Ая эН - Ёлка, которая пароход

«В жизни никогда не буду дружить с девчонками!» – немедленно решил Петя.

– Солнце у тебя желтое, море синее, дым из трубы, ну вообще-то ладно, серый или голубой… Кружочками… Это нормально, – спокойно продолжала Вика. – А пароход лучше всего было сделать красный!

Петя молчал. Такой глупой, которая елку с пароходом путает, лучше совсем ни разу не отвечать!

– Ладно, пусть зеленый. – Вика вылезла из-за стола, поставила свою тарелку в мойку. – Зато твоя мама варенье вкусное варит.

Петя молчал. Но Вика этого молчания словно и не замечала. Она мыла свою тарелку и спокойно болтала:

– А я варенье не умею варить. Я маме так помогаю: посуду мою, уроки делаю и белье вешаю сушиться. И еще с бабушкой разговариваю. Моя бабушка раньше тоже варенье варила, особенно вишневое. Когда в деревне жила. У нас в деревне малины много и вишни. За вишней смотреть как бы не надо, а малина вообще – сорняк. Не то что клубника.

Котенок забрался на свое любимое место – круглый пуфик под окном, тоже в виде котенка, – свернулся калачиком и зевнул. «Все-таки почему она назвала мою елку пароходом?» – думал Петя.

– За клубникой нужен постоянный уход. У вас в деревне есть клубника?

– Да, – зачем-то соврал Петя и тут же рассердился на себя за то, что решил не разговаривать, и вот, разговаривает.

– Все равно у моей бабушки клубника лучше. И у нее усы длиннее.

– У твоей бабушки есть усы? – удивился Петя.

– Ты точно еще маленький! – покачала головой Вика, вытирая руки после мытья посуды. – Усы – у клубники… Но вообще-то у моей бабушки тоже есть усы. У нее раньше усов не было. А потом она заболела и стала Бабой-ягой, и у нее теперь есть усы. Ты что, мне не веришь?

Петя верил Вике наполовину. В бабушку, которая стала Ягой, он верил. А в то, что у клубники бывают усы – нет.

– Теперь пошли новый мультик смотреть! – решила Вика.

В одиннадцать двадцать ребята подошли к телевизору.

– Я вскрою упаковку, а ты пока включи телик!

Вика подошла к столу и взяла ножницы. А Петя привычно щелкнул сначала одним пультом, потом другим.

– Ты что, красил ногти лаком?! – обалдела Вика, заметив открытый флакончик. – Это только плохие мужчины так делают! Я все твоей маме скажу! Она тебя по попе набьет и в угол поставит!

– Меня мама никогда в угол не ставит и вообще не наказывает!

– А что она делает? – удивилась Вика.

– Плачет, – признался Петя.

– Долго?

Вика смотрела на Петю с неподдельным любопытством. Петя заметил, что у Вики ресницы коричневые, а не черные, и брови тоже. А глаза – такие большие и круглые, похожие на тети-Маринины.

– Иногда всю ночь.

«Я сейчас соврал или нет?» – подумал Петя.

– Всю-у но-очь? – Глаза у Вики стали еще больше и круглее. – Ужас какой! Я в углу от силы полчаса стою, и то даже, если как бы плачу и говорю, что больше не буду, то минут десять. Больше мама не выдерживает. А тут – всю ночь!

– Иногда еще и утром до обеда, – сказал Петя.

«Теперь уж точно соврал!» – мысленно вздохнул он. А может, и вправду его Петинамама когда-нибудь плакала до обеда?

– Лучше бы она тебя в угол ставила, – посочувствовала Петиной маме Вика.

Петя кивнул. Конечно, лучше полчаса постоять в углу, чем плакать всю ночь и до обеда.

– А один раз она плакала всю ночь, утром, до обеда, и после обеда до ужина.

– Врешь…

– Дедушку спроси, если не веришь!

Вика смотрела на Петю с открытым ртом и верила.

– А что ты тогда нахулиганил?

– Я… тогда… нахулиганил… – Петя лихорадочно вспоминал фильм про хулиганов-беспризорников, который они с дедом смотрели несколько дней назад. – Я курил!

– Ого!!! – Викины круглые глаза засияли, как два огонька с елочной гирлянды.

Петя скромно пожал плечами.

– За это точно можно по попе, – тоном знатока заявила Вика, подходя поближе. – А сигареты ты украл или купил?

Теперь Вика стояла так, что ее глаза были против света и не сияли. Зато сияли на фоне окна Викины волосы, на макушке и вокруг головы, кроме косичек. Петя подумал, что «украл» – это будет слишком. У кого он мог бы украсть сигареты? У них дома никто, даже папа, не курит.

– Купил.

Один раз он покупал сам хлеб, вместе с дедушкой. И еще один раз – мороженое, с папой. В общем, сигареты он тоже купил.

– А деньги-то украл? – уточнила Вика.

– Украл, – тяжело вздохнул Петя.

Вика сделала еще шаг, и теперь уже в ней ничего не светилось, ни глаза, ни волосы. Теперь это была обычная взрослая девочка, не очень красивая, зато очень настоящая. Петя даже подумал, что с такой девочкой вполне можно вместе жить на его необитаемом острове. А рыбы в океане и на двоих хватит!

– Ты укра-ал деньги… И потом курил…

С Викой будет намного интереснее жить на острове, чем с котом, это точно. Только вот сможет ли она питаться сырой рыбой?

– Если бы я была твоей мамой, – очень серьезно сказала Вика, – то я бы не стала плакать всю ночь до ужина. Я бы тебя набила как следует и поставила бы в угол! И почему твоя мама так не сделала… не понимаю! Почему?

– Я скажу тебе правду, только это секрет, – волнуясь, произнес Петя. – Ты его никому.

– Клянусь! Глаза у Вики опять загорелись. Хотя солнце за окном к этому моменту спряталось за тучи. Петя на какую-то долю минуты засомневался: говорить Вике про свой остров, на котором он живет совсем один, или… Надо постепенно сказать, так легче. Начать не с острова, а…

– Ну клянусь, клянусь же!

– Не, «клянусь» не надо, а вот… Ты могла бы съесть сырую рыбу?

Вика уже однажды клялась во дворе «на землю» и знала, что если съесть ма-а-а-ленький кусочек, то проглотить можно все что угодно, это не очень страшно и ради тайны вытерпеть можно. Рыбу так рыбу.

– Если по кусочкам, то могу, – уверенно ответила она. – Говори секрет.

– У меня… где я живу… где я по-настоящему живу… там… там у меня нет мамы.

– Как нет?

– Так.

– Совсем?

– Совсем. Но это еще не все…

Петя думал, с чего начать рассказ о своей настоящей жизни на острове. Может, с того, что до него надо плыть, или…

Петя молчал, собираясь с мыслями. И тут до Вики дошло. Она вскрикнула и прижала ко рту ладошки лодочкой. А глаза ее засветились окончательно, превратились в два родника и побежали ручейками вниз на ладони.

– Ой, Петенька… Значит, ты детдомовский? Или подкидыш? А папа у тебя тоже неродной? И дедушка? А ты совсем сирота, да? Один на всем белом свете?