Александр Волков - Приключения двух друзей в стране прошлого

Через несколько дней после приключения со шлейфом Джером Бирн сказал ребятам

— До сих пор вы видели Норландию главным образом с ее показной стороны, с парадного хода. А хотите посмотреть с черного?

— Конечно, хотим, — в один голос заявили ребята — Но как это сделать?

— Побывайте у дровосека Джерри. Кстати, он вас звал в гости.

Лица мальчиков омрачились.

— Ломлейша нас не отпустит…

— Это я устрою, — пообещал Бирн.

Вечером того же дня Аннибал Ли обратился к королеве, с которой сидел за одним карточным столом:

— Ваше величество, не нравится мне вид ваших пажей: какие-то они бледные, вялые…

— Пропишите им лекарство, доктор.

— Ну зачем лекарство? Я полагаю, достаточно будет одного дня отдыха на свежем воздухе в степи, в лесу…

Так ребята получили однодневный отпуск. На следующий день они встали затемно, наскоро позавтракали и при первых лучах зари покинули Виндзор. Для Миши и Антона были оседланы пони, а Бирн ехал на бойкой пегой лошадке.

Вырвавшись из стен дворца, мальчики испытывали большую радость. Воздух казался им особенно свежим, небо — необычайно синим, своих послушных пони они считали самыми лучшими лошадками на свете.

Опьяненные свободой, ребята то устраивали гонки, то принимались подражать цирковым наездникам: поднимались на стременах, пригибались вниз, поворачивались в седле задом наперед… Кончилось тем, что Антон свалился с седла и лежал на земле, хохоча во все горло. Умная лошадка тотчас остановилась, тревожно обнюхивая своего седока.

После этого ребята несколько угомонились. Проехав шесть-семь миль за час, Бирн и его спутники оказались в поселке королевских лесорубов. Поселок стоял на опушке леса и насчитывал не более десятка хижин. Хижины были разбросаны как попало посреди огромных пней, корчевать которые у дровосеков не было ни времени, ни охоты.

Жилища лесорубов поражали своим жалким видом: они были кое-как сложены из жердей и обмазаны глиной; крошечные окошечки затянуты бычьими пузырями; двери заменялись щитами, сплетенными из ветвей; крыши были соломенные.

— Вот вам образец жилья средневекового простолюдина, — с горечью сказал Бирн. — Историческая правда здесь соблюдена в точности.

Ребята и Бирн привязали лошадей к кустам и пошли к поселку. Их прибытие уже было замечено, навстречу гостям спешили люди. Впереди всех шагал долговязый жилистый Джерри, за ним еще два дровосека, не успевшие уйти на работу, а дальше подпрыгивали на палочках, изображая всадников, голоногие ободранные ребятишки.

Джерри и его товарищи сердечно пожали руки вновь прибывшим и стали приглашать к себе.

— У меня, конечно, не так просторно, как у короля, — иронически улыбаясь, сказал Джерри, — но для дорогих гостей место найдется!

Дровосек Карло, с которым ребята уже были знакомы, поддержал шутку товарища:

— А у меня сегодня к столу кролик, зажаренный так, как не зажарить самому главному повару короля!

— Чем же похвастаться мне? — развел руками третий лесоруб Эндрью, низкий плотный человек с седеющей бородой. — Ага, вспомнил! Я вчера достал такой сот из улья диких пчел, какого вы не увидите на столе ни у лорд-канцлера, ни у короля!

Вся компания дружно рассмеялась. Бирн шутливо обратился к ребятам

— А я-то, мальчики, старался уверить вас, что рабочий класс Норландии плохо живет!

Лица лесорубов помрачнели, а Джерри серьезно сказал:

— Я думаю, советские пионеры способны рассмотреть за шуткой правду!

— Конечно, конечно! — наперебой закричали Миша и Антон.

Гости зашли в хижину Джерри. За ними, теснясь и толкая друг друга, протиснулись четверо чумазых ребятишек в возрасте от трех до десяти лет.

— Мои! — с гордостью указал на них хозяин хижины.

Жена Джерри, высокая худая женщина в холщовом платье, молча поклонилась гостям и продолжала хлопотать у очага, грубо сложенного из камней.

— Мам, есть хотим! Мам, есть! — запищали ребята

— Вот это хуже всего режет мое сердце, — грустно сказал Джерри. — Каждый день они встают голодные и ложатся голодные.

— Вашего заработка не хватает на жизнь? — спросил Антон.

— Хватает лишь на нищенское существование. Вот, послушайте, как же нас здесь эксплуатируют. Вам, советским, это полезно: у себя в стране вы не увидите такого. За работу нам положено по десять золотых оленей в месяц — но при условии, что каждый из нас выполнит норму…

— Норму? — в изумлении вскричал Миша — Разве в средние века знали норму?

— У нас знают. Норма нам установлена такая, что надо с утра до вечера махать топором, чтобы ее выполнить.

— А если не выполните?

— Штраф. Но положим, норма выполнена. Не подумайте, что я или Карло, или Эндрью, получим свои десять оленей и пойдем за провизией к тому лавочнику, который подешевле прочих торгует. Не-ет! Мы все должны брать в дворцовой конторе, у подручных лорд-сенешаля, потому что только туда привозятся товары из Штатов… А цены в конторе такие, что от нашего заработка остается один пшик! Да это было бы еще ладно, но вся беда в том, что семейным, таким, как я, не хватает пайка, чтобы прокормить всю ораву…

— Но это подлость! — воскликнул горячий Миша.

— Это называется выдавать на книжку, — вмешался Джером Бирн. — Ваши русские фабриканты в старину очень любили такой порядок…

В беседу вступил Эндрью.

— Бедность — еще куда ни шло, к бедности мы привыкли в Штатах, — сказал он глухим простуженным голосом. — А вот унижение человеческого достоинства… Поверите, товарищи, каждый раз, как я встречаю на дороге лорда и должен встать перед ним на колени, у меня вся душа так и кипит от злобы… И до чего мне хочется расправиться с одним из этих надменных бездельников!

— Это же рыцари, они вооружены мечами и копьями, на них латы! — вскричал Миша.

Эндрью захохотал.

— Да стоит только стащить с лошади за ногу это железное пугало, а там, пожалуйста, — выбивай на нем дубинкой дробь, как на барабане!

Представив себе, как широкоплечий коренастый дровосек лупит дубиной по железным латам, а те гремят и звенят, ребята расхохотались, как сумасшедшие.

Но Джерри заметил:

— Ты, Эндрью, в самом деле не вздумай устроить такую штуку! Чего добьешься? Выгонят тебя из Норландии, и все тут. А ты же знаешь, какую всем нам нужно проводить работу среди населения! Тут дорог каждый агитатор.

Эндрью, хоть и неохотно, дал обещание терпеть и по-прежнему склоняться перед рыцарями.

Во все время разговора взрослых дети Джерри не отходили от очага и жадными глазами следили, как их мать жарила на большой сковородке картошку, перемешанную с какими-то кореньями и кусочками мяса

— Мам, скорее… Мам, готово? — ныли они.