Вальтер Скотт - 7 лучших историй для мальчиков

– Тридцать шесть, – сказал Роберт.

– Прекрасно! Я двигаюсь вперед, – ответил Паганель. – Упомяну для полноты об Эйре и Лейхардте, объехавших часть страны в 1840 и 1841 годах; о Штурте – он путешествовал по Австралии в 1845 году; о братьях Грегори и Гельпмане, обследовавших в 1846 году западную часть материка; о Кеннеди, исследовавшем в 1847 году реку Виктория, а в 1848 году – северную часть Австралии; о Грегори; об Остине; снова о братьях Грегори – они с 1855 по 1858 год занимались изучением Австралийского материка, на этот раз его северо-западной части; о Бебедже, который прошел от озера Торренс до озера Эйр, и, наконец, о путешественнике, знаменитом в летописях Австралии, Стюарте, три раза отважно пересекшем материк. Первая экспедиция Стюарта в глубь страны относится к 1860 году. Потом, когда-нибудь, если пожелаете, я расскажу вам, каким образом Австралия была четырежды пересечена с юга на север. Теперь же я ограничусь тем, что закончу этот длинный перечень. Обращаясь ко времени от 1860 до 1862 года, я должен прибавить к этим именам имена братьев Демистер, Кларксона и Харпера, Бёрка и Уильса, Нейльсона, Уокера, Ленсборо, Мак-Кинлея, Говита…

– Пятьдесят шесть! – крикнул Роберт.

– Ладно! Майор, я выполняю свое обязательство с лихвой, – продолжал Паганель. – Ведь я еще не назвал ни Дюпере, ни Бугенвиля, ни Фиц-Роя, ни Штока…

– Довольно! – проговорил Мак-Наббс, подавленный столькими именами.

– …ни Перу, ни Куайне, – продолжал Паганель, не в силах остановиться, как экспресс на полном ходу, – ни Бенне, ни Кенингема, ни Тьера…

– Пощадите!

– …ни Диксона, ни Стрелецкого, ни Рейда, ни Вилькса, ни Митчеля…

– Остановитесь, Паганель! – вмешался хохотавший от души Гленарван. – Не добивайте злополучного Мак-Наббса! Будьте великодушны! Он признает себя побежденным.

– А его карабин? – с торжествующим видом спросил географ.

– Он ваш, Паганель, – ответил майор. – Признаться, мне очень жаль его, но у вас такая память, что с ней можно выиграть целый артиллерийский музей.

– Невозможно лучше знать Австралию, – заметила Элен. – Не забыть ни одного имени, ни одного самого незначительного факта…

– Ну, положим, относительно незначительных фактов… – сказал майор, покачав головой.

– Что такое? Что вы хотите этим сказать, Мак-Наббс? – закричал Паганель.

– Я хочу сказать, что вам, быть может, неизвестны некоторые подробности, касающиеся открытия Австралии.

– Например? – с гордым видом бросил Паганель.

– А если я укажу вам такое происшествие, которое вам неизвестно, вернете ли вы мне мой карабин?

– Немедленно!

– Так значит, по рукам?

– По рукам!

– Прекрасно! Знаете ли вы, Паганель, почему Австралия не является французским владением?

– Но, мне кажется…

– Или, по крайней мере, известно ли вам, какое объяснение дают этому англичане?

– Нет, майор, – с досадой ответил Паганель.

– Ну, так знайте же: Австралия не принадлежит Франции просто потому, что капитан Боден, бывший, однако, далеко не робкого десятка, так испугался в 1802 году кваканья австралийских лягушек, что поспешил поднять якоря и сбежал оттуда навсегда.

– Как, – воскликнул ученый, – это говорят в Англии? Да ведь это злая шутка!

– Очень злая, согласен, – ответил майор, – но в Соединенном королевстве она считается историческим фактом.

– Это недостойно! – возмутился патриот-ученый. – И об этом могут говорить серьезно?

– Вынужден сознаться, что это так, дорогой Паганель, – ответил среди общего хохота Гленарван. – Как, вы не знали этой подробности?

– Совершенно не знал. Но я протестую. Сами же англичане зовут нас лягушкоедами, а разве боятся того, что едят?

– Тем не менее это рассказывают, – со скромной улыбкой ответил майор.

И вот благодаря чему знаменитый карабин «Пурдей-Моор и Диксон» остался во владении майора Мак-Наббса.

Спустя два дня после этого пари Джон Манглс, сделав, как обычно, в полдень наблюдения, сообщил, что «Дункан» находится под 113°37′ долготы. Пассажиры справились по карте и с радостью убедились, что они отстоят от мыса Бернулли меньше чем в пяти градусах. Между этим мысом и мысом д'Антркасто австралийский берег описывает дугу, которая стягивается, как хордой, тридцать седьмой параллелью. Яхта плыла в той части Индийского океана, которая омывает Австралийский материк. Можно было надеяться, что дня через четыре на горизонте покажется мыс Бернулли.

До сих пор ходу яхты благоприятствовал западный ветер, но в последние дни он мало-помалу стал слабеть, а 13 декабря и совсем упал. Паруса неподвижно повисли вдоль мачт. Не будь у «Дункана» мощной машины, он был бы скован океанским штилем.

Такое состояние атмосферы могло продержаться неопределенно долгое время. Вечером Гленарван заговорил об этом с Джоном Манглсом. Молодой капитан, видя, как быстро опорожняются угольные ямы, казалось, был очень раздосадован наступившим штилем. Он приказал поднять все паруса, чтобы использовать даже самое ничтожное дуновение, но, выражаясь по-матросски, «ветром и шляпы наполнить нельзя было».

– Во всяком случае, нам не следует слишком жаловаться на наше положение – штиль все же лучше противного ветра, – заметил Гленарван.

– Вы правы, сэр, – ответил Джон Манглс, – но подобное затишье обычно наступает перед переменой погоды, а мы плывем у границы муссонов, [64]дующих с октября по апрель с северо-востока, и если они нас захватят, то это сильно задержит нас в пути.

– Ничего не поделаешь, Джон. Если возникнет такое препятствие, придется покориться. В конце концов, ведь это будет только задержка.

– Конечно, если только не разыграется буря.

– Разве вы опасаетесь непогоды? – спросил Гленарван, поглядывая на совершенно безоблачное небо.

– Да, – ответил капитан, – но я говорю это вам, сэр. Я не хочу тревожить миссис Гленарван и мисс Грант.

– Вы действуете благоразумно, Джон. Что же вас тревожит?

– Верные признаки надвигающейся бури. Не доверяйте, сэр, внешнему виду неба. Оно очень обманчиво. Вот уже два дня, как меня тревожит непрерывное падение барометра. В настоящий момент он стоит на двадцати семи дюймах. Это такое предупреждение, которым не приходится пренебрегать. Я же особенно опасаюсь ярости южного океана – мне приходилось уже выдерживать борьбу с ним. Водяные пары, сгущающиеся в огромном количестве над громадными ледниками Южного полюса, вызывают движение воздуха страшной силы. Отсюда борьба экваториальных и полярных ветров, рождающая циклоны, ураганы и всякие другие виды бурь, бороться с которыми для кораблей далеко не безопасно.

– Джон, – ответил Гленарван, – «Дункан» – прочное судно, а капитан его – искусный моряк. Пусть налетает буря – мы сумеем справиться с ней.