Наталья Реут - На румбе 202

Коля впервые почувствовал пробелы в своем образовании так наглядно и явственно и подумал, что, пожалуй, Сергей Иванович прав, заставляя его хорошо учиться.

Обходя кипящие озерки и разогретые подземным огнем камни, ребята спустились в сухое русло бывшей реки и пошли вверх по ее течению.

Внезапно какие-то странные, удивительно домашние звуки нарушили тишину каменного безмолвия. «Словно удары валька при стирке белья на берегу озерка в Мельничьих Ручьях», — подумал Витя. «Как будто кок просеивает в сите муку, для того чтобы испечь сдобные булочки», — мысленно отметил Коля.

Но что бы это могло быть здесь, в десятках километров от ближайшего людского жилья? Ребята остановились и чутко прислушались.

— Может, мы уже добрались до геологов? Ты подожди, а я метнусь в разведку, — сказал Коля.

— Нет, зачем же? Пойдем вместе, — запротестовал Витя. По его расчетам, до стоянки геологов оставалось еще не меньше пяти километров, да и нужно, как говорил Леха, подняться по руслу на вершину сопки. Здесь что-то явно не то.

Стараясь неслышно ступать по сухому песку, укрываясь за круглыми, покрывающими русло камнями, ребята осторожно двинулись по направлению странных звуков.

Не успели они сделать и нескольких шагов, как увидели человека. Сидя на корточках к ним спиной на берегу маленького озерка, человек, как показалось ребятам, усердно полоскал белье.

Значит-таки, добрались до геологов. И чего, спрашивается, было так подкрадываться? Юнга уже совсем было собрался окликнуть незнакомца, как тот поднялся на ноги и, очевидно ощущая на своей спине любопытные взгляды, стал беспокойно озираться по сторонам. Крючковатый нос, висящий среди клочьев бороды, повернулся в сторону ребят.

— «Волки»! — Витя рывком втянул Колю за камень. — Ложись!

Затаив дыхание, ребята вдавились в песок.

Осмотревшись и, как видно, не заметив ничего подозрительного, крючконосый вновь опустился на корточки и принялся за свою работу.

— Как ты думаешь, что это он делает? — прошептал юнга.

— Насколько я понимаю, промывает золото, — так же тихо ответил Витя.

Действительно, перестав «стирать», крючконосый вытащил из воды деревянный лоток и стал пристально всматриваться в его содержимое. Очевидно, оно не очень устроило «старателя». Громко выругавшись, он высыпал все из лотка на землю. Склонившись над кучкой мокрого песка, еще несколько раз пропустил песчаную кашицу между пальцами и наконец, злобно расшвыряв ногой, пошел вдоль сухого русла.

Стараясь оставаться незамеченными, ребята по-пластунски поползли за ним. Скоро на их пути стали попадаться вырытые между камнями в песке круглые ямки. «Вроде тех, что пионеры копали в прошлом году около своей школы, когда высаживали весной деревья», — подумал Витя.

Крючконосый остановился. И в прямом смысле этого слова прямо из-под земли перед ним выросли голова и туловище тестолицего. Он стоял на дне ямки и выбрасывал из нее лопатой красноватый песок.

— Опять ничего, черт бы его побрал! — сказал крючконосый.

Тестолицый перестал копать.

— Ты смотри у меня, не затырь золотишко, — пыхтя и отдуваясь, внешне добродушно заговорил тестолицый. — А то тут тебе и хана будет. — Он небрежно поиграл лопатой и продолжал: — Может, «ничего, ничего», а сам — фарт в карман и вася?

— Не веришь? Иди сам промывай, а я буду копать, — обиделся крючконосый. — Ведь так всегда бывает: день ничего, второй ничего, а там оторвешь самородочек килограмма на три — и будь здоров. На Колыме такие самородки каждый день находят. Но там все нужно сдавать начальникам, грамма не заначишь. А тут все, что добудем, — все наше.

— «Наше, наше!» Чтоб было наше, катись промывай! — тестолицый взялся за лопату. Глаза его жадно сверлят песок в надежде увидеть многокилограммовый самородок.

Крючконосый насыпал песок в мешок и, сгибаясь под его тяжестью, отправился к озерку.

— Про таких Джек Лондон писал, — горячо зашептал Витя. — Такие убивали друг друга за мешочек золотого песка. Откуда же у нас такие? И методы добычи допотопные, джеклондонские.

— Тише ты со своим Джеком! — зашипел на друга Коля. — Еще услышат! Пошли, что ли?

Витя понимает, что юнга прав, нужно идти. Солнце уже высоко, когда еще они доберутся до геологов. Интересно, найдут «волки» золото или нет? Если найдут, то никуда не тронутся, а если не найдут — важно проследить, куда они направятся дальше. Можно следовать за «старателями» и наблюдать за результатами их промывок. А как здорово было бы явиться к геологам и рассказать об открытии нового месторождения золота.

Витя поделился своими мыслями с Колей, но тот выразительно покрутил указательным пальцем у Витиного лба:

— А кто сегодня вечером должен встретиться с Лехой? Бурый медведь?

Опять юнга прав. Витя всегда старается признавать свои ошибки. Но уж очень интересно было бы найти золото.

— Ладно, пошли, — нехотя соглашается он, стараясь определить по движениям крючконосого результат очередной промывки. Похоже, что опять ничего. А может, действительно крючконосый хитрит? Решить эту проблему Витя не успевает — Коля применяет физический метод воздействия и насильно втаскивает его за огромный валун.

Сделав большой крюк, чтобы незамеченными обойти тестолицего, ребята пошли дальше. Скоро начался подъем в гору. Опять появились комары. Их, правда, значительно меньше, чем в лесу, но укусы этих зловредных тварей кажутся ребятам еще злее. Единственное средство спасения — побыстрее двигаться. Хорошо, что не жарко. Чем выше поднимаются ребята на сопку, тем воздух становится холоднее. Уже хорошо виден снег, покрывающий вершину. Но идти с каждым шагом становится все трудней.

Если в начале пути можно было пройти между круглыми валунами по мягкому песку, то теперь все бывшее русло покрывает пористый черный камень. Не только Витины сапоги, но и Колины ботинки с трудом выдерживают соревнование с этим затвердевшим черным месивом. Они то и дело застревают среди острых ребристых кромок.

— Знаешь, Коля, что некогда эта сопка была действующим вулканом, — пытается Витя отвлечь Колю от горестного созерцания залохматившихся, побелевших ботинок. А как юнга надраивал их до зеркального блеска перед посадкой на катер Софрона — смотреться можно было! — Лава текла из кратера с температурой до восьмисот градусов и все плавила на своем пути.

— А кто ж тогда мерил ее температуру? — скептически отозвался юнга.

— Не тогда, а через несколько часов после извержения! Едва лава покроется тонкой корочкой, на нее сразу забираются наши ученые и опускают специальные градусники в огненную реку. Настоящие люди всегда рискуют жизнью для науки.