kbinnz - Новый дом для Гарри

«Н-но все это? – пискнул Гарри, указывая рукой на огромную, чудесную, волшебную (буквально) комнату. – Мне н-не нужно все это».

Снейп еще больше оскалился: «Конечно, нужно, нелепый ребенок. Может быть, с вами и обращались как с нелегальным домашним эльфом почти всю вашу жизнь, но это еще не повод оставлять такое положение дел неизменным. Или вы считаете, что я буду вести себя как те ужасные магглы? Вы имеете законное право на то же самое, что и любой волшебный ребенок, и моя обязанность вас этим обеспечить».

Гарри опустил взгляд. «Вы мне уже подарили папу, - прошептал он, теребя ткань рукава Снейпа. – Мне больше ничего не нужно дарить».

Смысл слов Гарри дошел до Снейпа лишь через несколько секунд, после чего в его ушах раздался такой оглушительный шум, что он поначалу подумал, что это кто-то вызывает его по каминной сети. Только странное, сжимающее грудь чувство подсказало ему, что это шум в его голове.

Неужели этот наглый, необъяснимый, непредсказуемый ребенок действительно это сказал? Отозвался о Снейпе как об отце, его отце? Снейп гадал, может ли массовая миграция свистящих раков с гор помешать школьной квиддичной практике.

Он попытался заговорить, но оказалось, что для этого нужно сначала прочистить горло: «Эм, да, ну что же». И что он должен сказать в ответ на такое нелепое и в корне неверное заявление? «Эм, да, ну что же». Ему нужно раз и навсегда расставить все точки над i. Нельзя позволять паршивцу бегать по Хогвартсу и распространять столь нелепые идеи. Одно дело, если он (нехотя!) согласился стать временным опекуном паршивца, пока Альбус не придет в чувство и не найдет ему подходящую замену. И совсем другое дело, если кто-то, особенно отродье его заклятого врага, начнет видеть в нем отцовскую фигуру. Можно представить, какой поднимется вой в ответ на подобное заявление. И это он только про реакцию преподавательского состава.

Нет, лучше поставить мелкую напасть на место здесь и сейчас. Объяснить, что ни один уважающий себя Снейп не свяжет свое имя с маленьким негодником, не говоря уже о Поттере. Да, он поклялся приглядывать за мальчиком, но лишь в рамках его материального благополучия. А с этим даже Дурсли справлялись – более или менее. Скорее менее, если говорить по правде.

Он уже было открыл рот, чтобы раз и навсегда запретить паршивцу использовать это слово. Сказать, что он стал подопечным Снейпа только по приказу директора. Что Снейп присматривает за ним только из чувства долга и все. Но прежде чем он успел хоть что-нибудь сказать, Гарри оставил в покое его рукав и посмотрел на него. Глаза Лили опять заглянули прямо в его душу.

Где-то на задворках разума он заметил, что (к его удивлению) Гарри не выглядел смущенным или беспокойным. Его глаза скорее выражали довольство и покой. Как будто он нашел безопасную гавань в этом безумном мире. Он был застенчивым, но не испуганным.

Снейп снова прочистил горло: «Вы говорите как простофиля, Поттер. Раз я исполняю… э… подобную роль, то тем более я должен обеспечивать вас такими вещами. Однако если вам не нравится комната или игрушки, то…»

«Нет! – воскликнул Гарри. – Нет! Они классные! Я их обожаю!»

Снейп неодобрительно хмыкнул: «Ну, поскольку я так и не услышал слов благодарности, то естественно, я предположил…»

Мальчик снова накинулся на своего профессора, попутно перекрыв ему доступ к кислороду. «Спасибо, спасибо, спасибо», - шептал он, уткнувшись в Снейпу в грудь и сжимая его изо всех сил.

Снейп сказал себе, что острая боль где-то внутри очевидным образом вызвана ударом черепа Поттера в грудину. «Да, хорошо, постарайтесь обойтись без новых глупых слез, Поттер. Я не намерен сдавать в утиль еще одну мантию, потому что вы так и не научились пользоваться носовым платком, - где-то в районе его груди послышалось подозрительное шмыганье, и Снейп обреченно вздохнул. – У вас остается двадцать минут до ужина. Я предлагаю вам осмотреть вашу комнату, но если вам так угодно, можете потратить это время на слезный рев на моем плече».

«Я не реву!» - возмущенно ответил Гарри, отстраняясь и глядя на профессора подозрительно блестящими глазами.

Снейп приподнял бровь. «Ну конечно, нет, - саркастично согласился он. Он снял мальчика с коленей и усадил его на кровать. – Я позову вас, когда будет пора идти в Большой зал».

Он оставил мальчика одного в новой комнате. Можно надеяться, что без посторонних глаз маленький идиот все-таки наберется смелости потрогать вещи в собственной комнате. К тому же, говоря по правде, он не мог ни минутой дольше оставаться здесь. Дамблдор бы точно остался, устроил бы демонстрацию каждой игрушки мальчику, но Снейпу становилось все труднее сохранять равнодушный вид. Каждый раз, когда паршивца шокировала самая тривиальная любезность, Снейп с трудом сдерживал навязчивое желание аппарировать к Дурслям и показать им парочку фокусов от Пожирателей Смерти. Он даже подумывал, а не одолжить Беллатрикс Лестрандж из Азкабана на несколько часов, или, скажем, одного-двух Дементоров…

Гарри разглядывал комнату (его комнату, быстро поправил он себя), и куда бы ни упал его взгляд, его ждало новое чудо. Он погладил простыни, на которых он сидел, и гиппогриффы одобрительно закричали и захлопали крыльями. У Дадли нет таких простыней. Он таких простыней даже не видел. И комната у него не такая большая. Даже если сложить две его спальни вместе, то эта комната – комната Гарри – все равно больше. И игрушки у Дадли ничего не умеют делать. А игрушки Гарри (ИГРУШКИ ГАРРИ!) делают разные удивительные штуки. Он понимал, что по идее он должен ходить и изучать разные игрушки и вещи, но сейчас ему хотелось просто сидеть и смотреть.

У него была комната. Настоящая комната, которая вся только его. И она была полна (практически ломилась!) всяких игрушек и книг и разных волшебных штуковин. Но самое замечательное, от чего Гарри был счастлив просто до боли, это то, что все это сделал профессор Снейп. Для него. Он создал комнату и принес сюда все эти вещи для Гарри.

Гарри разглядывал комнату, но он видел не вещи, он видел Любовь. Ощутимые, конкретные примеры любви, доброты и заботы. Гарри подумал – и от этой мысли у него перехватило дыхание – что если он станет еще счастливее, то его сердце просто взорвется. Он упал на кровать, уставился на полог балдахина и решил, что он самый счастливый мальчик в истории.

Таким его и увидел Снейп двадцать минут спустя – лежащим на кровати со странным выражением блаженства на лице. «Поттер!» - отчитал его Снейп. Он поднял мальчика с кровати и шлепнул (а не похлопал) по мягкому месту. После всей этой сентиментальности чуть раньше, Гарри должен понять, что тут ему не курорт. «Ну кто ложится на кровать в ботинках? Тупой ребенок. Вы еще не готовы? Почему вы не умылись? Кому было сказано, что скоро время ужина?» Мальчик, должно быть, споткнулся, когда поднимался с кровати, потому что его руки неожиданно оказались на талии Снейпа, а сам ребенок для устойчивости опирался на него. Предательские руки Снейпа слегка его обняли, прежде чем он установил паршивца в вертикальное положение.