Александр Волков - Приключения двух друзей в стране прошлого

Главный королевский герольд в последний раз объявил условия боя. Начал он умеренно, потом голос его постепенно нарастал и, наконец, стал гулким, как раскаты грома.

Рыцари съехались посреди арены. Одна железная перчатка прикоснулась к другой в знак того, что бой будет честным. Этот жест был встречен бурей рукоплесканий.

Поручители бросили жребий, чтобы распределить места, Паулету досталась северная сторона, Сэю — южная.

— Еще одно благоприятное обстоятельство для Сэя, — зашушукались на трибунах. — Паулету придется ехать против солнца…

Но смелого маркиза, по-видимому, это не смутило. Зрители увидели, как он улыбнулся, прежде чем опустить забрало. Такое проявление отваги привело всех в восторг. Мужчины аплодировали, дамы бросали герою цветы…

Поручители развели бойцов по местам, оруженосцы в последний раз проверили исправность доспехов и оружия и удалились.

Противники остались одни лицом друг к другу.

Минута колебания… И вот враги стремительно понеслись навстречу. Страшная сшибка! Копье маркиза ударило в мощную грудь барона, а копье барона ударило в закаленную миланскую сталь, защищавшую грудь маркиза. И такова была сила удара, что их копья разлетелись пополам, а рыцари с трудом удержались на конях.

Гром рукоплесканий приветствовал отважных бойцов. Учтиво поклонившись друг другу, маркиз и барон разъехались, чтобы готовиться к новой схватке, а оруженосцы поспешили убрать поломанные копья, которые не разрешалось заменять по условиям боя.

Снова рыцари, подняв мечи, помчались на быстрых конях. Молниеносное столкновение, звук мечей о броню… И, о чудо, небывалое в истории турниров! О, сила взаимной ненависти врагов! О, чудесная крепость их доспехов!

Мечи, как и копья, разлетелись пополам, а рыцари поверглись с коней и лежали на земле без признаков жизни!

Неистовый рев восторга огласил трибуны. Благородные маркизы и графы, изящные графини и баронессы вскочили с мест и, прыгая через скамейки, устремились на арену, чтобы своими глазами удостовериться в смерти героев.

Напрасно поручители Паулета и Сэя и королевские герольды старались восстановить порядок.

Буйная толпа окружила сраженных, и лекарю с трудом удалось пробить себе к ним дорогу. Приложив ухо к груди того и другого, сэр Аннибал громко объявил:

— Благородные леди и джентльмены, должен вам объявить, что доблестные рыцари живы… — Вздох разочарования пронесся над ареной, и только родственники Паулета и Сэя радостно вскрикнули. — Но они нуждаются в немедленной врачебной помощи. Необходимо перенести их ко мне.

Когда заключение врача достигло короля, на его лице появилось кислое выражение.

— Выходит, что этот… как ею… поединок… не был смертельным? Какой же это турнир!

— Ваше величество, — возразил лорд-канцлер, — условия боя были соблюдены в точности. Бойцы покрыли себя славой и вписали блестящую страницу в историю вашего царствования. Надеюсь, что наш летописец посвятит этому турниру несколько страниц своего вдохновенного труда…

— Пускай посвятит, — согласился король. — А кому же достанется этот… как его… орден?

Лорд-канцлер уклончиво сказал:

— С этим вопросом повременим до выздоровления раненых…

Тем временем несколько дюжих лакеев явились с носилками. Сэр Аннибал и Джером Бирн последовали за ранеными, а Миша и Антон печально глядели им вслед. Они тоже хотели бы идти с друзьями, но королева их не пустила.

Сегодня они впервые вступили в роль пажей, и королева тешилась ими, как ребенок новыми игрушками.

Придворные портные спешно сшили мальчикам костюмы, и теперь пионеры не могли без улыбки смотреть друг на друга. Малиновые куртки и коротенькие штаны ярко-оранжевого цвета, красные чулки и красные же туфли, зеленые береты — наряд играл всеми цветами радуги…

— Мы с тобой, как райские птицы, — со смехом сказал Миша, когда лакеи обрядили ребят в новые костюмы перед началом турнира.

— Или как клоуны в цирке, — уточнил Антон.

Лакеи почтительно выслушали непонятные фразы чужого языка и опоясали мальчиков красивыми маленькими шпагами, знаками дворянского достоинства, которое пожаловала им королева.

— Ура, ура! — воскликнул Антон. — Теперь мы можем сражаться с крысами…

А Миша комически вздохнул:

— Жаль, что при нас не было этих штучек, когда мы встретились с мадам Лягушкиной-Быковой! Она так просто не отделалась бы от нас!

Мальчики залились смехом, а лакеи, хотя ничего не поняли из их разговора, сочувственно улыбались. Ведь и им приходилось играть роли в этой непомерно затянувшейся комедии, которая носила название: «Королевство Норландия»…

Барон Сэйский отлеживался после турнира. Правда, при падении с лошади он получил только легкие ушибы, но считал более благоразумным провести неделю-другую в постели. Еще, не дай бог, король узнает, что Сэй и Паулет разыграли комедию боя, и прикажет им сразиться снова, а перед этим будет проверено оружие.

После турнира прошло три дня. За это время почти все соседи побывали у Роберта Мэрфи с выражениями сочувствия и пожелания скорейшего выздоровления. И вот до слуха Сэя снова донесся звук трубы, возвещавший о прибытии нового посетителя.

«Кто бы это мог быть?» — с любопытством подумал барон.

Вошедший через несколько минут сенешаль доложил:

— Его сиятельство, высокородный Генри Маунтен, граф Монтегю!

— Проси!

В спальню барона, осторожно неся на цыпочках свое грузное тело, вошел человек с широким простодушным лицом, обрамленным круглой русой бородой. Серые глаза посетителя выражали крайнее огорчение.

— Дражайший сэр! — заговорил Монтегю таким голосом, каким говорят с опасно больными. — Доблестный боец, цвет рыцарства Норландии! Как я рад, что могу принести вам дань своего искреннего восхищения!

Сэю стало не по себе от таких неумеренных похвал, и он возразил:

— Ваше восхищение, прекрасный лорд, превосходит мои скромные заслуги!

— Нет, нет, не говорите так, сладчайший сэр! Вы заслужили гораздо большего!.. — Сев в кресло у постели барона, Генри Маунтен продолжал, еще понизив голос: — Я и мои друзья, мы были возмущены тем хладнокровием, с которым король посылал вас на смерть…

— Правда? — Сэй оживился и чуть не сел, но вовремя вспомнил о своей роли больного. — Вы тоже думаете, что король поступил скверно?

— Скверно?! Слишком слабое слово! Отвратительно, подло! Из-за пустых, сгоряча сказанных слов подвергать страшной опасности двух лучших рыцарей Норландии! Да разве для этого мы приехали из Штатов в это игрушечное королевство?

— Тсс… Вы нарушаете присягу и говорите о запретных вещах!

— Пустяки, — отмахнулся Монтегю, — между своими можно. Ведь вы, надеюсь, не выдадите меня лорд-канцлеру?