Кэтрин Ласки - Звёздный

Хвост ее опустился, уши поникли. Она вдруг поняла, что находится в том месте, где истории никому не нужны и где круги скри кажутся смешными и нелепыми – почти как тупики. Неужели они уподобятся тупикам и позабудут почти все слова? Позабудут свои имена, пока те не сольются в одно? Действительно ли эти смешные птицы настолько глупы, что утратили способность подбирать названия для разных вещей? Если они утратят свой язык в чужом мире, если их язык поглотит мрак неизвестности, если они не смогут называть вещи, то надежды не останется. Дэрли была мастером названий, почти так же, как Мхайри была мастером охоты и фланговой загоняющей. Что ей делать в новом мире?

«А я уже не так молода, как прежде», – с сожалением подумала Зануш. Слух у нее притупился, и сейчас она почти ничего не слышала, кроме оглушающего рева ветра. Волки из шайки чужаков сгрудились под выступом очередного тороса. Ветер был настолько сильным, что облака летели по небу, как темные булыжники, скатывающиеся по склону холма. Зануш перелетела гребень уверенно, как будто бы ветер ей нисколько не мешал. С такими крупными и сильными крыльями ей не была страшна любая непогода. Небо проре́зала отдаленная молния, и волки, словно связанные с нею электрическими жилами, тут же задрожали с головы до ног.

– Это проклятье… проклятье, – завыл волк, над которым пролетала Зануш.

– Клянусь хвостом, никакое это не проклятье! – послышался хриплый крик Хипа. – Вот увидите, я ее верну. И его верну! Разорву ее в клочки прямо на глазах щенка, Люпус тому свидетель! Посмотрит он у меня! Я ему еще покажу!

«Покажешь что?» – вертелось на языке у Рагса, но он не отважился задать вопрос вслух. Вместо этого он прищурился и посмотрел на Хипа, который стоял на выступе и грозил небу. «Сумасшедший, совсем безумный», – подумал Рагс.

Хип сжался под порывами ветра и задрал морду к луне, которая иногда мелькала за облаками, отчего волк то оказывался под светом, то его накрывала тень. Глаза его замерцали красноватыми огоньками. Он завыл проклятья, беспрестанно виляя хвостом, отросшим у него во время Великого Исправления.

«С каким удовольствием я бы откусил этот хвост», – подумал Рагс. То же самое угрожала сделать и Алиак, супруга Хипа, перед тем как он ее проклял и она сбежала с щенком. Ее побег раззадорил и без того беспокойного Хипа, да так, что он едва не сошел с ума, отчего остальные волки находились в постоянном страхе. И он привел их сюда, на Ледяной мост, ведущий в никуда. Они не знали, куда идут, просто шли за своим предводителем. У них не было имен и названий тому, что лежит впереди.

Но Хип знал, куда он их ведет, в этом Рагс был уверен. Для Хипа цель похода заключалась в мести – и неважно, чегоо эта месть будет им стоить. Месть – это все, о чем мечтал желтый волк. Месть текла по его жилам и раскаляла его костный мозг.

– Я найду вас, Алиак и Фаолан. Я загоню вас в огненные озера Сумрачного мира, где волки-оборотни разводят костры. Гнев кипит в моей крови и закаляет мой костный мозг!

За всю свою жизнь в Крайней Дали Рагс повидал немало страшного, но впервые ужаснулся по-настоящему. Лунный свет озарил голову безумного волка, и его морда показалась Рагсу страшной и чужой, словно морда какого-то чудовища в ставших явью кошмарах. «В жажде мести он ведет нас на погибель. Он так же слеп, как и старый волк, пораженный болезнью молочных глаз. И так же безрассуден и упрям, как мускусный бык».

На Рагса вдруг нахлынули смутные, будто чужие, воспоминания о давно позабытом прошлом, воспоминания об искусных и умных волках, охотившихся в бирргисах, а не о диких разбойниках Крайней Дали. Ему стало ужасно грустно и одиноко.

Зануш кружила над Хипом и думала, можно ли спикировать на этого волка, схватить его когтями и поднять в воздух. Он вроде бы не такой уж крупный. Побольше койота, но им с Илоном доводилось убивать койотов, поднимая их высоко и бросая на камни. Обычно койоты погибали мгновенно. А если нет, то оказывались покалеченными настолько, что расправиться с ними не составляло труда. Могут ли они поднять это бессердечное существо вместе с Илоном?

Но что это даст? Его место совершенно точно займет кто-нибудь другой из диких чужаков. Будет ли он таким же мстительным и злобным, отравленным безумием, как этот желтый волк? И что, если следующий предводитель окажется таким же сумасшедшим в своей злости, что им с Илоном придется убивать и его? Этот мост – единственная дорога между старым миром Далеко-Далеко и новым, который Фаолан с его последователями называют Синей Далью. Они с Илоном взяли на себя роль защитников Фаолана и его друзей; они хотят, чтобы эти доблестные и храбрые животные нашли путь в Синюю Даль.

Зануш вспомнила день, когда пролетала высоко над рекой в стране Далеко-Далеко и увидела Фаолана в первый раз. Тогда ему еще не исполнилось и года. Его кормилица, медведица-гризли, учила его плавать, и это показалось Зануш очень странным. Что-то в нем привлекло ее внимание. Несмотря на юный возраст, в нем явно ощущались зрелость и благородство. Вернувшись домой, в Амбалу, она рассказала Илону о необычном волчонке.

«Говоришь, у него серебристая шкура?» – спросил Илон.

«Да, яркая, как луна», – ответила она.

«И у него подвернутая лапка?»

«Я видела, как он неуклюже взбирался на берег».

«Поразительно!» – воскликнул Илон.

«Да, совершенно невероятно. Он плавал вместе с медведицей-гризли, которая заботилась о нем, как о своем собственном медвежонке».

«Нет, Зануш, удивительно не это».

«А что тогда?»

«Я пролетал над этим щенком, когда он лежал на тумфро. Я бы мог подобрать его как добычу».

В стране Далеко-Далеко поживиться покинутыми и оставленными умирать волчатами могли многие. Особенно такое часто бывало в конце голодных месяцев, когда никто не брезговал отведать мяса несчастного малькада, который все равно бы погиб.

«Но ты его не подобрал. Теперь я помню. Ты сказал, что почувствовал в нем что-то».

«Да, а теперь и ты увидела этого волчонка. Он жив!»

«Жив-здоров и невредим».

А теперь этот ужасный желтый волк Хип и шайка его головорезов решили погубить Фаолана с друзьями. Но правильно ли поступили они с Илоном, взяв на себя роль стражей на пути к Синей Дали? Допустим, один из волков в этой достойной презрения своре может со временем раскаяться. Вдруг в нем проснется благородство и он решит встать на путь искупления своих грехов? Что, если глубоко-глубоко в его костном мозге теплится чувство достоинства и справедливости? Неужели они с Илоном имеют право судить, кто достоин, а кто не достоин пересечь Ледяной мост и войти в Синюю Даль?

Она посмотрела вниз. Желтый волк яростно размахивал хвостом по ветру. Его безумное завывание не прекращалось и обжигало насквозь. Тучи разошлись, небо немного прояснилось, и серебряная луна засияла во всем своем великолепии.