Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев)

Исчезновение семиклассника Васьки Калабухова взбудоражило все Пушозеро. Куда мог уйти мальчуган из поселка, затерявшегося в глухой тундре? Об этом взволнованно толковали в домах и на улице, даже в управлении горнорудного комбината. Предположения высказывались самые различные. Одни полагали, что Васька заблудился в мелколесье, тянувшемся от озера до горной тундры. Другие опасались, как бы мальчуган не забрел в Лосиное болото, пользовавшееся недоброй славой. Нашлись и такие, что связывали исчезновение Васьки Калабухова с пропажей плотика, сколоченного ребятами из обрезков бревен. Но все сходились на одном: с мальчуганом стряслось неладное, надо его искать.

У обшитого тесом крыльца стандартного дома с маленькой фанерной вывеской «Общежитие N 7» это событие обсуждалось особенно горячо. Наташа, раскрасневшаяся, с выбившейся из-под красной вязаной шапочки темно-русой прядкой, возмущенно отчитывала Володю, добродушно посматривавшего на нее через сильные, выпуклые очки. Трудно было ей отчитывать рослого сухощавого парня. Желая казаться повыше, девушка выпрямилась, вскинула стриженую по-мальчишески голову, даже плечи приподняла. И все же Наташе приходилось смотреть на виновного снизу вверх. Строгий вид ее вызывал у Володи невольную улыбку. Отчитывая его, Наташа время от времени посматривала на стоявшего в стороне широкого в плечах, кряжистого Федю, ожидая поддержки. Но Федя невозмутимо молчал с видом человека, которому давно уже известно, чем закончится спор, а потому и не считающего нужным вмешиваться.

— У тебя, Володя, удивительные способности! — На чистом лбу Наташи надломилась уголком тонкая гневная морщинка. — Уди-витель-ные! Всего две недели, как мы приехали сюда, и ты уже успел трижды отличиться. С крыши свалился. Раз! Поссорился с комендантом общежития. Два! В милицию попал…

— Наташа! — Володя поправил очки и поднял палец. — Не забывай наше правило: «Вперед! Всегда вперед!»

— Даже в милицию?

— Комендант потребовал с меня магарыч. Как с новичка…

— А ты послал его к черту и назвал взяточником! — перебила его Наташа. — А потом, в милиции, не сумел ничего доказать и остался виноватым. Красиво! — И, не давая возразить себе, она быстро перевела разговор: — Ладно! Не стоит сейчас толковать о прошлом. Скажи лучше: ты подумал?..

Желая дать товарищу прочувствовать свою вину, Наташа значительно помолчала. Володя воспользовался паузой и заговорил громко, нарочито бесстрастным голосом:

— Разберемся в существе вопроса. Обстоятельства дела таковы. Вчера, в восемь ноль-ноль утра, ученик седьмого «Б» класса Василий Калабухов, более известный в поселке по прозвищу Чудак-Рыбак, ушел из дому и по настоящее время не вернулся. Принимая во внимание наклонности Чудака-Рыбака к бродяжничеству, а также и то, что живем мы не в Московской области, а в тундре, где нет ни регулировщиков движения по болотам, кочкам и горам, ни указателей, ни справочных киосков, остается предположить…

— Ты еще расскажи нам, что комитет комсомола обратился к молодежи поселка с призывом отправиться на поиски мальчика, — нетерпеливо перебила его Наташа.

— Точно! — подхватил Володя, словно не замечая насмешливого тона девушки. — А кто мы такие? Молодежь! Комсомольцы! Наше дело идти, искать…

— Куда идти? — вспыхнула Наташа. — Мы тут новые люди. Местных условий не знаем…

— Не знаем, так узнаем, — беспечно бросил Володя.

И украдкой поглядел в сторону молчавшего Феди. На этот раз Федя поддержал его.

— Узнаем, — согласился он и кивнул круглой стриженой головой с широким шишкастым лбом. Но лицо его с полными щеками, еще сохранившими застенчивые мальчишеские ямочки, оставалось невозмутимым.

— Мы запутаемся в здешних лесах и болотах, — не отступала Наташа, — если с нами не пойдет никто из местных жителей. Запутаемся! Придется искать не только мальчишку, но и нас, спасителей. Вот прославимся! Пошли искать — и потерялись!

Наташа говорила откровенно, зная, что друзья не заподозрят ее в трусости. Девушка все время повторяла слово «мы», хотя никто ее не звал на поиски. Но Наташа и мысли не допускала, что товарищи пойдут в тундру без нее. Девушку возмущало самоуправство Володи. Как мог он, не советуясь с друзьями, сказать в комитете комсомола, что они пойдут втроем искать пропавшего мальчишку?

— Все, что ты говоришь, верно, — примирительно начал Володя. — Но подумай…

— Опять но! — вспыхнула Наташа. — А без но нельзя?

— Никак, — по-прежнему спокойно ответил Володя. — Еще раз напоминаю. Живем мы не в славном древнем граде Серпухове, а в Заполярье. Молодежи в Пушозере немного. Большинство комсомольцев такие же новоселы, как и ты, я, Федя. И если мы обшарим хоть кусочек леса — уже поможем розыскам мальчишки.

— Поможем, — снова согласился с ним Федя.

— Друзья! — Воодушевленный поддержкой Феди Володя заговорил в приподнятом тоне. — Вспомните, почему мы оказались здесь, за Северным Полярным кругом? Наш девиз — «Вперед! Один за всех, и все за одного!» Смеем ли мы сидеть в поселке и ждать, пока кто-то отыщет пропавшего мальчонку? Да и какие мы новички! Мало мы бродили по подмосковным лесам и болотам? По кавказским горам лазили? Не пропадем и тут. В конце концов, Наташа, ты… — Володя хотел сказать «ты можешь остаться», но понял, что этим серьезно обидит девушку, и незаметно поправился: — …ты забыла, что мы собираемся не в дальние странствия. Сегодня суббота. До понедельника мы свободны. Кстати, управление комбината разрешило, в случае надобности, задержаться на сутки-другие.

— Сегодня и завтра… — Наташа задумалась, медленно заправляя под шапочку распушившиеся темно-русые волосы. — Пожалуй, можно. — Она опустила руку и спросила уже спокойно: — Когда и где встретимся?

— Через час, — ответил Володя. — Возле почтового ящика.

Почтовый ящик был своеобразной достопримечательностью молодого тундрового поселка. Обычный синий ящик ничем не отличался от тысяч и тысяч таких же ящиков, разбросанных от Тихого океана до Балтики, от знойной Кушки до студеного Баренцева моря. И все-таки в жизни молодежи поселка он занимал значительное место. К нему приходили на свидание так же, как в Москве к станциям метро, а в Ленинграде — к памятнику Петру. Здесь начинались дружба и любовь, радости и огорчения… Встречаться у одинокого почтового ящика было, пожалуй, даже удобнее, чем у станции метро или возле памятника Петру. Тут не потеряешься сам и не пропустишь с толпой прохожих нужного человека…