвечивая дорогу уже начинающим тускнеть фонарём. Наши шаги гулко звучали в пещерной тишине и мраке. На возникшем из мрака перекрёстке Батти приостановился, решая, в какую сторону бежать. Я, на бегу внезапно ткнулся в его мохнатую спину, остановился, чертыхнувшись втихомолку, и вдруг услышал какой-то треск и постукивание позади за нами.

– Саша, они уже рядом, – прошептал встревоженный Батти и кинулся наугад в тёмный проход. Я опять бросился за ним. Пробираясь по пещерным ходам, я всё ближе слышал сухое постукивание пластмассовых ножек по каменному полу пещеры.

– Батти, – задыхаясь от бега, бросил я другу, – а ведь их там немало.

– Много, очень много, – ответил Батти, тоже с придыханием на бегу. – Скорее бы выход. На свету они плохо видят, и мы сможем спастись.

Мы прибавили скорости, сколько смогли, как вдруг пещера неожиданно закончилась. Батти резко остановился, сходу налетев на глухую стену, я опять ткнулся в его мохнатую тёплую спину.

– Саша, мы пропали, – с тоской промычал мне разгорячённый Батти. – Мы угодили в тупик.

Я осветил пещеру. Всюду перед нами была глухая монолитная каменная стена. Это была коварная ловушка, и деваться нам было некуда. Тем временем, в проходе шум, шорох и зловещее сухое постукивание усилилось. Мы с Батти взглянули друг на друга, стали рядом спиной к стене в ожидании врага. Я вынул из ножен тесак, а Батти сжал свои пудовые кулаки. Такая тоска овладела мной внезапно. До чего мне надоели эти пещеры, погони и драки. Но делать нечего. Надо драться за жизнь. Она у меня одна и этого стоит. Тут я вспомнил вас, ребята. Ну, думаю, неужели и вам достаётся где-то тоже, вот так, по полной программе.

Марина хмыкнула:

– Ну, Саша, уж не знаю, кому из нас было труднее. Тебе с нуреками драться, или нам с Пашей с монголами разбираться. Они ведь тоже не подарок. Сабельки у них, ох, какие остренькие. Ну да ладно, продолжай, как вы с Батти спаслись от этих механических тварей.

Саша, возбуждённый воспоминаниями, разгорячённый и взволнованный, продолжил:

– И тут из темноты на нас надвинулась колонна огромных, чёрных, блестящих, нетерпеливо щёлкающих челюстями, премерзких насекомых. Но сразу было заметно, что это не живые твари, а некие механизмы. Но для нас разницы не было. Челюсти у них были острые, и коготки на лапках цепкие. Они сразу кинулись на нас.

Размахивая ножом, я сумел поразить одного, потом другого. Батти размеренно бил нападавших по головам с упорством парового молота, но нас это не спасло. Едва ли не десяток этих мерзких тварей уже безжизненно валялись на полу пещеры у наших ног со свёрнутыми шеями. Но, на смену выбывшим, на нас набрасывались идущие за ними. Небольшой проворный нурек вдруг больно схватил меня челюстями за руку с ножом и тотчас опутал её тонкой паутиной. Пока я вырывался, двое других овладели моей левой рукой, и вскоре я, крепко стянутый, как муха в паучьих тенетах, лежал на полу пещеры беспомощным бревном. Рядом яростно пыхтел, пытаясь вырваться, тоже скрученный прочнейшей паутиной, мой верный Батти. В борьбе мой фонарь, закреплённый на голове, погас. Безобразные чудовища, скрутив нас покрепче в тугой кокон, взвалили на свои блестящие холодные спинки и под дробный перестук маленьких ножек, потащили куда-то в темноту.

Это путешествие в полной темноте продолжалось около получаса. Затем наш караван остановился, и я почувствовал, что куда-то лечу вниз. Свалился я на дно какой-то ямы. Рядом со мной тяжёлым кулём, рявкнув от досады и боли, упал Батти. Где-то вверху некоторое время продолжалось удаляющееся постукивание ножек наших пленителей. Вскоре стихло и оно.

– Батти, ты здесь? – прошептал я. – Нас куда-то сбросили, вроде как бы в камеру хранения.

– Я здесь, Саша, но я не могу пошевелиться. Меня так крепко стянули чем-то, похожим на паутину.

– Я тоже как бревно валяюсь.

Попытался включить фонарь. Кое-как, по миллиметру отвоёвывая движения руки, я всё-таки умудрился нажать на кнопку фонаря. Мы увидели себя в яме с гладкими стенками глубиной эдак метров с пять.

– Да, – подумал я. – Самостоятельно выбраться отсюда вряд ли удастся. Тем более нам, спеленатым, как младенцы.

И вдруг кто-то тронул меня за плечо. Обернулся и увидел малюсенькую белую крысу, важно рассевшуюся у меня на плече. От неожиданности испуганно дёрнулся в сторону. Крыска же с неудовольствием взглянула на меня и вдруг пискнула на чистом русском языке:

– Чего дёргаешься? Да, крепко вас повязали. Скоро придут, отнесут на первое кормление.

– Кормление? – не понял я. – А чем нас будут кормить?

– Кормить будут самых важных персон, – ответила крыска. – Дрога и его свиту. А кормить их будут вами.

– Какая гадость, – скривился я. – А ты откуда знаешь? И кто ты такая? И почему ты говоришь, да ещё по-русски.

– Я боевая крыса высшего разряда, – ответила она и важно помахала приподнятым хвостиком. – А кормить будут вами потому, что они очень голодные. Давно уже у них не было свежей добычи. Всех зверей они перевели на нашей планете. Одни мы лишь остались. Но нас им не поймать. Вот и голодают, волки позорные. Уж который год травкой перебиваются. Кровушку свеженькую надо им попить. Тогда они снова станут сильными и умными. Но хватит болтать. Сейчас я вас спасать буду.

Крыска развернулась и принялась перегрызать мои прочные путы. Они лопались с сухим треском, как тугая резина. Через минуту я уже стоял в яме, освобождённый от стягивающего кокона и разминал затёкшие руки и ноги. А крыска уже деловито освобождала что-то ворчащего себе под нос Батти.

Когда он встал на ноги, освобождённый от пут, нам с ним стало несколько тесновато в этой тюремной яме.

– Ну, ты молодец, – восхищённо заявил я крыске-спасателю. – Можно, я буду звать тебя Пилкой. Ты так классно перепилила наши путы.

– Пожалуйста, – скромно ответила Пилка. – Мне ещё никто не давал имени.

Мне показалось, что её носик даже порозовел от удовольствия.

– Пилка, а почему ты так хорошо говоришь по-нашему.

– О, у меня был друг с вашей Земли. Он случайно, как и ты, попал сюда, Я тоже спасла его от нуреков. Он жил рядом с нами на высоком дереве, чтобы его не достали нуреки. Они ведь по деревьям лазить не могут. Вот он и научил меня по-вашему разговаривать.

– А где он сейчас?

– Он старенький был. Умер уже. Мы похоронили его, как он просил, на вершине горы.