Владимир Янов - ТТТ

Ребята хмурились и не отвечали на его приставания. Однако Марина, узнав, что он немец из самой Германии, все же попыталась завести с ним светскую беседу, несмотря на явные пробелы в его знании русского языка, а у Марины – немецкого. Но им помогло небольшое взаимное знание английского и интернациональный язык жестов.

– Так значит вы из Германии, из самого Дюссельдорфа? – с интересом спрашивала его Марина, показывая руками нечто очень большое и объёмистое. На что немец радостно кивал головою и говорил:

– Я! Я! Я! – что, как всем известно, значит по-немецки: – Да, да, да.

Затем он любезно пригласил ребят на коктейль в расположенный рядом Интерклуб, на что Марина тотчас согласилась, а ребята были вынуждены пожать плечами и небрежно кивнуть головами, скептически при этом оглядев радушного гостя и мрачно кинув взгляд на не в меру уступчивую и чересчур радушную свою спутницу.

Но в интерклубе было в самом деле очень здорово. Строгая отделка зала в старинном стиле под красное дерево, прохлада в знойный день и изобилие мороженого и непрекращающийся фонтан коктейлей, алкогольных, но очень слабеньких, в баре при полной платёжеспособности иностранного гостя грозили превратить этот вечер в один из самых классных за последние месяцы. Марина беззастенчиво получала удовольствие на халяву в кругу старых и новых друзей, а ребята, поглощая мороженое, замысловатые коктейли и пирожные, тем не менее не упускали из поля зрения ни нового знакомого, которого звали, конечно же, Ганс, ни свою веселящуюся подругу. А их новый друг Ганс разошёлся вовсю, раззадоренный очаровательной и вовсю кокетничающей Мариной, коктейлями и несколькими порциями виски. Он разыскал в клубе переводчицу и с её помощью развлекал ребят рассказами о своём родном Дюссельдорфе, о Германии, где у него есть квартира, работа и старый друг Гельмут, который воевал почти шестьдесят лет назад на Восточном фронте с русскими и остался жив, за что очень русских уважал. Ганс шумно веселился, не забывая заказывать ребятам коктейли, всё более закрученные и завлекучие. Ребята послушно пили, разгуливаясь и забывая об осторожности.

Наконец, когда Сашка, пошатываясь, встал и сказал, что пора домой, а то опоздаем на последний автобус, Ганс полностью его поддержал и предложил подвезти своих новых друзей домой на такси. В такси Сашку вовсе развезло, и он заснул, уронив голову на сиденье. Ребята подивились его такой слабости, но делать было нечего. Сашку довезли до самого его дома, где они, попрощавшись с Гансом, вышли, договорившись с ним как-нибудь встретиться там же ещё разок.

Как только такси с Гансом скрылось за поворотом, с Сашки мигом слетел весь хмель. Он перепуганно смотрел на друзей:

– Ребята, он у меня Камень украл!

Пашка взвился на дыбы:

– Ты что? А ты куда смотрел, лопух! Тебе для чего его дали, чтобы ты первому встречному его подарил? А чего молчал, мы его здесь мигом выпотрошили бы. А сейчас уже всё потеряно. Эх ты!

Он с досадой ударил себя по коленке. Но Сашка с хитрецой продолжил:

– Да успокойся, он у меня не тот камень вытащил. Я сразу заподозрил, что он не просто так к нам подошёл. Наш чудесный камень я в этот карман незаметно переложил, а ему подставил простой булыжник с улицы. Так, галька крупная лепёшечкой. Но он клюнул на неё. Помогал поддерживать меня, когда вёл до такси, и выхватил её из кармана. Вот вам и коктейли на халяву. А ты? – он с укоризной посмотрел на Марину. – Так вы из Дюссельдорфа? – передразнил он её.

– Ой, ребята, простите меня. Я совсем и не думала, что он такая подлая «подстава». Мне просто мороженого захотелось, да и интересно же с настоящим немцем поговорить. Я ж не знала, что это вон куда повернет. Значит, и немцам наш камень спать не даёт. Тогда надо быть ещё осторожнее. А сейчас, – она лениво потянулась и зевнула, прикрывшись ладошкой, – давайте по домам. Сегодня Пашкина очередь хранить наш талисман. Ты меня проводишь, Паша? А тебе, Сань, спокойной ночи. А ловко ты нас всех разыграл. Молодец! Чао!

И они расстались до утра.

Дома, поужинав и посмотрев по телику боевик со Киану Ривзом в главной роли, Пашка сунул посеревший и поскучневший камень в ящик стола и усталый лёг спать. Спал он крепко, без сновидений, но вдруг резко проснулся среди ночи, почувствовав, что в комнате есть еще кто-то, кроме него. Он хотел включить настенный ночник, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело словно застыло в оцепенении или в ожидании чего-то. Но ни страха, ни боли не было, только ожидание. И он дождался. Внезапно в доме исчезла наружная стена, и пораженный Паша увидел, что прямо перед домом на уровне его третьего этажа завис небольшой серебристый шар, с мерцающим вращающимся ободком. Было очень тихо, с улицы не доносилось ни одного звука, хотя обычно даже самой глубокой ночью город жил своей обычной шумной жизнью, гремел кранами и пошумливал судовыми гудками недалёкий порт, поезда где-то стучали на стыках, а прямо под окнами то и дело проносились ночные лихачи на иномарках.

А сейчас Паше показалось, что весь мир вокруг него, как и он сам в постели, замер на какой-то секунде своей жизни и единственное движение в мире сейчас – это отчётливое вращение дисков тарелки относительно друг друга. А потом Паша увидел своего прежнего знакомца, инопланетянина, которого он с ребятами спугнули той ночью у горы Сестра в устье Сучана.

Инопланетянин вышел из серебристого шара не снизу, как в тот раз, а сверху, и плавно по воздуху вплыл в комнату. На нем был серебристый, но мягкий костюм, видимо, такой защитный скафандр, а голова пряталась в тёмной непрозрачной сфере вроде шлема. Пришелец, даже не взглянув на Пашу, подошёл к столу и почему-то не открывая ящика, сразу достал оттуда спрятанный Пашей волшебный камень, который было не узнать. Он налился оранжевым светом, заблистал заревом, как уже было в ту ночь на скале, осветив и всю комнату, и двор перед домом. Похититель повернулся, чтобы уйти обратно, но тут прямо из стены, отделяющей Пашкину спальню от папиной, вышел высокий, одетый по-восточному человек в чалме и сандалиях, преградил ему путь и что-то сказал на незнакомом Паше языке. Самое удивительное было то, что Паша понял, что именно тот сказал:

– Это принадлежит детям по праву справедливого Космоса. Оставь им Артефакт. Они сами им распорядятся.

Пришелец не сказал ничего, но в голове у Паши возникла вроде бы ниоткуда его фраза:

– Меня послали вернуть утрату, и я должен это сделать. Мой народ бедствует без Советника.

Восточный человек опять возразил:

– Вы не имеете права на обладание этим фрагментом. По закону Космоса он принадлежит другим, и вы должны забыть о нём. Так вам всем будет лучше.

На это пришелец ответил что-то резкое, но в этот момент его изображение исказилось, как в кривом зеркале, стало нерезким, растеклось по стенам комнаты, отчего зашелестели обои и тонко завибрировали стены.