Ирэн Адлер - Бриллиантовое ожерелье

– Думаю, вы ошибаетесь, милорд! – сразила я его своим подчёркнуто вежливым ответом и осталась довольна, увидев, как он вздрогнул. – Я – подруга месье Уильяма Шерлока. Он дома?

– Подруга? – удивился юноша. – О, надо же! Уильям! – позвал он, обернувшись в комнату. – Уильям! Скорей сюда!

В это время запыхавшийся Шерлок выбежал из дома.

– Уильям! – продолжал звать его парень. – Уильям! Можно узнать, куда ты провалился?

– Я здесь! – отозвался мой друг, посмотрев сначала на меня, потом на парня в окне, и махнул ему. – Всё в порядке. Можешь читать дальше свою книгу, а мы пойдём погуляем.

Видя, как они разговаривают, я поняла, что из окна на нас смотрит старший брат Шерлока.

– Не познакомишь меня с твоей подругой? – спросил он.

– Как-нибудь в другой раз! Пока!

Шерлок подошёл ближе и кивнул в сторону улочки, которая спускалась к порту.

– Хотя нет, – тут же передумал. – Идём лучше сюда!

Я пропустила его немного вперёд и молча пошла следом, а когда мы свернули в тенистую аллею, остановилась и притворилась рассерженной:

– Рада видеть тебя, Шерлок!

Он поднял руки вверх, словно я пригрозила ему ружьём.

– Ох, извини! Извини! – воскликнул он. – Мне очень жаль. Я не хотел, чтобы вы встретились… Мы с ним…

– Это твой брат?

– Да! Мы с ним не в ладах. Он такой… Такой…

– Он очень милый.

Шерлок резко опустил руки.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что очень милый. Сколько ему лет? Двадцать?

– Двадцать один год, – еле слышно ответил Шерлок.

– И что он делает?

– Уф! Ничего! Совершенно ничего не делает! – воскликнул Шерлок и раскраснелся. – Это самый ленивый человек, какого я только знаю и которого к тому же не интересует ровно ничего на свете. Он совершенно не способен что-либо делать!

– Выходит, полная противоположность тебе.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что если леность и отсутствие всяких интересов вызывают у тебя негодование, значит, ты не такой. Во всяком случае нормальный, здравомыслящий человек.

– Ну… уж наверняка нормальнее него.

Шерлок снова двинулся вперёд своей угловатой походкой, не взглянув даже, иду ли я за ним. Но я и не тронулась с места, где остановилась в тени глициний.

Он не сразу заметил, что я не следую за ним. Вздрогнул, забеспокоился и обернулся, чтобы понять, в чём дело. Вопросительно вскинул брови и спросил:

– Что происходит?

– Первый урок хороших манер, мой дорогой Шерлок: я желаю, чтобы при встрече со мной здоровались. Мне достаточно услышать: «Привет, Ирэн!»

Он фыркнул:

– Хм. А что ещё тебе угодно?

– А ещё можешь улыбнуться мне.

Шерлок подошёл ближе, щёки у него пылали то ли оттого, что ему было смешно, то ли потому, что рассердился, или оттого, что чего-то устыдился.

– Можно узнать, что означает эта клоунада?

«Рассердился», – поняла я.

И самым сладким голоском спокойно ответила:

– Это называется вежливость, Шерлок. Я пришла к твоему дому не для того, чтобы познакомиться с твоим братом. Мы ведь хотели встретиться, не так ли? И вот я здесь. Меня наказали, заперли на всю ночь в комнате и оставили без ужина. Я бы с удовольствием съела что-нибудь, но мне кажется, что город совсем не в той стороне, куда мы направляемся сейчас. – Я улыбнулась. – Можешь объяснить, куда мы идём и должна ли я следовать за тобой?

Выслушав эту тираду, Шерлок открыл от изумления рот и растерялся, не находя что ответить. Ясно было, он нуждается в помощи: не слишком, видимо, привык разговаривать с девочками.

– Можешь извиниться, – подсказала я. – А потом я помогу тебе.

В лавке в обмен на мою серебряную монету я получила так много хлеба, селёдки и острой горчицы, что у меня сложилось впечатление, будто подобную монету тут видели впервые. Выйдя на улицу, я отломила кусок хлеба, обмакнула в горчицу и съела с необыкновенным аппетитом. Правда, потом у меня целый день пылало во рту.

Мы пошли вдоль берега, как накануне, только не по пляжу, а по проторенной между деревьями тропинке.

– Куда идём? – спросила я, хотя и догадывалась, какой услышу ответ.

– На виллу Эшкрофта. Люпен уже, наверное, там.

Примерно через полчаса мы миновали какой-то старый полуразрушенный дом, и идти стало труднее, потому что тропинка увела нас куда-то далеко в лес, а потом пришлось идти ещё и по выжженному лугу с колючей травой.

Как и предполагал Шерлок, Люпен ждал нас. Он, должно быть, давно услышал наши шаги, ещё когда я прыгала по тропинке, стараясь не уколоться о ежевичные кусты, но стоял спиной к нам, глядя в море.

– Привет! – произнёс он, не оборачиваясь.

– Люпен… – обратился к нему Шерлок, поднявшись на большой камень, каких много было вокруг, а потом спрыгнул на песок и растерялся. Он не знал, как быть: помочь мне спрыгнуть с валуна или же не обращать внимания, как если бы я была таким же, как он, мальчишкой, а не девочкой с тонкими исцарапанными ногами, которая претендует на улыбки и вежливое обхождение.

Он выбрал золотую середину – отошёл, но всё же недалеко, чтобы помочь мне, если понадобится.

Я спрыгнула на песок, не очень задумываясь обо всём этом.

– Ирэн! – окликнул вдруг меня Люпен и обернулся.

Взглянув на него, я невольно вскрикнула от испуга.

Лоб его рассекала ужасная рана, а на лице застыла саркастическая улыбка со страшным оскалом, обнажавшим длинные, острые клыки.

Люпен обратился к Шерлоку и, вскинув руки, воскликнул:

– Ууух! Я – покойник!

Я перевела взгляд с жуткого лица Люпена на Шерлока и увидела, что у того меняется выражение: сначала испуг, потом растерянность и наконец улыбка.

И поняла, что, наверное, хватит кричать.

Только тут я заметила, что на земле возле Люпена лежит кожаный чемоданчик и что мой новый друг, похоже, вовсе не страдает от своей раны.

– Ну и как? – спросил Люпен, глядя сначала на Шерлока, а потом на меня. – Как получилось?

– Потрясающе! – ответил Шерлок. – Как настоящая!

Он хотел потрогать рану на лбу Люпена, но тот не позволил:

– Э, нет! Трогать нельзя!

Шерлок скрестил руки на груди.

– Чёрт возьми! А я ведь не сразу понял, что с тобой случилось.

Люпен притворился, будто шатается, и снова засмеялся тем адским смехом со страшным оскалом, который я только что видела.

– А зубы? Разве не отлично получилось? Ну что, купилась? – обратился он ко мне.

Он сунул палец в рот, надул щёки и с глухим щелчком извлёк челюсть.

– Вот и всё! – заключил он.

– Может, объяснишь, что происходит? – попросила я, постепенно приходя в себя от испуга.

Ребята, скрестив ноги, уселись на песок возле кожаного чемоданчика, и Люпен приоткрыл его.

– Я уже рассказывал тебе, чем занимается мой отец? Он канатоходец… А тут его реквизит.

Я осторожно, едва ли не с опаской заглянула в чемодан. В нём лежали маски, парики, забавные вставные челюсти, накладные носы и бороды, кисточки, баночки с клеем, а также целый набор разных усов, косы, пудра и губная помада.