Ярослав Фоглар - Тайна головоломки

— Ты не сваливай всё на других, а то я тебя знаешь как… — пригрозил Тонда.

— Рискни!

Послышался удар. Кажется, Красненький получил оплеуху.

— Не могу больше, пойду туда! — воскликнул Быстроножка и вопросительно взглянул на хмурившегося Мирека.

— Красненький за нас заступился, теперь наша очередь, — кивнул Мирек. — За мной, посмотрим, что там творится!

Они толпой ввалились в узкий проход, и после нескольких минут блуждания оказались на какой-то заросшей травой площадке, со всех сторон окружённой стеной деревянных заборов. Они пришли вовремя. Их глазам предстало странное зрелище: огромный Тонда Плигал как раз нагибался над явно пытавшимся встать после удара Красненьким, Длинная Жердь нерешительно топталась рядом, кусая ногти, а Щетина, подняв руки, кричал: «Ещё! Пусть знает, как мы наказываем предателей!».

— Достаточно! — громко вмешался Мирек. — Отлично поступаете, герои!

Те от удивления поначалу даже онемели, а Красненький стал пунцовым от стыда — ему было неловко, что бывшие товарищи видят его в момент такого позора. Первым обрёл дар речи Тонда Плигал:

— Нечего вмешиваться в наши дела!

— Мы вмешиваемся только в плохие дела! — холодно отсёк Мирек.

— И откуда ж вы знаете, что мы делаем что-то плохое? — ляпнула Длинная Жердь.

— Нападать на того, кто слабее тебя — плохо! А ну-ка уберите руки от Красненького, он вас не предавал. Вам лучше расспросить обо всём Богоуша!

— Так значит это был всё же Богоуш! — победоносно воскликнул Щетина. — Сбегаю за ним. Вот почему от нас всё это время прятался!

И он решительно выбежал в проход между заборами. Молчавший всё это время Красненький подошёл к «Быстрым стрелам».

— Хоть вы мне больше уже и не друзья, но вы уже два раза спасли меня. Спасибо за это.

По его симпатичному лицу было хорошо видно, с каким трудом он выдавливал из себя эти слова.

— Ты, к сожалению, нам тоже больше не друг, — медленно, но с нажимом ответил Мирек, — однако ты заступился за нас, когда слышал, что в твоём присутствии о нас говорили гадости. Поэтому мы тоже тебе признательны.

Быстроножка, которому в голову пришла замечательная идея, с невинным упрямством ребёнка вдруг спросил:

— А почему, собственно. Красненький нам больше не друг? И почему мы ему больше не друзья?

— Вот его и спроси, — ответил Мирек.

— Так ведь я и сам не знаю! — растерянно пожал плечами Красненький, и вдруг начал поспешно рассказывать: — Я тогда просто решил первый проникнуть в Трущобы, хотел что-нибудь найти, а потом вам этим похвастаться. Вы же меня знаете, вечно мне надо чем-то блеснуть! Но ничего не вышло — меня начали преследовать вонты, да ещё и камень вслед за мной на Разделительный проспект бросили. А на следующий день мне показалось, что вы со мной особо не разговариваете, и вообще не доверяете!

— Нечему удивляться, — прервал его Мирек. — Мы с Яркой видели, как тебя выгнали из Трущоб. А когда ты нам потом ничего не стал рассказывать, то начали подозревать, что ты от нас что-то скрываешь, чего раньше ещё у нас в клубе никогда не было!

— Ты прав, — с раскаянием кивнул Красненький. — Но как я вам мог о своей вылазке рассказать, когда она вовсе и не удалась. Если бы я только знал, что вы видели, как я убегаю из Трущоб, я бы всё рассказал. Но я не знал. А вы из-за этого моего вполне невинного молчания начали меня в чём-то подозревать. Ну а потом был тот случай, с жёлтыми булавками, помните, да?

— Да, — кивнул Мирек. — Специально тебе не принесли булавку, потому что уже не доверяли.

— Это меня и разозлило, — продолжил Красненький. — Так как я был уверен, что вы о моей вылазке в Трущобы ничего не знаете, я мог объяснить ваше поведение только тем, что вы по непонятной мне причине вдруг решили от меня избавиться. А потом, когда Мирек сказал, что о моих похождениях знает, меня ужасно задело, что вы это сразу приняли как предательство. Поэтому я не стал ничего объяснять, или просить мне дать жёлтую булавку, а вместо этого предпочёл сбежать. Гулял с ребятами из «Сборщика», но ни одного из секретов клуба не выдал, честное слово. И не разрешал при мне говорить о вас гадости. Вы себе и не представляете даже, как я сильно хотел вернуться, что я чувствовал, когда вас встречал, или же когда шёл мимо клуба, в который уже не мог зайти…

Голос Красненького вдруг задрожал.

— Но иногда не мог сдержаться, заглядывал в клуб через замочную скважину, посмотреть на наши красивые картинки, развешанные по стенам, на тотемный столб, стол, хотел почувствовать знакомый запах…

В его глазах заблестели готовые пролиться слёзы. Красненький всплеснул руками и подавился словами.

— Мы все были виноваты, — продолжил вместо него Мирек. — Нам всем надо было сразу сказать, что думаем. Тогда может быть и не дошло бы до той ссоры и твоего ухода из клуба. Но теперь, когда всё объяснилось, я не вижу причин, почему у клуба «Быстрых стрел» не могло бы быть пять членов, как и раньше.

С этими словами он подал Красненькому руку, которую тот с удивлением и крепко пожал, и долго не отпускал. Он весь сиял, и явно хотел что-то сказать, но к ним уже с воплями подлетел Быстроножка:

— Иди сюда и припади к моей мужественной груди, так сказать, прямо к моему сердцу, гадкий ты мальчишка, чёрт тебя раздери. Сколько слёз я тайком дома из-за тебя выплакал, ну и всякое такое…эх, да о чём говорить…

Он схватил Красненького в охапку, и повис на нём так, что оба грохнулись на землю, да так и катались по траве. Радость от примирения передалась всем.

Тонда Плигал и Длинная Жердь с завистью смотрели на них. Им не доводилось переживать ничего подобного, потому что они ни с кем не дружили настолько сильно, чтобы испытывать подобную радость от примирения.

«Быстрые стрелы» уже почти и забыли, какое важное событие их сегодня ещё ожидает, пока Ярка вдруг напомнил:

— Если хотим успеть увидеть хотя бы конец соревнования за пост Великого Вонта, и может быть спасти ежа в клетке, придётся бежать со всех ног!

И они побежали. Но не со всех ног, а так, чтобы как можно дольше держать темп. Быстроножка при этом то и дело радостно тянул Красненького за руку.

Пока Индра, Быстроножка и Красненький, обрадованные неожиданным примирением, по дороге безостановочно болтали, Мирек и Ярка практически не раскрывали рта. Однако не потому, что не были рады — радость от возвращения в их компанию друга тоже была велика — просто они не переставали размышлять о случившемся и недоумевать.

Получалось, что Красненький ушёл из клуба «Быстрых стрел» только потому, что обиделся на ребят за то, как они себя повели. Именно это было единственной причиной их ссоры. И хотя сама по себе эта причина казалась незначительным пустяком, для Красненького её оказалось достаточно, чтобы он обиделся, и не придумав ничего лучше, просто ушёл из клуба без единого слова объяснения.