Валентина Ососкова - Семнадцать мгновений летнего дня

– Нет у тебя красного галстука, – хмыкнул Шумахер, но улыбнулся, демонстрируя сколотый зуб, и резко газанул. – Учти, я ждал до этого момента, только ради нашей многолетней дружбы подожду до завтра – но не больше!

– Больше – не понадобится, – заверил я, очень желая самому себе поверить.

До моего дома мы ехали молча. Шумахер так ничего и не рассказал, но, подумав, я понял, что в его рассказе и нужды нет. Ну, узнал бы я пару подробностей… И так всё уже было примерно ясно, по тем Лизиным словам да по Саниной реакции. А остальной можно будет выпытать у обоих при «очной ставке».

В сети тем временем меня поджидали два коротких сообщения.

«Я дура».

И «Кажется, я влюбилась».

Распрощавшись с планами на ночь – а до того момента я намеревался отлично выспаться и с утра пораньше опять побегать с дедом, а потом же разбираться с друзьями – я устроился с ноутбуком поудобней и отправил Лизе вопросительный знак. Пожалуй, теперь больше всего я боялся что-то понять в этой ситуации не так. Потому что такого вот развития событий я, честно говоря, не ожидал.

Лиза, кажется, только и ждала моего появления.

– Не в тебя, – поспешно ответила она мне. Я представил, как торопливо мелькают её пальчики над клавиатурой, ударяя по клавишам одновременно сердито и растерянно. – Неважно. Я просто дура.

Я вздохнул, не зная, радоваться мне её объяснению или огорчаться. Уже не зная.

Вечер перечеркнул очарование прошедшего в прогулке с Дасей дня.

– Ли-из, – напечатал я торопливо, – ты хоть объясни, что случилось.

– Я просто… – начала она, и далее пиктограмма карандаша замигала с бешеной скоростью, окончательно теряясь, пишет моя собеседница или стирает написанное.

До поздней ночи мне пришлось аккуратными вопросами, утешениями, заверениями, что ничего страшного не произошло, и обещаниями, что всё будет хорошо, добиваться от Лизы рассказа о событиях этого дня и той таинственной личности, в которую она, по её мнению, влюбилась.

Лиза отвечала мне неохотно, обрывая себя на средине фразы и подолгу замолкая. Я почти чувствовал, как ей разом смешно, очень грустно, досадно, радостно, неловко – целый ком слишком сильных и больших чувств, чтобы все помещались внутри неё и не выливались наружу сумбурными сообщениями. То она принималась скидывать смешные картинки и анекдоты, то на любой мой вопрос отвечала лишь грустным смайликом, то порывалась что-то писать, но так и не отправляла… Мне тоже было разом и смешно, и грустно – к Лизе нельзя было относиться как-то ровно, однозначно.

Наконец, после долгих уговоров и разговоров, Лиза сумела взять себя в руки и поведать обстоятельно и толково о событиях уже прошедшего к тому моменту дня – время близилось ко второму часу ночи.

Возможно, я бы на месте Лизы вёл себя совершенно иначе. Да я даже не сомневаюсь, что иначе. Любой на её месте вёл бы себя не так, а как-то по-своему, ведь все мы разные и думаем по-разному. Но категорично называть всё случившееся одной большой Лизиной глупостью я бы тоже не стал. В конце концов, задача была непростая, а Лиза не побоялась, не отступилась, и даже когда, казалось, что могло, всё уже было потеряно, а она нашла в себе силы продолжить игру хоть чуть-чуть, чем, наверное, спасла и себя, и меня. Или хотя бы дала нам некоторую отсрочку.

Начать рассказ о произошедших в моё отсутствие событиях стоит с того, что Лиза не сразу же отправилась к Арабу. Именно поэтому я успел спокойно доехать до Москвы и забыть о нашей авантюре, считая, что всё в порядке, а Лиза тем временем бесцельно шаталась по городу в попытках набраться смелости, рискуя столкнуться с кем-то, кто меня знает. Везением чистой воды можно назвать то, что этого так и не случилось, никто не обратил внимания на бредущего куда-то «меня», а если и обратил, то не заговорил, а если и заговорил, то ограничился бытовым «О, привет, Холин, так ты вернулся!»

Так или иначе, привыкая к своему новому образу, Лиза убрела в совершенно незнакомую ей часть города, проголодалась, пообедала в столовке, которую по описанию я опознать не смог, и только на сытый желудок наконец-то нашла в себе силы отправиться на поиски Араба. Дело к тому времени сильно осложнялось тем, что Лиза не помнила, каким путём шла до столовки, и потому совершенно не представляла, куда же ей идти теперь. При этом спросить дорогу она боялась и правильно делала: заблудившийся в городе Холин – это шутка почище импорта самоваров в Тулу. По счастью, удача ей в тот момент ещё благоволила, и ноги сами вынесли на нужную улицу, прямо под табличку с номером соседнего с мастерской Араба дома, что было, на мой взгляд, настоящим чудом. Не последним в Лизиной жизни, а судя по тому, что она со своим авантюризмом вообще жива-цела осталась до этого лета, – и не первым.

Араб был у себя, набивал очередному клиенту на плече японские иероглифы. В подобных случаях мне всегда становилось жаль этих любителей экзотики, так как для подобных татуировок, когда клиент не показывал конкретного эксиза, наш тату-мастер в своё время выбрал иероглифы «обувь», «неделя» и «мармелад». Очень, скажу я вам кстати, красиво у него в итоге получалось, особенно «мармелад».

Когда Лиза вошла и, оповещая об этом, мелодично зазвенела задетая дверью «музыка ветра», Араб как раз заканчивал. Отойдя от клиента, чтобы взять мазь для компресса, он мельком глянул в сторону двери и широко заулыбался, узнавая в Лизе меня.

– Холин, перелётная птица, вернулся! Подожди пять минут – и я весь твой.

Лиза робко кивнула и присела в кресло у окна, нервно теребя в кармане бумажку с таинственной надписью.

Араб и впрямь быстро забинтовал клиенту татуировку, выдал исчерпывающие инструкции по уходу в устной и даже письменной форме, вежливо распрощался и наконец развалился в своём офисном кресле, ловким движением ноги подкатив его поближе к Лизе, демонстрируя крайнее дружелюбие и полное внимание. Впрочем, первым заговорил он сам, не дожидаясь, пока Лиза откроет рот:

– Как ролики? Не надумал снова на них встать, а?

Лиза помотала головой. Араб огорчённо поцокал языком и не в первый раз, как он думал, принялся объяснять «мне», что со своими фобиями человек вполне может справиться, стоит только приложить некоторые усилия и преодолеть «панический порог», как он это называл. В детстве я пользовался более метким выражением «страшно до соплей» – смысл был примерно тот же.

Лиза оказалась слушателем благодарным, развесила уши и внимала. Оно было и понятно, Араб – личность харизматичная, убеждать умеет хорошо, просто я человек упрямый, а поговорка «нашла коса на камень» нашими предками не из головы была выдумана.