Златослава Каменкович - Тайна Высокого Замка

«Чего ж теперь делать?» — дрогнувшим голосом прокричал Олесь.

«А видишь, по морю фрегат плывёт? — раздался божий голос, — Если плюнешь а попадёшь прямо на палубу, сразу и очутишься во дворе на Сербской улице», — посулил бог.

«Тьфу! Тьфу!» — стал плевать Олесь.

И тут же проснулся от звонкой пощёчины.

— Ты что расплевался, дурень набитый! — утирая передником лицо, возмущённо кричала тётя. — Я его бужу, а он мне всё лицо заплевал.

— А мне бог велел плюнуть… — начал было оправдываться Олесь.

Тётя будто опять чего-то испугалась, как ночью. Она поспешно осенила себя крестом, затем приложила ладонь ко лбу Олеся, велела показать язык, после чего прищурилась и не очень сердито проговорила:

— Уже взял новую моду — притворяться? Марш пить чай да пойдёшь с Ивасиком погулять на гору.

Олесь вмиг натянул штаны, в два прыжка очутился на кухне, умылся, позавтракал.

— Хорошенько приглядывай за дитём, — наставляла тётя.

Из окна, сквозь чугунное кружево забора, тётя заметила, как Олесь поставил под каштаном ребёнка, а сам побежал назад к забору. И она собралась было окликнуть: мол, что там с тобой приключилось? Не порезал ли ногу о стекло? Но не успела она и рта открыть, как Олесь уже подхватил на руки Ивасика и юркнул в чащу орешника, среди которого петляла едва приметная тропинка.

Олесь с ребёнком на руках минуту постоял в раздумье, провожая глазами трамвай, ползущий в гору, точно майский жук. Можно бы сесть на трамвай и поехать к татку Ивасика. Олесь тайком от тёти уже не раз с Ивасиком навещали доброго татка. Он им покупал мороженое. А Ивасику подарил забавную игрушку-свинку, которая «пиликала» на скрипке. Малыш с ней не расставался ни за столом, ни в постели и, засыпая, нежно прижимал игрушку к груди. Только два раза свинка не ночевала дома: один раз Ивасик забыл её у своего татуся, а другой раз она была потеряна возле каменного льва на Княжьей горе. После мучительных поисков свинку нашёл в траве Василько и отдал Ивасику.

— До татка хочешь? — спросил Олесь.

Ивасик даже запрыгал от радости.

Рискуя покалечить себя и ребёнка, цепляясь одной рукой за обнажённые корни деревьев, Олесь проворно начал спускаться самым кратчайшим путём к трамваю.

Но в самую последнюю минуту стало жалко разменивать монету, прежде чем её увидят друзья.

Не обращая внимания на бурный протест Ивасика, Олесь пробежал по главной аллее парка до домика садовника, а там начал спускаться по склону горы к Рыночной площади, откуда рукой подать до Сербской улицы.

Как и ожидал Олесь, деньги произвели на друзей потрясающее впечатление.

Йоська Талмуд с видом знатока попробовал монету на зуб, и довольный блеск в глазах мальчика без слов сказал: «Не фальшивая!»

— Давайте на все деньги купим белого хлеба и колбасы, — предложил Василько.

Понятное дело, против белого хлеба и колбасы Петрик не возражал, но добавил: хорошо бы ещё купить таких же самых конфет, какие однажды Олесю принесла тётя.

Ивась, услышав про конфеты, категорически потребовал:

— Конфе-е-ет!

А Йоська рассудил так:

— Кушать даже каждый дурак умеет, чтоб я уже так был здоров. Лучше пойти в «Атлантик», там показывают — оф-оф — какой знаменитый фильм под названием «Граф Монте-Кристо!»

Олесь вздохнул, немножко помолчал и со злостью сказал:

— Не люблю я графов!

— Так Монте-Кристо совсем не настоящий граф! Чтоб я так жил, он матрос! — возбуждённо зажестикулировал Йоська. — Даже моя мама, — а вы же знаете, она у меня без кино жить не может, — так даже она, чтоб я так был здоров, ещё никогда не видела таких благородных людей, как этот Монте-Кристо! Ну, а в мастерскую, где мама шьёт, чтобы вы таки это знали, тоже заходит немало элегантных, образованных, порядочных людей… Оф, его так мучили в крепости!

— Кого? — чуть дыша, прошептал Петрик.

— Он ещё спрашивает! Ну, этого… матроса Дантеса, который потом сделался графом! А его невеста, дура такая, взяла и женилась с этим… пра… пракарором! Не знаете, кто такой пракарор?

— Не-е, — одновременно замотали головами Олесь, Петрик и Василько.

— Он всё может… Чтоб я так здоров был, он любого может в крепость посадить. Оф, какой злодей-жулик, этот пракарор! Но ничего, ничего, когда Монте-Кристо нашёл в пещере клад, так он таки крепко отомстил всем злодеям!.. Один такой пузатый, в турецкой феске, упал на ковёр, ногами сделал дрыг, дрыг — и крышка! А на острове — пещера!.. Клад!.. Драгоценности, бриллианты!.. А потом днём две серии разом показывают.

Петрик ещё никогда не видел кино, но Йоська, Олесь и Василько посмотрели несколько фильмов. Чего им было не смотреть, если это бесплатно? Правда, от них всего-навсего «требовался сущий пустяк». Надо было «делать рекламу».

Хозяин кинотеатра цеплял на спину и грудь мальчикам фанерные щиты с афишами, и в таком виде мальчики бегали по центральным, многолюдным улицам, громко выкрикивая:

— Сенсация! Спешите видеть!

— Только три дня в кинотеатре «Атлантик»! Только три дня!

— Спешите посмотреть первую, серию нашумевшего в Америке и Европе боевика «Опасные приключения трёх французов в Южной Африке».

— Фильм по известному роману Луи Буссенара «Похитители бриллиантов»!

— В главной роли самый красивый в мире мужчина — Адольф Менжу!

— Сенсация! Спешите видеть!

Это было так весело «делать рекламу»! Но в один день хозяин почему-то захотел, чтобы «делали рекламу» исключительно поляки.

— Думает, заплачем, — сказал тогда Олесь, кусая от обиды ногти.

— Я знаю, как зайцем проскакивать в кино, — для поднятия духа выпалил Йоська. — Через форточку в уборной!

— Хозяин поймает и ухи оторвёт, — мрачно заметил Василько.

Йоська особенно не пострадал при «рекламном крахе», ведь его мама, это все знают, скорее будет сидеть голодная, чем откажется побежать в кино. И, разумеется, своего сына она брала с собой. Зато Олесь и Василько с той поры, как их прогнал хозяин, ещё ни разу не были в кино, хотя и прошёл целый год.

— Так охота вам, хлопцы, поглядеть «Графа Монте-Кристо»? — искушал Йоська.

— Пошли, — не устоял Олесь, позабыв в эту минуту о решении навестить татка Степана.

Денег хватило не только всем на билеты, а ещё купили Ивасю мороженое.

Когда в зале потух свет и на экране показалось кипящее море, засверкала молния, и ливень со страшной силой обрушился на корабль, где в каюте умирал старый капитан, Петрик замер. Когда же с экрана прямо на Петрика помчались лошади, мальчик в ужасе закричал на весь зал:

— Тикайте! Задавят!!

— Тихо ты, ненормальный… — усадил его на место Йоська. — Это же картина, кино, понял?

Петрик затих, но не надолго.

— А почему они говорят, а их не слышно? Только музыку слыхать?