Вильям Козлов - Ты еще вернешся, Тришка

— Это, конечно, не мотоцикл, но кататься можно, — изрекла Майя.

— Ой, прокатите нас? — пристала Тоня.

Пухлые губы ее обветрились, на щеке царапина, а на запястье красуется широкий браслет, рыжеватые волосы повязаны белыми ленточками, и две куцые косички, наподобие козьих рогов, загибаются в разные стороны. При малейшем движении головы они, как две пружины, начинали дрожать.

Сегодня Майя показалась Роману очень симпатичной: высокий лоб, большие глаза с узкими темными бровями, золотистые волосы спускаются на спину.

— Где ты эту штуку откопала? — поинтересовался Гришка, кивнув на сверкающий на солнце браслет (он не знал, что Тоня выпросила его у Майи на время, поносить).

— Точно такой же браслет носила царица… Эта, как ее… Ну, у нее еще половины головы нет, — с гордостью ответила Тоня.

— Ты хотела сказать Нефертити, — подсказала Майя.

Роман не принимал участия в этом пустом разговоре: он нагнулся над мопедом и обнаружил, что отсоединился резиновый шланг, соединяющий карбюратор с бензобаком. Поставив шланг на место и подкачав бензин, Роман повернулся к девчонкам.

— Садись, — предложил он, взглянув на Майю.

Однако на заднее сиденье взобралась Тоня. Подоткнула с боков полы сарафана и, выставив белые коленки, скомандовала:

— До самой речки и обратно!

— Ишь какой командир, — пробормотал Роман. Ему было бы приятнее, если бы это была не Тоня, а Майя.

— Поехали, — сказала Тоня.

Она упросила прокатить ее не один круг, а три. И когда Роман притормозил, неохотно спрыгнула с мопеда.

— Ух, хорошо! — восхищенно сообщила она подруге. — Вот только жук в щеку залепил…

Роман думал, что теперь настала очередь Майи, но она оживленно разговаривала с Тоней. Взглянув в их сторону, Роман сказал:

— Кто следующий?

— Я в Репино, под Ленинградом, на мотоцикле каталась, — рассказывала Майя Тоне. — На «Яве». Меня прокатил до Зеленогорска и обратно наш сосед по даче Юрик.

— На мопеде тоже хорошо, — ответила Тоня.

— Мы ехали со скоростью сто километров в час… А этот… механизм не внушает мне доверия…

Мопед мелко дрожал, готовый сорваться с места, но девочки болтали, не обращая никакого внимания на водителя. Покраснев, Роман кивнул Гришке, и тот, с одного взгляда поняв приятеля, вскочил на заднее сиденье. Роман дал газ, и, мопед, рассыпав по всей улице оглушительный треск, понесся по дороге.

— Зря не поехала, — взглянула на подружку Тоня. — Ромка гоняет, как ветер…

— Важный такой… — усмехнулась Майя.

— Он не важный, он гордый, — сказала Тоня. — Я видела, он хотел тебя прокатить.

Святослав Иванович Храмовников не мог усидеть на месте. Он расхаживал по кабинету директора леспромхоза и говорил, говорил, размахивая руками. На письменном столе поверх бумаг лежали пробирки с лесными вредителями. В раскрытое окно влетела пчела и, облетев большую комнату, стала кружиться над головой Храмовникова. Тот дергал головой, отмахивался от пчел и продолжал говорить.

Петр Васильевич Поздняков, откинувшись на спинку кресла, слушал. На загорелом лбу его собрались морщины. Глаза директора прищурены, и не поймешь, внимательно он слушает или думает о чем-то своем. Он ни разу не перебил Храмовникова, а когда тот наконец выдохся и замолчал, сунул погасший окурок в пепельницу, достал из смятой пачки папиросу, закурил. В этот момент Святослав Иванович, отмахиваясь от назойливой пчелы, задел ее, и пчела шлепнулась на серую папку, лежавшую перед директором. Поздняков спокойно взял двумя пальцами пчелу и выпустил на волю.

— Не боитесь? — спросил Храмовников.

— Я умею с ними обращаться, — улыбнулся Поздняков. — У меня в огороде четыре улья. Приходите как-нибудь вечерком, чаем с медом угощу.

— М-да, — снова нахмурился Святослав Иванович, — чай это прекрасно, но что вы намерены с лесом делать?

— Пилить, — спокойно ответил директор. — Такое наше лесорубовское дело: валить лес и выполнять государственный план. За это нам благодарности, премии, ордена-медали дают.

— Но вы не выполняете элементарных правил охраны и сохранения молодой поросли, которая должна вырасти на вырубке.

— Лесхоз отводит нам делянки, мы их вырубаем, а дальше не наша забота, — ответил директор.

— А чья же?

Поздняков пожал плечами и мельком, чтобы не обидеть старика, взглянул на ручные часы. Лицо его стало озабоченным, однако он и вида не подал, что очень спешит. У конторы уже давно дожидался его «газик». Директору нужно было побывать на дальней делянке. Там вышел из строя трелевочный трактор и заело лебедку. В «газике» уже сидел механик.

— Не наше это дело заниматься восстановлением леса, — повторил директор. — На это есть лесхоз.

— Но вы заражаете лес вредителями, — снова загорячился Святослав Иванович. — Можно ведь вырубки оставлять чистыми?

Послышался резкий гудок клаксона: механик сигналил, дескать, пора ехать. Петр Васильевич выглянул в окно и кивнул: мол, скоро выйду.

— У меня все люди наперечет, — устало сказал директор. — Каждый на своем месте. Откуда же я возьму рабочую силу, чтобы расчищать порубки, жечь отходы, бороться с вредителями? Да у нас и химикатов-то нет. И в бюджете статьи такой не существует: приобретение химикатов! Поймите вы, наконец, товарищ Храмовников, я бессилен что-нибудь сделать, хотя и прекрасно вас понимаю. Летом жечь сучья мы не имеем права: запрещает противопожарная инспекция, а зимой жжем, ребята нам помогают… Вам не кажется, что наш разговор напоминает беседу профессионального охотника с членом общества охраны животных? Охотнику говорят: снимайте со зверя шкуру, раз вам она так нужна, но зверя не убивайте!..

— Лес заражен, — сказал Святослав Иванович. — И если немедленно не начать борьбу, вредители уничтожат сотни кубометров здорового леса. Это хуже пожара.

— Вы преувеличиваете опасность, — улыбнулся Поздняков.

— В лесхозе мало людей, — сник Храмовников. — Единицы. Лесники не справляются со своими прямыми обязанностями. На несколько десятков гектаров леса один лесник! Да что он сделает?

За окном просигналили несколько раз подряд. Поздняков поднялся с кресла, развел руками, дескать, и рад бы еще с вами поговорить, но…

Они вместе вышли из кабинета. Петр Васильевич пожал руку Храмовникову и сел за руль. Лицо у него было смущенное: он понимал ученого, но помочь ему ничем не мог. Прежде чем тронуть машину, он взглянул на него и сказал:

— Зайдите к учителю физики. Он член общества охраны природы, вы поймете друг друга…

Пока Святослав Иванович говорил, по привычке расхаживая по комнате, Василий Васильевич сидел на промявшемся диване и мастерил из бумаги кораблик. С тех пор как пришел Храмовников, их уже штук пять выстроилось. Учитель физики — худощавый, высокий человек с длинным, узким лицом и светлыми зачесанными назад волосами. Когда он встает, то головой почти касается притолоки. Руки у него большие, мозолистые. Многие физические приборы в школе Василий Васильевич сделал вместе с ребятами.