Анатолий Дементьев - Подземные робинзоны

За новым поворотом коридора ясно обозначилось светлое, очень светлое и довольно большое овальное пятно. Забыв об осторожности, мы бросились туда, натыкались на камни, падали и снова бежали. Впереди заливисто лаял Аргус. В широком проеме я увидел острые верхушки елей! А за ним голубое, необычайно голубое, очень красивое небо. По нему вереницей плыли сероватые пухлые облака. И все это было залито солнечным светом! Мягким, ласковым, теплым.

Мы вылезли в проем и увидели лес. Море леса! Потом скалы, потом небо, и опять лес, лес без конца. Стояли, обнявшись, и не замечали, что плачем. Взрослые люди, мужчины, бывшие фронтовики, мы плакали от радости. Мы были на свободе. Возле нас прыгал и лаял обтянутый кожей скелет — Аргус. Радость, громадная радость освобождения пьянила нас. Глаза до боли резал яркий свет. От свежего, настоенного ароматом смолы воздуха, кружилась голова. А может, от усталости и голода…

Надо было возвращаться, ведь там, во мраке, остались доктор Мухин и ребята.

Когда мы вернулись в пещеру и сообщили доктору, что в ста метрах выход, что там свобода, он не поверил.

— Не надо шутить, Николай Павлович, — с упреком сказал Мухин и повторил: — Не надо. Это жестоко.

Я не видел лица Ивана Антоновича, но ясно представил его себе: доброе усталое лицо, чуть увеличенные стеклами очков серые глаза, растрепанные серебристые волосы.

— Я не шучу, — почти закричал я. — Там выход! Выход!

И Сергей, часто дыша от быстрой ходьбы, добавил:

— Чего вы сидите? Скорее на волю! Ну! быстро, быстро, черт побери!

Это было первое ругательство, услышанное мной от Сергея за все время путешествия.

Вскочили и зашумели ребята:

— Бежим туда, к выходу!

— К выходу, Вовка!

— Ребята, дайте кто-нибудь руку, я же ничего не вижу.

Где-то около меня завозился доктор.

— Я сейчас, сейчас, — бормотал он. — Вот только найду рюкзак…

Держась друг за друга мы, пошли по коридору туда, где был свет и свобода».

У подножья невысокой горы, покрытой ельником и сосной, стояла группа людей: трое мужчин, два мальчика и девочка. Они имели странный вид: исхудалые, бледные, заросшие волосами. Одежда висела на них жалкими лохмотьями.

Люди гуськом направились к дороге, и как раз в это время вблизи показалась телега, запряженная серой лошадью. В телеге на охапке свежего сена полулежал молодой парень. Он сам придержал лошадь, увидев странную группу. К нему, прихрамывая, подошел один, остальные задержались. Молодой башкирин был немного напуган и удивлен.

— Какое сегодня число, друг? — спросил Николай Павлович.

— Двадцать один. Забыл, что ли?

— А месяц? Месяц какой?

— Как, какой? Зачем шутишь? Август месяц. Ай, как нехорошо глупый вопрос задавать.

— Мы были там, — краевед показал на гору. — Очень долго были. В пещере. Заблудились. Понимаешь?

— Как не понимаешь. Пещера у нас много.

— Больше месяца мы были под землей. Ослабли и умираем от голода. Не можем идти. Отвезешь нас в деревню?

— Как не отвезешь. Давай, садись, пожалуйста. Конь добрый. Шибко бегает. Деревня близко, совсем близко. Давай садись скорей.

Туристы сели в телегу, а парень пошел рядом, держа вожжи и покрикивая на лошадь. Сзади устало плелся Аргус.

За лесом показалось небольшое селение. Около него протекала река. На лугу паслись козы, в воде плескались и крякали белые утки. Все было обычно, но людям, вышедшим из подземелья, картина казалась необыкновенной, сказочно прекрасной.

В селении путешественников приютили, дали одежду, а потом отвезли на ближайшую железнодорожную станцию.

…На диване сидели Миша и Володя. Володя, держа сложенную в несколько раз газету, читал приятелю обведенную красным карандашом заметку «Тайны будут раскрыты».

— «Наш известный краевед, Николай Павлович Санин, готовит экспедицию для исследования подземного мира…» — Володя сделал паузу и взглянул на друга.

— Ну, чего ты? — Нетерпеливо сказал Миша, — читай дальше.

— «…Мы уже сообщали читателям об удивительном путешествии группы туристов, попавших минувшим летом в неизвестную до того пещеру и названную ими «Уральским лабиринтом». Там они нашли грот с каменными идолами, видели много удивительного, странного и пока необъяснимого.

Теперь хорошо подготовленная экспедиция, в составе которой ученые-спелеологи и наши краеведы, намерены разгадать тайны «Уральского лабиринта». Экспедиция выезжает в июне…» Вот. Теперь веришь?

— Да верю, верю. А сначала я подумал, что ты, Вовка, все это сочинил, чтобы меня подразнить. Значит, они хотят поехать в июне? Так это же совсем скоро. Ох, как я им завидую! Вот бы пойти с экспедицией! Знаешь, меня так и тянет опять туда, в залы пещеры, так и тянет. Ну прямо, как магнитом!

— А не боишься снова заблудиться? Вдруг экспедиция из пещеры не выберется?

— Вот не боюсь! Честное слово!

— Слушай, Мишка, мне бы тоже хотелось еще раз побывать в «Уральском лабиринте». — Володя посерьезнел. — Раньше мы с тобой мечтали о путешествиях в дальние страны, о всяких там приключениях. А выходит, что дальние-то страны рядом с нами. И не надо ехать куда-то далеко, у нас и на Урале много интересного. Слушай, а если нам попроситься в экспедицию? А? Как, по-твоему, возьмут?

— Тсс, — Миша приложил палец к губам.

Дверь широко распахнулась, и в комнату стремительно вошла Светлана. Девочка подозрительно посмотрела на ребят.

— Вы опять сговариваетесь? Что замышляете?

— Светка, уходи на кухню, — приказал брат.

— На кухню я пойду, — Светлана вздохнула. — Надо же чем-то покормить отважных путешественников. Но знайте, без меня у вас ничего не выйдет! Я тоже хочу с вами. И лучше добром признавайтесь!

Девочка увидела газету, обведенную красным карандашом заметку «Тайны будут раскрыты».

— Так я и думала! В экспедицию собираетесь. Иван Антонович тоже хочет поехать. И Сергей Денисович, наверное, не останется дома. А вас не возьмут… То есть, может, возьмут, но только со мной, потому что я настоящий турист! У меня есть даже значок.

Ребята посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Я иду, мальчики, готовить вам завтрак, — и Светлана вышла, весело напевая: