Владимир Янов - ТТТ

– О, великий хан Тугуй, в давние времена мне посчастливилось узнать, что это племя располагает большими запасами золота, которое они добывают на ручье Фашидон, что расположен в одном дне пути отсюда за большой рекой, по ту сторону перевала. Я смогу провести вас туда, но только при условии, что ни мне, ни моему другу Паше, ни славному и храброму Унушу не будет причинено никакого вреда.

Когда Ефимка закончил свой длиннющий путанный перевод, молодой повелитель согласно покачал головой, задумчиво глядя на Марину, и махнул рукой в золочёном рукаве роскошного, но грязного халата, повелевая начинать движение. Мрачная масса воинов заколыхалась, разворачиваясь в узкой пещере. Вперёд двинулись воины авангарда в полном соответствии с искусством воинской тактики, за ними пошли Марина с Пашей, который уже отошёл от смертельного шока и даже начинал пошучивать.

– Да, Марина, только теперь я понял смысл жизни, – мрачно сказал он. – Он состоит в том, чтобы просто жить и видеть землю, небо, солнце и друзей рядом. Ты вовремя вмешалась в дискуссию, не то я уже робко стучался бы в дверь к святому Петру.

Марина молча и сочувственно кивнула головой. Ей нечего было добавить к рассуждениям друга. Рядом с ними тащился озабоченный толмач-Ефимка, крутящий безостановочно головой, смотря, то на своего повелителя, развалившегося в носилках позади него, то на странных необыкновенных проводников, бодро вышагивающих впереди. Позади носилок с ханом Тугуем воины подгоняли связанного Унушу, который понуро тащился, еле передвигая ноги, полный тоски и отчаяния. Он не понял объяснения Марины о золотоносном ручье и мучительно переживал предательство своей юной богини.

Процессия неторопливо продвигалась по извилистым ходам подземелья, приостанавливаясь возле узких лазов, где юному повелителю приходилось покидать свои носилки и пробираться пешком, окружённому со всех сторон своими мрачными воинами.

Вдруг впереди в пещерном мраке показался слабый тревожный колеблющийся свет. Кто-то неизвестный пробирался им навстречу. Движение тотчас остановилось, авангард колонны мгновенно занял боевые позиции, а оставшиеся воины плотным кольцом окружили юного хана, готовясь своей грудью заслонить его от любой опасности. Факелы были потушены, чтобы скрыть своё присутствие. Напряжённое ожидание опасности разлилось в полной темноте глубокой пещеры. Лишь слабое сопение воинов слышалось вокруг, да потрескивание грубой кожи, из которой были сшиты их нательные жилетки.

Впереди у крутого поворота пещерного хода свечение усилилось. Кто-то с факелами приближался к повороту. Наконец из-за него показался сначала ярко горящий факел, затем силуэт человека, который, выйдя из-за поворота, стал размахивать им и что-то громко кричать в темноту на незнакомом ребятам языке. Однако монголы поняли эти крики и, посоветовавшись с Тугуем, что-то закричали в ответ. Недолгие переговоры закончились каким-то согласием, после чего монголы вновь зажгли факелы, освободили ошеломлённого Унушу от тугих верёвок и пропустили его вперёд. Навстречу ему по ходу неуверенно двинулись чьи-то три фигурки.

– Куда это Унушу отправляют? – встревожено спросила Марина у толмача, стоявшего в сторонке и мявшего в руках свою затрёпанную до ветхости русскую ушанку.

– Мена-мена нада? – ответил он. – Монгола менять нада.

Унушу уже прошёл далеко вперёд, потирая багровые, затёкшие от верёвок руки, а к войску монголов подходили трое неизвестных, с виду вроде монголов, но очень каких-то странных, необычных. Марина и Паша во все глаза смотрели на странных кочевников. Вроде одежда на них монгольская, да не совсем та, вроде с виду монголы, да уж больно странные. Вот один из пришлых повернулся к ним лицом, и ребята разом ахнули.

– Монах, вот те раз. Вот так встреча. А вот и другой, который сдвинутый, из средневековья, мой обидчик. Это что за маскарад? Паша, ты посмотри, на кого они похожи. Они под монголов молотят. А третий, кто это с ними?

– Да, Мариша, похоже, это действительно наши знакомые монахи, и они по настоящему попались. Понятно, почему они решили под монголов рядиться. Чтобы затеряться среди них в пещере. Но ведь они среди них, как ряженые скоморохи. – Паша еле сдерживал смех. – Ты посмотри, Мариша, на этого монгола с крестом на шее. Он такой же монгол, как я эфиоп. Это хорошо, что их захватили люди Унушу. Чжурчжени просто взяли их в плен и решили обменять на захваченного вождя. А монголы согласились отдать одного Унушу за трёх своих. Тем более, что вопрос по золоту решился с твоим появлением. Но самое интересное начнётся только сейчас, когда Тугуй узнает, что это не его люди. Из-за этих ряженых он лишился важного пленного, сейчас у воинов Унушу развязались руки, и они опять могут начать боевые действия против захватчиков. Давай пока не показывать, что мы знаем, кто эти псевдомонголы. А третий, ты же видишь, он явно из друзей Абдуллы. Кавказскую бородищу, как ни брей, спрятать невозможно. Понятно, что эта, такая разная, компания каким-то образом объединилась с одной общей целью – поисками нашей «Марин Голд» и, по сути, являются нашими конкурентами. Ну что же, постараемся им в этом помешать.

– Паша, только это нужно делать очень аккуратно. Одно неосторожное слово, и их головы слетят с плеч, как грибные шляпки. Не хотелось бы такого финала. Да и наши головы тоже ещё не совсем уверенно себя чувствуют.

Пока ребята так перешептывались, трое новых пленников уже подошли к ожидавшему их монгольскому отряду. В рядах монголов прошелестел ропот удивления. Они с изумлением смотрели на странных гостей, ряженых в похожие одежды, но им чужих и незнакомых. Настороженных пленников подвели к ожидавшему их Тугую. Юный хан исподлобья с мрачным изумлением смотрел на явившихся перед ним чудных воинов его войска. Он медленно подошёл к стоявшему впереди Дэну и резко сорвал с него его кожаную жилетку. Перед изумлёнными монголами под ней обнажилась золотистого цвета спортивная майка с яркой белой надписью «Адидас» на груди. Тугуй изумлённо посмотрел на эту одёжку, подошёл к его напарнику Алквиллу, стоящему рядом, и с любопытством сдёрнул и с него бутафорскую жилетку. Под ней оказалось синее несвежее спортивное китайское трико, поверх которого нависал массивный, потемневший в скитаниях и испытаниях символ средневекового миссионерства – большой серебряный крест с барельефом распятого на нём Иисуса.

Тугуй ещё более помрачнел и повернулся к ожидавшему своей очереди Ахмеду. Того крепко держали за руки двое рослых монголов. Видавший всякое гангстер стойко выдержал тяжёлый, полный подозрительности взгляд юного повелителя. Эта строптивость не понравилась привыкшему к крайней покорности Тугую. Он брезгливо сморщился и небрежно бросил что-то толмачу. Тот встрепенулся и визгливо выкрикнул почти в лицо Ахмеду: