Александр Прозоров - Духи реки

Белый Камень и Храбрый Рык, встав возле принесённого накануне ствола, в два топора стали споро его ошкуривать. Тигриный Волк, не найдя для себя работы, позвал Клеста и вместе с ним отправился в лес искать ломаные сосны для общего костра. Другие охотники, поднимаясь из домов и сладко потягиваясь, тоже уходили с топорами в чашу.

Когда Клёст и Волк вернулись — Хромой Зубр продолбил землю на всю длину копья и теперь перебирался вниз, оглаживая земляной топор. Рядом с ямой всё подрастала и подрастала груда камыша, ложились длинные слеги. В общем котле уже снова грелась вода, и принесённый ствол очень вовремя лёг поперёк кострища.

— Хорошая земля, плотная, — похвалил выбранное место мастер. Очертив топором полуовал, он методично стал вырубать крошащуюся коричневую глину. Пыхтун, решив помочь, с корзиной спустился вниз.

— Ты её не выбрасывай, — предупредил Зубр. — Больно хороша. Копни ямку, сложи, полей водой. Пусть отмокает.

Вскоре после полудня мастер уже проделал в земле нору размером с обхват, с ровным дном и хитро изогнутым верхом. Вниз он неторопливо вбил плоскую речную гальку, где-то с кулак размером и поднялся:

— Ну, я всё сделал. Пойду к огню.

— Заносим! — дождавшись этого, скомандовал Белый Камень. Храбрый Рык подхватил ствол возле комля, вождь — у вершины, и вдвоём они уложили ошкуренную ель через яму наискосок, на земляные холмики, ещё вчера хорошо утрамбованные малышней. Дальше всё было совсем просто: слеги охотники рассыпали одним концом на ствол, другим на землю, поверх бросили старые циновки. Девочки, разобрав размокшую в яме глину, быстро замазали ею циновки — чтобы не протекали.

Разумеется, хороший дождь такую замазку быстро бы разбил тяжёлыми каплями и смыл — но как раз от такой опасности и спасал толстый слой камышовых листьев и стеблей, насыпанный поверх нижней крыши. От ветра камыш прижали ещё десятком жердей, палок и гнилого валежника — для такого дела и гнилой вполне годился.

Тигриный Волк попытался заглянуть внутрь — но его неожиданно поймал за руку отец и недовольно спросил:

— Чего ты тут делаешь? Только мешаешься. Иди, мясо для котла принеси. Зубру одному тяжело.

Юный охотник послушался, и что там происходило дальше, уже не знал. Видел только, как вокруг готовой крыши Рык и Олень прокопали канавку: чтобы во время дождя или весной, когда тает снег, вода стекала по склону в неё и дальше вниз, не попадая в дом.

День катился к закату, варево в большом котле давно бурлило, выкидывая на поверхность то луковицы дикого чеснока, то листья мяты, то какие-то корешки. Постепенно к костру собрались все члены племени. Могучий Зубр начал раскладывать угощение: сперва всё делилось по семьям, и только потом, когда все были сыты, желающим подкрепиться побольше позволялось зачерпывать себе, кто сколько пожелает.

Устав за день, дети Мудрого Бобра отдыхали, подкреплялись, обсуждали планы на будущее.

И тут вдруг в темноте совсем рядом гулко ударил бубен:

— Новый дом вырос на земле! — послышался голос шамана. — Новый дом вырос на холме! Новый дом вырос среди травы! Новый дом, новый дом, новый дом…

Напевая и кружась, выстукивая в бубен каждый свой шаг, Чужой Голос вошёл в круг излучаемого костром света.

— Новый дом большой и красивый, новый дом тёплый и просторный, — приплясывая вокруг людей, радовался шаман. — Будет хорошо в доме лисам и волкам. Будет хорошо в доме медведям: и куницам.

— Зачем в доме медведи?! — крикнула Тихая Бабочка. — Не пускай в дом медведя! Пусть в лесу живёт.

— Как не пустить в дом медведя? — перестав бить в бубен, удивился Чужой Голос. — Он большой и сильный. Дом уютный и удобный. Медведю в нём хорошо будет.

— Прогнать медведя! — громко посоветовала Бабочка. — Пусть храбрый охотник дом сторожит и медведя гонит!

— Сторожить кто-то дом должен! — согласился шаман. — Ты! — указал он билом на Белого Камня. — Ты будешь дом сторожить!

— Куда ему! — весело отозвался ещё кто-то из женщин. — У него свой дом есть, пусть его сторожит.

— Некому дом сторожить, некому в доме жить… — снова застучал в бубен шаман, приплясывая вокруг костра, закружился, замер перед Быстрым Оленем, указал билом на него: — Ты сторожить будешь!

— Не могу, — с улыбкой развёл руками охотник. — У меня свой дом есть. В нём живу, его сторожу.

— У-у-у-у! — разочарованно взвыл Чужой Голос. — Некому в доме жить, некому дом сторожить! Некому в доме жить, некому дом сторожить! Ты сторожить станешь!

— Не может дядя Зубр сторожить, — восторженно засмеялся кто-то из детей. — Свой дом у него есть!

— В нём живу, его сторожу, — согласно кивнул мастер.

— У-у-у-у! Некому дом сторожить, некому в доме жить, — пошёл дальше шаман, уже почти миновал Пыхтуна, как вдруг повернулся и чуть не ударил его в лоб своей палкой: — Ты сторожить станешь!

— Я?! — в первый миг даже растерялся юный охотник.

— Тигриный Волк пусть караулит! У него дома нет! Он пусть сторожит! — дружно закричали дети Мудрого Бобра и со всех сторон кинулись на юного охотника. Множество рук подняли Пыхтуна, пронесли по селению, опустили у входа в новый дом.

— Внутри будешь — крикни, что холодно, — шепнул в самое ухо отец и подтолкнул в спину: — Иди…

Тигриный Волк спустился по ступенькам, откинул единственный полог. Внутри пахло сыростью, под ногами качнулись округлые слеги. Как ни высушивай дом, на самом полу всегда проступает сырость, и потому в племени всегда кидали вниз осиновые жердины, которые потом чем-нибудь накрывали. В темноте он нащупал справа и слева высокие, по пояс, полки, одна из которых была покрыта камышовым матом. Если он собирался спать в тепле и мягкости, то свежие шкуры для подстилки и одеяла должен добыть уже сам.

Вытянув руку вперёд, он добрёл до стены, присел на корточки — очаг в домах всегда выкапывался в самом низком месте. Зимой всё, что оказывалось ниже огня — вымерзало. Поэтому огонь люди племени разводили пониже, а спать старались повыше.

В большой выемке пальцы Пыхтуна нащупали изрядную охапку дров. Об этом охотники позаботились. А вот об огне — нет.

— Здесь холодно! — крикнул Тигриный Волк. Подождал ответа, пошарил по полу. Трутница здесь тоже уже была — но всё ещё сырая и, разумеется, пустая. — Ну и ладно. Мат тёплый, как-нибудь переночую. Утром всё сделаю.

Тем временем у большого котла Ломаный Клык окликнул шамана:

— Тигриный Волк жалуется, дом холодный. Трудно в холоде сторожить. Как бы не убежал.

— Коли холодно, кто-то огнём поделиться должен, — пожал плечами шаман. — Дети Мудрого Бобра, кто из вас огня своего не пожалеет для охотника в новом доме?